— Нет, — качает головой гордый мальчишка.  — Я справлюсь, мам. Честно. Меня вон, Тая, супом кормила сегодня. Представляешь? Я и не знал, что «золотая» девочка умеет готовить. Кстати! Адрес ее у тебя откуда? — прищурился сын, от чего и без того темные карие глаза стали еще темнее.

— Маме ее позвонила, — призналась сыну.  — Про тебя ни слова не сказала, — поспешно добавила понимая, что Лариса и не в курсе скорее всего, что у ребят завязываются отношения.  — Давай договоримся, — стараюсь строго на него смотреть, но сердце наполняется нежностью.  — Ты будешь на связи. Я не скажу отцу, но должна знать, что с тобой все хорошо. Ты ведь знаешь, — немного манипулирую. — Что мне нельзя волноваться.

— Мам, — стонет, проводит пятерней по волосам, они торчат теперь в разные стороны.

— Без «мам»! Вот станешь отцом, я посмотрю на тебя, когда твои дети будут поступать так же! — не удержалась и поправила ему волосы. Гер мягко уклонился от моей руки. Я не скажу отцу, — добавляю спокойнее прекрасно понимая, что дело еще и в этом. Теперь сын будет стараться ему доказать, что стал самостоятельным, отстаивать себя и свою свободу до последнего.

— Я буду стараться, — сдается Гера.

Я похозяйничала на кухне разогрев ему ароматный суп, который приготовила юная хозяйка этой квартиры, а себе налила стакан чая. Все пыталась расспросить Геру о том, как складываются их отношения с Таей. Конечно, он ничего толком не рассказал, но по тому, как вспыхивают его глаза, я поняла гораздо больше.

— Ты же знаешь, что всегда можешь прийти ко мне? — обняла его в прихожей в сотый раз напоминая об этом. — Да и отец остынет.

— Знаю, мам. Спасибо и, — Гер так по-взрослому посмотрел мне в глаза. — береги моего брата. Ладно?

— Хорошо, — пообещала сыну.

Наверное, Аслан в чем-то прав. Мой мальчик давно вырос и ему нужна эта самостоятельность. Мне просто хочется, чтобы он хотел приезжать к родителям. Я когда – то мечтала, что налажу отношения с мамой и меня будет тянуть домой. Этого так и не случилось. Хочется, чтобы у него все было иначе.

Тая

В дом к Ревалям я вбежала запыхавшись, понимая, что дико опаздываю. Радует, что отец не звонил, значит не все так страшно. Надменная старшая домработница, увидев раскрасневшуюся меня, покачала головой. Что за замашки вообще? Мы что в средневековье, что девушке запрещено носить брюки или пробежать сотню метров? Странная она и неприятная. Собственно, как и хозяин дома. Персонал под стать набирал.

— Вашего отца еще нет, — холодно заявила мне эта неприятная женщина, выше вздернув нос. — Жених тоже уехал, но скоро вернется. Михаил недоволен Вашим длительным отсутствием, Таисия Валерьевна. Хозяин просил передать, чтобы вы соблюдали свою часть договора.

— А я ни с кем не договаривалась, — ответила ей так же холодно. — Договаривался мой отец, вот он пусть и соблюдает.

Пока женщина машет ресницами и открывает в возмущении рот, я сбежала. Поднялась по лестнице и сразу к Милли, раз Стефана и старшего поколения нет.

— Привет, — улыбнулась девушке.

Она заболела, у близнецов появился повод официально проводить с ней больше времени и это здорово. А я мысленно дома, с Герой. Несмотря на то, что я успела привязаться к рыжей сводной сестренке своего навязанного жениха, мне хочется побыстрее отсюда уехать.

— Давай помогу, — забрала у Милли расческу. Она никак не может расчесать свои спутавшиеся после постельного режима с высокой температурой волосы.

Так хочется хоть с кем-то поделиться тем, что со мной случилось. Я и Зое еще ничего не сказала. Все переживания кипят внутри уже подбираясь к горлу. Они застряли там противным комом, который никак не выходит проглотить.

— Что случилось? — искренне интересуется Милли.

— Ко мне Герман приехал, представляешь? Совершенно потерянный, с разбитым в кровь лицом. Ты бы его видела! — всхлипнула, вспоминая пережитый ужас. Нервы все же сдают. Хорошо не при Амирове. — Я так испугалась! — растерянно села на край ее кровати вытирая слезы тыльной стороной ладони.

— А сейчас? Где он сейчас? — Милли взяла меня за руки.

— Там, в квартире. Кое-как затащила внутрь. Хорошо, соседи не видели! Уже бы доложили родителям. Не представляю, как отреагирует отец, — признаюсь ей.

— Поезжай к нему, — почти не слышу ее. Я сейчас там, в подъезде, смотрю на бессознательного любимого мужчину, перепачканного собственной кровью. — Тай, — Милли приобнимает за плечи, гладит по спине. Это приводит в чувство, помогает немного успокоиться. Сейчас ведь все нормально. Геру лучше гораздо. Это просто эмоции, которые скопились и теперь нашли выход. — Поезжай. Ты там нужнее. — уговаривает подруга.

— Ты справишься? Где Стефан? — разрываюсь. Милли тоже нужна помощь и поддержка. Вдруг опять поднимется температура.

— Стефан скоро вернется, — заверяет Милли. — В аптеку поехал.

— Я могу дождаться, — говорю ей. Не думаю, что парень сильно задержится.

— Не надо. Все правда нормально, — она все еще пытается меня успокоить. — Позвони мне, ладно?

— Спасибо, — обняла подругу. — Выздоравливай скорее.

Быстрым шагом спустилась вниз, прошла через просторный холл огромного особняка и снова натолкнулась на домработницу. Ну Цербер, честное слово!

— Вы снова уходите, Таисия Валерьевна? — поинтересовалась женщина.

— Я здесь гостья, не пленница. Запомните это, пожалуйста, — передернув плечами быстро выскочила на улицу.

На такси добралась до ближайшего супермаркета, закупилась продуктами совершенно не представляя, что ест Амиров, но раз мой суп ему понравился, надеюсь и остальная стряпня не вызовет рвотных позывов. Готовить меня мама научила. Она всегда говорила, что в жизни может случиться всечто угодно, так что надо уметь жить в любых условиях.

— Я уже соскучился, — Гер вышел на звук щелкнувшего дверного замка.

Сразу же попала в его объятия. Он попытался забрать пакеты, но я их отвоевала.

— Как ты себя чувствуешь? — всматриваюсь в его лицо.

Пока с трудом верится, что он вообще здесь. Просто вот так, сидит в одних штанах на моей кухне, улыбается, крутит в руках пачку спагетти и разглядывая меня из-под темных ресниц.

— Теперь гораздо лучше, — заверяет, плавно поднимаясь с табуретки. — Тай, — обнимает за талию со спины, прижимает к груди. Его дыхание касается кожи, он ведет носом по шее вдыхая запах моих духов. — Моя Таська, — целует в плечо, забирается пальцами под футболку.

Попкой чувствую его твердый пах. Щеки вспыхивают, по каждой клеточке моего тела прокатывается волнение и ответное возбуждение. Его губы дразнят легкими касаниями. Чувствую горячий язык за ухом. По коже пробегает озноб.

— Идем, — взял за руку, тянет за собой. — Моя девочка, — осторожно укладывает на постель.

Суженные глаза и несколько капелек пота на лбу выдают его слабость, но Амиров не собирается отступать. Он всегда был упрямым.

Устроившись сверху, Гер убрал с лица мои волосы. Трется о низ живота натянутой ширинкой, тихо стонет.

— Амиров, не надо, — шепчу, а губы горят от его поцелуев. — Не хочу так, — убеждаю не его, себя.

— Как? — неизменная наглая улыбка и руки плавят податливое тело своими прикосновениями.

— Секс из благодарности... — произношу и понимаю, как по-дурацки это звучит.

— Глупая, — Гера смеётся, спрятавшись у меня на плече. Он щекочет дыханием кожу, тут же распаляет её поцелуем. — Я же люблю тебя, Таськ. Только тебя.

Он не дает мне больше ни говорить, ни думать. Снимает с меня футболку. Зубами тянет за тонкую лямку лифчика, помогая себе рукой освобождает от белья небольшую грудь. Накрывает ладонью, сминает, пропускает между пальцев чувствительный сосок.

Низ живота наполняется желанием лишая остатков здравого рассудка. Тихий стон предателем срывается с губ, и я раскрываю их, впуская наглый язык моего самодовольного придурка. Ему просто невозможно отказать. У меня не выходит.