— Победим. — Командир гномов устало отер с лица кровь. — Просто я не знаю, как скоро это случится. Даже думать не хочется про то, сколько народу погибнет, пока мы дожидаемся.

И этого, чувствовал в глубине души Варроуин, им еще предстоит предостаточно.

1

«ЭТО ЖЕ НАШИ ЧУДОВИЩА!»

«ОДНОГЛАЗУЮ Пегги» сильно качнуло вправо, и по всему шкафуту от носа до кормы раздался ужасный скребущий звук, все никак не желавший кончаться, будто вопль существа, встреча с которым предвещает смерть.

Только быстрота реакции, упорное стремление не испачкать страницу и годы плаваний на парусных судах позволили Джагу удержать перо, которое он только что окунул в чернила, над листом бумаги и не сделать неверного штриха. Свободной рукой двеллер прижал бумаги, удерживая их на месте, а кроме того, успел подхватить еще и падающую чернильницу.

И только потом Джаг наконец испугался, ожидая, что страшный звук повторится или вдруг раздастся крик, что корпус пробило и корабль тонет.

Двеллер сидел за отдельным столом на камбузе пиратского судна, делая записи в журнале. Фонари наполняли помещение золотистым светом. Джаг был на судне единственным двеллером, и помимо маленького роста его выделяла среди присутствующих одежда — полотняные коричневые штаны и темно-красная рубашка. По его светлым волосам и светлой коже сразу ясно было, что жизнь он провел в основном в помещениях. А еще, несмотря на то что они плыли уже месяц, Джаг выглядел гораздо более опрятно, чем большая часть команды.

«Одноглазая Пегги» была одним из пиратских кораблей, что несли дозор в Кровавом море, не позволяя судам с материка заплывать достаточно далеко, чтобы обнаружить Рассветные Пустоши и укрытое на острове Хранилище Всех Известных Знаний. Джаг уже ходил на этом корабле, но еще ни разу их плавание не имело такой мрачной цели.

— Вы ведь все это слышали? — в напряженном молчании, которое воцарилось вслед за шумом, спросил один из гномов-пиратов. — Я, конечно, выпил маленько, но обычно от пары стаканов грога такой вой вряд ли сможет причудиться…

«Одноглазая Пегги» благодаря балласту в трюме выровнялась, но корабль еще слегка покачивало.

— Мы налетели на мель! — дрожащим голосом воскликнул один из его товарищей. — Так я и знал! Слишком близко мы к берегу шли, а здесь столько рифов и обломков скал! И капитану тоже надо бы знать, что следует быть поосторожнее!

— Я ж говорю, что не в гроге дело, — отозвался первый гном. Он одним глотком осушил стоящий перед ним стакан и принялся беспокойно оглядываться по сторонам.

— А ну заткнись, — рявкнул еще один пират, по имени Старрит, который почти всю жизнь провел на «Одноглазой Пегги» — ходил на ней еще со старым капитаном. — Уж капитан-то Халекк знает, что делает. Нечего тут разводить досужую болтовню у него за спиной.

Гном, обвинявший капитана в неосмотрительности, покосился исподлобья на Старрита, но счел за лучшее придержать язык. Джаг знал, что капитан Халекк пользовался у команды уважением.

Остальные пираты начали вставать из-за столов, привычно убирая за собой посуду, чтобы она не упала, если судно снова качнет.

Глубоко вздохнув, двеллер вместе с остальными собравшимися на камбузе стал ожидать тревожного крика о том, что в корабле пробоина. Он не раз ходил на судах с Великим магистром Фонарщиком по делам Хранилища Всех Известных Знаний, так что был уверен, что понял бы, если бы корабль был сейчас поврежден и начал набирать воду. Ему во время приключений с Великим магистром уже приходилось находиться на тонущих судах и лодках.

«Я знаю этот корабль, — пытаясь сам себя успокоить, подумал Джаг. — Я много раз на нем плавал. Если б с ним было что не так, я бы это почувствовал».

Именно на «Одноглазую Пегги» заманили Великого магистра много лет назад гномы, и так начался путь, приведший его навстречу судьбе. Здесь, на камбузе, Эджвик Фонарщик научился мыть посуду и чистить картошку, чем в Хранилище Всех Известных Знаний занимались только повара. Джаг видел десятки рисунков и набросков камбуза в книгах, которые Великий магистр написал о своих приключениях с пиратами.

— Это не отмель и не риф, — вступил в разговор еще один гном, — а то бы нас еще раз стукнуло.

— Может, нам просто повезло, — отозвался первый. Внезапно «Одноглазую Пегги» снова тряхнуло, и она завалилась на левый борт еще сильнее, чем в прошлый раз на правый. Все стоявшие на ногах пираты с воплями полетели на пол.

— Всем наверх! — донесся сиплый голос с трапа, ведущего на палубу. — Наверх, ленивые псы! Приказ капитана! Живо!

В помещение влетела, хлопая крыльями, одна из самых уродливых и злобных птиц, каких Джаг когда-либо видел. Это был рогатый роудор; поговаривали, что эти птицы не глупее людей и прочих обитавших на материке рас. А сам Криттер — так звали птицу — утверждал, разумеется, что он вообще куда умнее большинства.

Зловеще изогнутый клюв причудливого создания казался воплощением самой безжалостности. Внешность Криттера вполне соответствовала его характеру. На голове птицы воинственно торчали ярко-розовые витые рога, один из них наполовину сломанный. Один ярко-зеленый глаз свирепо сверкал, второй же прикрывала черная кожаная повязка, на которой крошечными медными заклепками был изображен череп. Из пучка перьев над здоровым глазом свисала золотая сережка.

Ловко взмахнув крыльями, Криттер приземлился на столе, за которым работал Джаг. Это было делом непростым, если учесть, что «Одноглазую Пегги» все еще качало из стороны в сторону, а уж совсем невероятным такое приземление делал тот факт, что роудор был одноногим, а потерянную конечность заменяла деревянная вилка, аккуратно сточенная до нужного размера и прикрученная к культе.

«На что бы мы ни налетели, — подумал двеллер, держась за стол, — или что бы ни налетело на нас, оно было огромное». Пиратскому судну приходилось возить немало груза и людей, и корпус оно имело широкий.

— Шевелитесь, жалкий вы корм для блох! — завопил Криттер, угрожающе хлопая крыльями, и принялся, слегка припадая на бок, когда опирался на вилку, шагать по столу. — Отдирайте задницы от скамеек, тупые обжоры! Приказ капитана! «Пегги» набирает воду, и если вы немедленно не двинетесь наверх, я вас это пинками сделать заставлю!

Гномы-пираты немедленно повскакивали на ноги и заспешили к двери. Криттер, хоть и птица, являлся полноправным членом команды. В настоящий момент он числился при капитане Халекке третьим помощником.

Роудор обратил свой единственный глаз к Джагу.

— И ты тоже шевелись, шелудивый пес! Капитану все нужны, все, кто может помочь. Мы даже двеллеров берем.

Мало кто на корабле питал к Криттеру дружеские чувства, но третий помощник из него вышел отменный, точь-в-точь такой, какой требуется, — раздражительный и неуступчивый.

Джаг закрыл чернильницу, положил перо в пенал, захлопнул книгу и убрал все в водонепроницаемый заплечный мешок, висевший на спинке стула вместе с его дорожным плащом. После чего надел плащ и вскинул мешок на плечо.

— Небось, думаешь, что справишься? — с вызовом поинтересовался роудор.

— А почему нет? — отозвался двеллер, которому совершенно не улыбалось спорить со склочной птицей. — Не так уж давно я ходил на этом корабле.

— Так что ж ты тут со мной лясы точишь, а не бежишь наверх?

Джаг уставился на злобного роудора, чувствуя немалое раздражение и усталость: весь последний месяц он плохо спал, потому что страшно беспокоился о Великом магистре. Волшебник Краф постоянно нагружал Джага работой, поручая ему копировать книги, причем никак не желал разъяснить историю с пленением Великого магистра после битвы за Рассветные Пустоши.

А еще двеллер не переставал беспокоиться, что в нынешнем трудном положении Великого магистра виноват прежде всего он, Джаг. Конечно, план, приведший к трагическим событиям в Хранилище Всех Известных Знаний, тот задумал сам совместно с Крафом, но подготовленным путем отхода Великий магистр не смог воспользоваться именно из-за Джага, из-за того, что Джаг угодил в лапы неприятеля и его тоже надо было спасать. Великий магистр не колеблясь отдал своему ученику зелье, которое помогло тому вырваться с гоблинского корабля, а подоспевшая «Одноглазая Пегги» почти сразу подобрала его в море.