— Возможно, Скёлль прав, Я старею.

Норвежцы из форта глумились над нами.

— Добро пожаловать в Скёлльхолм. — выкрикивали они.

Я взглянул на наших погибших.

— У Вульфмаера были дети? — спросил я. Мне следовало бы знать ответ.

— Двое. — ответил Финан. — Старший — тот рыжий паршивец, который столкнул в выгребную яму свою сестру.

— У тебя кровь.

Он посмотрел на свою руку со щитом. Один браслет почти разрублен, рукав кольчуги под ним прорезан, сквозь дыру в кожаной подкладке сочится кровь.

— Кажется, я убил мерзавца, который это сделал. — Он пошевелил пальцами. — Ничего страшного, господин.

Странно, но временами в битве случается затишье, Нет, шум не смолк, воины Скёлля все так же вопили и стучали клинками по щитам, просто какое-то время мы не пытались уничтожить друг друга. Мы выстроились в длинную стену щитов, огибавшую высокую шпору Хибурга, но не двигались вперед, а враг предпочел притаиться за бастионами. Среди своих я насчитал семеро убитых, у Сварта — еще четверо, К ним в придачу — семь мертвых норвежцев, а еще пропал Берг.

Берг, которого я любил как сына, Берг, так стремившийся угодить, такой грозный в битве, Берг, которого я спас от смерти, такой верный товарищ. Когда я видел Берга в последний раз, он стоял на левом фланге нашего строя, Я пошел туда, спросить, не видел ли кто его.

— Он ушел вниз по склону, господин. — сообщил Редбад.

— Сбежал?!

Фриз Редбад пожал плечами.

— Я потерял его из вида, господин. Ублюдки на нас накинулись.

Я прошел еще несколько шагов и заглянул вниз, в следующую лощину, где по каменному руслу бежал быстрый поток. Лощина была пуста, И Берг, и его драгоценный флаг с орлом бесследно исчезли. Наверное, флаг как трофей забрали воины Скёлля, но неужели они взяли и Берга?

Мой сын тоже этого опасался.

— Думаешь, он в плену?

— Надеюсь, что нет. — сказал я и тут же пожалел о своих словах. Лучше быть пленным, чем мертвым, но пленников Скёлля может ожидать ужасная смерть, Я видел, как враги медленно резали вопящего пленника на потеху товарищам, а Скёлль уж точно способен на подобное зверство.

— Может, он присоединился к отряду Сигтрюгра, господин? — предположил Редбад.

— Это вряд ли. Он наш.

— Мне посмотреть, господин?

— Если хочешь.

Но я знал, что Берга он не найдет. Если бы юный норвежец чудом выжил во время внезапного нападения из тумана, он бы меня нашел, Я коснулся молота на груди, молясь, чтобы он остался жив.

Сигтрюгр кричал на своих людей, призывал поднять и держать строй, донести мечи и копья до бастионов крепости. Мальчишки притащили на холм неуклюжие лестницы, и теперь их держали воины из второго ряда.

— Мы победим! — кричал Сигтрюгр. — Мы победим! — Он помедлил, чтобы его люди откликнулись на призыв, но ответ вышел слабым. Он опять закричал, заверяя воинов в победе, но битва началась по замыслу Скёлля, и наши воины потеряли уверенность. Никто не хотел идти вперед — туда, где из-за стены потешались самоуверенные враги.

Битвы редко начинаются с кровопролития. Им предшествуют оскорбления. Воины стоят, смотрят на врагов, слышат их насмешки, выкрики их предводителей, и набираются смелости, необходимой для боя. Но эта битва началась внезапно, с нападения Скёлля из тумана, застав наше войско замерзшим, вымокшим и уставшим. Может, это проклятие их колдуна? По правде говоря, никто из нас не жаждал штурмовать этот форт, но Сигтрюгр отчаянно хотел завершить поход. Он хотел смерти Скёлля, замахнувшегося на трон Нортумбрии, Возможно, нам стоило бы отступить, отойти на юг, подождать, когда Скёлль двинется вслед, а потом сразиться в открытом поле. Вместо этого мы оказались зажатыми в теснине перед мрачным фортом, и отступать было слишком поздно. Если отойдем — за нами погонятся кровожадные и победоносные всадники Скёлля, разобьют на склоне холма, как стая волков, разрывающая овцу.

Когда я это рассказал, поэт-священник вздохнул.

— Почему у тебя не было лошадей, господин? Я думал, командир в бою всегда на коне.

— Не всегда.

— Но ведь вы могли бы взять лошадей?

— Это было бы непросто. — ответил я. — Холм крутой, а на выступе у Хибурга мало места для всадников, Хотя мы могли бы взять лошадей. Мы об этом думали, обсудили это с Сигтрюгром накануне вечером и решили не брать.

Отец Сельвин нахмурился.

— Но ведь ты бы лучше видел из седла?

— Да. — терпеливо стал объяснять я. — но мы знали, что битва предстоит жестокая, и возьми мы с Сигтрюгром лошадей, люди могли бы подумать, что при неудачном исходе мы готовы бежать. Оставаясь пешими, как и они, мы рисковали в точности так же, и они это понимали. Вот почему.

— А потом вы пошли на штурм того форта?

— Только когда допили весь эль. Мы притащили его на тот пригорок, А после этого, конечно, пошли в атаку.

Штурм возглавили Сварт и Сигтрюгр, Они повели вперед стену щитов, и как только она достигла первого рва, в них полетели копья, Я заметил, что со стен пускали совсем мало стрел, в основном тяжелые копья, было слышно, как наконечники гулко стучали о щиты. Задние ряды войска Сигтрюгра бросали копья обратно в защитников стены — скорее, пытаясь заставить их спрятаться за щитами, чем с надеждой кого-то убить.

Ко мне подошел Катвульф, охотник из Беббанбурга, командир моих лучников.

— Нам стрелять из луков, господин?

Хромота не мешала жилистому и загорелому Катвульфу быть самым метким лучником.

— Сколько у вас стрел?

Катвульф сплюнул.

— Маловато, господин. Может, по полсотни у каждого.

Я поморщился.

— Берегите стрелы. Видишь тот дальний угол? — Я мотнул головой на север. Он казался таким далеким. — Начинайте стрелять, когда мы начнем его штурмовать. Не раньше. — Подняв голову, я увидел, что сквозь рассеивающийся туман проглянуло тусклое солнце. — Успеете подсушить тетивы.

— Я хранил их под шапкой. — ответил Катвульф. — и потому они довольно сухие, но благослови тебя Бог, господин.

Наша стена щитов огибала форт, и мы видели северную часть длинной стены, проходящей вдоль долины Тинана, Нижняя часть стены была сложена из камней, но за долгие годы верхние уровни растащили на фундаменты для амбаров или домов, и потому верхнюю часть достроили неотесанными толстыми бревнами. На длинной стене было полно воинов, слишком много, но я обещал Сигтрюгру убрать их с бастиона, когда он пойдет в атаку, и пришло время исполнять обещание.

Воины Сигтрюгра под градом копий перебирались через рвы, прикрываясь щитами. Застревая в ивовых досках, копья делали щиты неуклюжими и тяжелыми, Я услышал крик Сварта, призывавшего идти вперед. Это оказалось непросто. Рвы были глубокими, а их откосы — скользкими и крутыми, В приземистой башне на углу форта засели двое и швыряли вниз копья, которые им подносили из крепости.

— Катвульф. — позвал я. — можешь подстрелить этих двух ублюдков?

Катвульф выбрал стрелу, наложил на тетиву, глубоко вздохнул, натянул короткий лук, задержал дыхание и выпустил стрелу. Ближайший воин на башне как раз собирался метнуть копье. Стрела попала в шлем. Он резко отшатнулся, дернулся, и вторая стрела пронзила его нос. Он повалился, схватившись за рану. Второй копейщик нырнул за стену.

— А я собирался прибить обоих. — проворчал Катвульф.

— Ты молодец. — сказал я и увидел, что строй воинов Сигтрюгра пересек уже пять из семи рвов.

Пора выступать и мне, понял я. Никогда мне настолько не хотелось сражаться, даже мысль о мести за смерть Стиорры оставляла меня равнодушным. Это все проклятье, подумал я и припомнил пророчество Снорри про гибель двух королей, Я достал из ножен Вздох Змея, стараясь забыть о проклятии, и призвал своих воинов выступать.