— Это не обсуждается.

Мы подъехали к центру, Тёма открыл мне дверь, попрощавшись с Зайцем, мы пошли в мой книжный. Я еле передвигалась, всё тело ломило просто.

— Ого, Соф, ты чего? Заболела, что ли? — удивленно спросила Таня.

— Нет, всё нормально, — ответила я и уселась в кресло. Что — то у нас холодно как — то.

— Что нет? Ты вся красная, — ответила Таня и достала градусник из аптечки, — на, меряй температуру.

— Тань, ты серьезно?

— Не спорь с ней, я тебе тоже говорил, что выглядишь ты плохо, — вмешался в разговор Артём.

— Ну вот, ты меня оскорбил, моё сердце разбито.

— Софа, — он так посмотрел на меня своими странными глазами, что я решила чуточку помолчать.

— Давай градусник, — через минут пять сказала Таня, — поздравляю, милая, тридцать восемь и семь.

— Чего? Дай сюда, — отобрала я у неё градусник. Чёрт, только не болезнь. Мне сейчас нельзя болеть.

— Так, Артём, сейчас отвезёшь её домой, Соф, у тебя лекарства какие-нибудь есть? — я отрицательно покачала головой, с моей мамой — врачом я редко болела, так что и лекарств у нас дома не хранилось, — я напишу тебе список, заедете, купите, у меня малой их пьёт, они жаропонижающие, и постельный режим, наверное, на недельку, ну это уже как там мама её решит, ей виднее.

— Да, хорошо, а ты доработаешь? — спросил Артём.

— Да тут два часа осталось всего-то, как раз книгу дочитаю, — она написала что-то на листке и передала его Тёме, — вот список, всё это купить, то, что красной пастой написано дома сразу ей дай, оно температуру собьёт. А вы, дамочка, на выход, не волнуйся, я завтра за тебя выйду.

— Тань, спасибо, я не долго буду болеть, обещаю, — сказала я, чихнув.

— Вылечись, а потом приходи, дурында.

Возле выхода Кастильский поймал такси и мы поехали домой. Он позвонил моей маме, рассказал, что я заболела, так она ещё лекарств пять сказала купить. Как я поняла, она попросила его остаться со мной, потому что сама работает в ночную смену и очень волнуется за меня, мало ли, температура подскочит. Купив в аптеке всё, что нужно, мы проехали пару кварталов и оказались у моего подъезда.

— Так, ты в кровать бегом, а я пока что чайник поставлю и лекарства тебе приготовлю, — сказал Артём, как только мы зашли в квартиру.

— Ок, босс.

Ненавижу болеть, чувствуешь себя амёбой какой-то. Я доползла до комнаты, еле как переоделась и улеглась на кровать под одеяло. Меня то морозило, то в жар бросало. Тёма напичкал меня разными таблетками и сиропами, затем принес чай с лимоном.

— Ты кушать хочешь? — спросила я у него.

— Чего?

— Ну, ты голодный?

— У тебя температура под тридцать девять, а тебя беспокоит этот вопрос? — спросил он.

— Да, — серьезно ответила я.

— Нет, малыш, я не голоден.

— Точно?

— Да, — ответил он, — а ты хочешь кушать?

— Не, я спать хочу, — зевая, ответила я.

— Тогда спать быстро.

— А ты?

— Мне тоже спать?

— Я хочу, чтобы ты лежал рядом.

— Я буду лежать рядом.

Раздевшись, он лёг рядом со мной. Я очень смущаюсь, когда он лежит в моей кровати в одних только боксерах, хорошо, что в комнате темно и не видно моего красного лица. Я повернулась к нему и прижалась к его груди, он обнял меня.

— Я тебя заражу, да? — спросила я.

— Спи уже, дурында моя.

Итак, уже неделю я лежу на больничном. У меня обычный грипп, но почему-то все себя ведут так, будто я при смерти. Мама не отходит от меня, вечно пичкает лекарствами всякими. Когда она работает, ко мне приходит Тёма. Он тот, кто думает, что я вечно голодна. Каждый день я получаю два пакета разных фруктов, коробку сладостей и много апельсинового сока. Чувствую, когда я выйду с больничного, мне придётся заняться спортом, чтобы убрать лишние килограммы, которые я точно набрала с такой едой.

Вообще, ко мне приходит слишком много людей, я даже не знала, что они мне друзья. Алиска заглядывает ко мне после учёбы, рассказывает первые новости школы и помогает мне избавиться от еды. Также меня навещает Димка, мы с ним сдружились очень, а Тёма жутко ревнует, из-за чего вечные ссоры, которые он, между прочим, первый начинает. Кстати, на счёт Тёмы, он приезжает ко мне вечерами, потому что знает, что днём у меня слишком много гостей.

Танька тоже иногда заходит ко мне, даже не боится Тимошу с собой приводить, я её вечно за это ругаю. Ну заражу же ребёнка. За меня пока что работает другая девочка, новенькая. Как только я поправлюсь и вернусь в книжный, то будет составлен новый график. Теперь мы будем работать втроём.

Вчера ко мне приходила Чернышева. Вот тогда я правда испытала шок. Это было так неожиданно. Нет, мы, конечно, общаемся, но не так хорошо, мне кажется. Она просидела у меня около часа, мы с ней даже посмеялись немного. Кстати, они начали встречаться с Димкой, вроде пару дней уже, как в отношениях. Оба светятся, как фонари уличные. Из-за него она и изменилась. Добрее стала, и, что странно, даже не ревнует его ко мне. Говорит, что мы с ним дружим, и, видно, что чувствами к друг другу не пылаем.

Так же ко мне заходил сам Максим-мать-его-Зайцев. Просил меня скорее поправляться, ведь пока я болею, ему приходится танцевать с Настей, а она сущий демон. В общем, жалуется бедняга. Настя мне звонила, спрашивала, как я себя чувствую, и смогу ли наверстать потом упущенное. Мне пришлось рассказать ей, что я занималась танцами и умею танцевать вальс, так что она может не беспокоиться. Ну и что вы думаете? Теперь, конечно же, мы с Зайцевым ведём все пары, будем первые. Она сказала, что натаскает его, пока я болею, поэтому бедный Макс, мне его жаль, я не специально.

Сегодняшний день подходил к концу, а я ждала Тёму. Он звонил, сказал, что чуть-чуть задержится, его ждёт серьёзный разговор с родителями, а потом он сразу ко мне. Мама была на ночной смене, поэтому сегодня Тёма ночует у меня. За этот месяц отношений, даже чуть больше, он ни разу не намекал на секс. Может, правда, дорожит отношениями?

В дверь позвонили, это Тёма, наверное. Я пошла открывать.

— Привет, маленькая, — он поцеловал меня и начал снимать куртку, — как ты себя чувствуешь?

— Всё хорошо, как прошел твой разговор с родителями? Кофе будешь?

— Да, пошли на кухню, — он обнял меня и поцеловал в макушку. Этот жест такой наш. Да, именно наш. С самого начала нашего знакомства Тёма вечно меня обнимал и целовал в макушку, щёчку, нос, лоб. Это такой милый наш жест.

— Ну так что там с разговором? Всё хорошо? — я положила ложку кофе и две сахара, как он любил, и начала заливать кипятком.

— Мне надо будет уехать, — чёрт, от такой мысли я застыла, как вкопанная, и очнулась только когда кипяток с чайника обжог мою ногу.

— Вот чёрт, — сказала я и убрала чайник.

— Малыш, — Тема сразу подскочил ко мне и усадил на стул, — так, я сейчас, потерпи немного, — он убежал в сторону ванны, а потом пришел с тазиком воды, — так, ставь сюда ногу.

— Чёрт, она же ледяная.

— Нужно охладить место ожога пять-десять минут, — сказал он, — как я понимаю, это ты из-за меня обожглась?

— Что? Нет. Я просто задумалась, — пожалуйста, пусть мне это послышалось. Он сел возле моих ног на пол и положил свою голову мне на колени.

— Сильно болит? — я отрицательно покачала головой, моя нога — это последнее, что меня волнует сейчас, — малыш, прости, я знаю, что это не самая лучшая новость, но мне, правда, придётся уехать на некоторое время.

— Некоторое время — это сколько? — осторожно спросила я.

— Месяц, я приеду обратно двадцатого декабря, — он поднял на меня свои серые глаза, — ну, маленькая, ты чего? Не грусти.

— Да… И куда ты уезжаешь?

— В Питер.

— Зачем?

— У папы что-то с магазинами, там своя заморочка, мать настаивает, чтобы я поехал с отцом, поддержал его и помог, в будущем весь бизнес переходит ко мне, так что я там со всем знаком уже, можно сказать, как второй начальник, — улыбнулся он, чтобы приободрить меня.