— Я возьму такси.

Возникла неловкая пауза, которую Джулия нарушила, сказав, что ей пора идти по делам.

— Что ж, если желаешь ехать на такси, это твоя прерогатива, — сухо ответил Габриель.

— Во время нашего разговора я постараюсь сохранить непредвзятость суждений и прошу тебя сделать то же самое, — примирительным тоном произнесла Джулия.

Габриелю показалось, что его надежды висят буквально на волоске. Шансов добиться ее прощения у него было очень мало. Но даже если Джулия и простит его, ему будет не отделаться от мучительного призрака ревности. Габриель не знал, как он себя поведет, если она вдруг признается, что в самые тяжелые и горестные дни Пол поддержал ее и она была близка с этим увальнем.

Проклятый «трахатель ангелов»!

— Естественно, я это сделаю, — напряженным тоном пообещал Габриель.

— Твой звонок меня удивил. А почему же ты не звонил мне раньше, после исчезновения?

— Долго рассказывать, — буркнул он.

— Не сомневаюсь. До вечера.

Она отключилась, раздумывая над тем, какие откровения ожидают ее нынешним вечером.

Новый дом Габриеля изрядно удивил Джулию. Она увидела двухэтажное строение темно-серого цвета. Никакой лужайки перед домом. Справа к дому примыкала небольшая мощеная стоянка для машин.

Габриель прислал ей электронное письмо с адресом дома и объяснениями, как туда добираться. В письме была ссылка на сайт риелторской компании. В числе прочих домов Джулия нашла и купленный Габриелем. За дом просили более миллиона долларов. Построен он был еще до Второй мировой войны. В двадцатые годы здесь селились итальянские иммигранты, строившие скромные трехкомнатные дома. Нынче же здесь обитали яппи из семей финансовой элиты, гарвардские профессора и Габриель.

Глядя на опрятный, непритязательный дом, Джулия удивленно покачала головой. «За миллион долларов на Гарвард-сквер можно купить только это», — подумала она.

Она приготовилась постучать в дверь, но увидела записку, написанную рукой Габриеля.

Джулия вздохнула, словно предвидя, что сегодня предстоит очень и очень трудный вечер. Она прошла вдоль боковой стены дома, но, когда завернула за угол, была удивлена открывшимся зрелищем.

В саду росли цветы и кустарники, какие-то травы, похожие на водоросли, и аккуратно подстриженный самшит. В самом центре располагалось сооружение, напоминавшее шатер султана из восточных сказок. Справа от него, окруженный зеленью, журчал фонтан в виде мраморной статуи Венеры. Вода фонтана изливалась в небольшой пруд, где плавали белые и красные карпы кои.

Джулия подошла к шатру. Ей хотелось заглянуть внутрь. Увиденное отозвалось в ней душевной болью.

Там стояла низкая квадратная кровать, точь-в-точь напоминавшая футон на террасе флорентийского гостиничного номера, в котором они останавливались с Габриелем. Того роскошного многокомнатного номера, где Джулия лишилась невинности, проведя с ним свою первую ночь. Ей вспомнилась терраса, где Габриель кормил ее клубникой и шоколадом и где они танцевали под песню Дайаны Кролл, а сверху на них глядело тосканское небо. А на следующее утро на футоне они снова занялись любовью. Габриель попытался воссоздать обстановку той террасы, вплоть до цвета постельного белья.

Непонятно, откуда в шатер проникал голос Фрэнка Синатры. На ровном огнестойком полу стояло множество высоких толстых свечей, а сверху, с крестообразных проволочных растяжек, спускались изящные светильники в марокканском стиле.

Шатер непостижимо соединял в себе Флоренцию, яблоневый сад и мир сказок «Тысячи и одной ночи». К несчастью для Габриеля, этот экстравагантный жест вызывал вопрос: если он настолько изобретателен, что сумел на небольшом пространстве сада воссоздать обстановку марокканского караван-сарая, почему несколько месяцев назад ему не хватило изобретательности сообщить Джулии, что он исчезает лишь на время и непременно вернется?

Габриель увидел ее, остановившуюся в саду, и у него застучало сердце. Ему захотелось крепко обнять Джулию и соединить их губы в поцелуе. Но, видя настороженность и скованность ее движений, он понял, что своим порывом может все испортить. И потому Габриель осторожно пошел ей навстречу.

— Добрый вечер, Джулианна, — послышалось у нее за спиной.

Его голос был похож на тонкий шелк, ласкавший ее ухо.

Джулия не слышала его приближения и слегка вздрогнула. Габриель растер ей сначала одну, затем вторую руку. Видимо, он намеревался ее успокоить, но по ее коже, проникая внутрь, разлилась волна эротического огня.

— Мне нравится музыка, — сказала Джулия, высвобождаясь.

Габриель протянул ей руку. Джулия осторожно подала свою. Габриель поцеловал ей костяшки пальцев и тут же отпустил.

— Ты, как всегда, обворожительна.

Глаза Габриеля медленно впитывали в себя ее облик. Он смотрел на ее простое черное платье, на белые стройные ноги в черных балетках. Когда Джулия повернулась к нему, слабый теплый ветер бросил прядь волос на ее блестящие алые губы.

— Спасибо, — поблагодарила она за комплимент.

Джулия надеялась, что Габриель похвалит и ее обувь, поскольку его взгляд задержался на черных туфлях дольше, чем того допускали приличия. Она выбрала эту пару из-за удобства ходьбы и из желания подчеркнуть свою независимость, хотя знала, что Габриелю туфли не понравятся. К удивлению, он улыбнулся.

Сам он был одет достаточно свободно: белая хлопчатобумажная рубашка, брюки цвета хаки и темно-синяя легкая куртка. Самым главным украшением, вероятно, была его улыбка.

— Красивый шатер, — сказала Джулия.

— Тебе нравится? — шепотом спросил Габриель.

— Ты всегда задавал мне этот вопрос.

Его улыбка немного померкла, но он не поддался желанию нахмуриться.

— Раньше тебе нравилось и то, что я внимательный любовник.

Их глаза встретились. Джулия отвела взгляд.

— Ты замечательно придумал с шатром, но твое письмо или звонок три месяца назад были бы мне намного дороже.

Джулии показалось, что он сейчас начнет возражать, но выражение его лица мгновенно изменилось.

— Где мои хорошие манеры? — пробормотал Габриель, обращаясь к себе.

Он взял Джулию под руку и повел к патио, мощенному камнем. Там стоял небольшой столик.

Патио освещался матовыми лампочками, свисавшими с ветвей гостеприимного клена. Уж не нанял ли Габриель садового дизайнера, готовясь к сегодняшней встрече? Он усадил Джулию на стул, слегка подвинув его ближе к столу. Она сразу заметила, что центр стола украшает большой букет оранжевых и красных гербер.

— Как ты сумел все это устроить? — спросила Джулия, разворачивая на коленях салфетку.

— Ребекка — настоящее чудо изобретательности, присущей жителям Новой Англии.

Джулия вопросительно посмотрела на него, но быстро получила наглядный ответ на вопрос. Ребекка подала им обед. Экономка Габриеля оказалась немолодой высокой женщиной с плоской фигурой и коротко стриженными седеющими волосами. В ее больших темных глазах сверкало нескрываемое удивление. Джулия быстро определила, что Ребекка посвящена в планы Габриеля, по крайней мере в планы этого вечера.

Несмотря на изысканный интерьер и прекрасную музыку, меню обеда было довольно простым и соответствовало вкусам Габриеля. Суп из омара, салат из груш, грецких орехов и сыра горгонцола, вареные мидии с гарниром из картофеля фри. Самым впечатляющим оказался десерт: черничный торт с кисловатым лимонным мороженым. К обеду было подано шампанское «Вдова Клико», как и в самый первый приход Джулии в его квартиру. Казалось, это было давным-давно, хотя с того сентябрьского вечера не прошло и года.

За обедом они беседовали на отвлеченные темы, обсуждая предстоящую свадьбу Рейчел, подругу Скотта и ее малыша. Габриель говорил о том, что ему нравится и что не нравится в новом доме, обещая Джулии устроить экскурсию. Никто из них не торопился начинать разговор о событиях, явившихся причиной их разрыва.