В кармане у Тодда Бабингтона оказался спрей против вервольфов. Несмотря на название, эта штука срабатывала против любых оборотней. Этакий суровый двоюродный брат перцового баллончика. На рынке он появился недавно, потому что несколько человек умерли в попытке защититься от оборотня с помощью обычного перцового баллончика. Людям это не понравилось, они разозлились и придумали вот такую штуку, чтобы заполнить пробел. Эдуард экспериментировал с таким баллончиком и сказал, что пользоваться этой херней в помещении слишком опасно, если, конечно, сперва не надеть противогаз. И это мнение человека, который взял огнемет и спалил дом, в котором мы находились, чтобы уничтожить группу вампиров.

— Зачем тебе эта штука, Тодд? — Поинтересовался Ледук.

Тодд бросил взгляд на свою жену и ответил:

— Я не хотел возвращаться сюда без защиты.

— Какой же ты кретин. Тебе не нужно защищаться. — Сказала Мюриэль.

— Рэя убило верживотное.

— Они его заперли. Он больше никому не сможет навредить. — Ответила она.

— Бобби любил Рэя, как собственного отца, Мюриэль. Не думаю, что он бы так поступил.

— Ты всегда был таким сентиментальным, когда речь заходит об этом мальчишке.

— Нам следовало забрать его к себе, когда твоя сестра и ее муж умерли. Тогда у него было бы два родителя, и он бы никогда не поехал в сафари после выпуска.

— По-твоему, это мы виноваты, что на Бобби напали в Африке?

— Нет. — Ответил он, но в его голосе была злоба, а в глазах мелькнула неуверенность.

— Хорошо. Мне показалось, что ты обвиняешь нас в том, что Рэй подверг мальчишку опасности, организовав эту поездку.

— Не нас. — Ответил он, и всего на секунду его ненависть проступила во взгляде.

Я стояла рядом с Мюриэль, придерживая ее за руку. Интересно, она заметила как поменялись его глаза?

— Меня? Ты винишь в этом меня?

— Да. — Сказал он четко и уверенно.

— Нечего вешать на меня вину за то, что у нас нет своих собственных детей. Это ведь твоя сперма не работает.

Тодд вздрогнул, словно она его ударила. Он сжался от этих слов, как если бы получил удар в живот — может, для него это так и ощущалось. То, что она сказала, было в числе тех запретных фраз, которые никогда не следует бросать в лицо партнеру во время ссоры. У каждой пары есть список вещей, которые нельзя говорить на эмоциях, потому что если ты это сделаешь, то обратно уже не вернешь, а вред причинишь немалый. Некоторые слова, даже правдивые, рушат отношения.

Мюриэль выглядела так, словно абсолютно не жалела о том, что сказала. Она казалась победительницей, как если бы за ней осталось последнее слово — в сущности, так оно и было. Искра злости и вызова была потушена, и Тодд вновь превратился в ее хнычущего мальчишку.

Впрочем, хнычущий или нет, но он получил свою пару наручников после того, как Дюк обнаружил у него спрей. Мы бы все задохнулись, если бы он воспользовался этой штукой в коридоре. Мы спустились вместе с Тоддом и Мюриэль по главной лестнице, которая была достаточно широкой, чтобы по ней свободно могла пройти четверка лошадей. Хотя, наверное, их копытам было бы не очень удобно спускаться по мрамору. Я порадовалась своим тяжелым ботинкам, которые выгодно отличались от каблукастой обуви Мюриэль — она сопротивлялась и то и дело поскальзывалась на ходу. Она бы наверняка упала и проехалась по камню головой, если бы мы с Ньюманом не поддерживали ее под руки с обеих сторон. Технически, она еще не была арестована, и было бы глупо, если бы она погибла под нашим присмотром. С точки зрения закона мы не слишком-то правильно поступали, заковав их обоих, потому что не зачитали им права и не объявили об аресте, но в интернете бы оценили, если бы она споткнулась на лестнице в наручниках. После первого же неудачного падения она прекратила свои попытки вырваться, но высказываться на эту тему не перестала. К тому времени, как мы добрались до гаража, она меня уже основательно заколебала.

— Я знаю свои права! Вы не можете обыскивать машину без ордера! — Заявила она, шагая между Ньюманом и мной.

— Начнем с того, что ваша машина припаркована в чужом гараже без разрешения его владельцев. — Сказал Ледук.

— Нас впустил Рико. Он знал, что мы оставили машину там. — Возразила она.

— Мы с помощником Варгасом обсудим эти детали позже. Возвращаясь к нашей теме, я вижу несколько подозрительных свертков на заднем сидении вашей машины. Они прямо на виду, так что у меня есть основания для обыска.

— Мы ездили за покупками. То, что мы купили, и лежит на заднем сидении. — Парировала Мюриэль.

Я накинула ей пару очков за дерзость. Врала она так себе, но была чертовски упертой. Когда мы осмотрели машину, то обнаружили в ней другие фарфоровые вещицы: две статуэтки вроде первых и тарелку. Мы также нашли нефритовые фигурки из Древнего Китая и серию из четырех маленьких картин — их первые Маршаны вывезли из Европы, так что это явно была фамильная ценность. В багажнике нашлись две большие масляные картины, написанные современником Рембрандта. У себя в голове я пометила Тодда и Мюриэль как мелких воришек, но масштабы их кражи явно не были маленькими.

Мы развели их порознь для допроса. Ледук по-прежнему считал, что именно Бобби убил Рэя, но мы поймали Тодда с Мюриэль на горячем. Даже с точки зрения шерифа их поведение было подозрительным. К нам присоединился еще один его помощник — Трой Вагнер, который разделил свои обязанности с Фрэнки, чтобы при допросе Мюриэль присутствовала хоть одна женщина. Нам с Ньюманом разрешили осмотреть место убийства, пока Ледук со своими помощниками разбирался с кражей антиквариата. Воровство и убийство под одной крышей в течение суток — это было чересчур для такого маленького полицейского департамента. Мы вернемся, чтобы помочь копам, как только осмотрим место преступления и кровавые следы.

Мы решили начать с отпечатков, но для того, чтобы подняться наверх, в «детское» крыло, нам предстояло преодолеть настоящий лабиринт.

— Какая площадь у этого дома? — Спросила я, когда мы, наконец, оказались в коридоре, который застилал белый ковер. Именно здесь была натянута лента, ограждающая место преступления — от одной из дверных ручек до третьей лестницы. Перила у нее были из темного дерева, которое сверкало годами бережной полировки и тщательного ухода. Дерево так блестело, что мне захотелось провести по нему рукой, но смысла в этом не было — я уже надела латексные перчатки и бахилы. Эти штуки стоят на пути у всех тактильных ощущений. Но я пришла на место убийства, и мне незачем было оставлять тут новые следы.

— Есть информация из интернета и данные от последнего архитектора. Они совершенно разные.

— Никогда не была в доме с тремя раздельными лестницами.

— Я тоже. Изначально здесь была только главная лестница, пока один из прапрадедушек не начал перестраивать дом. Когда основные жилые помещения перенесли в другую секцию, это крыло отдали детям.

Я задумалась, каких трудов стоило отапливать и охлаждать домище таких размеров — мне почти хотелось об это узнать, но недостаточно сильно, чтобы спрашивать. Я тут пытаюсь разгадать загадку убийства, ну, или хотя бы найти достаточно улик, чтобы отозвать ордер на ликвидацию Бобби Маршана, а не выясняю, кто как обустраивает свой быт.

У Жан-Клода не было недостатка в деньгах. Наблюдая за тем, сколько он вбухивал в грядущую свадьбу, я начала понимать, как много у него на самом деле денег. У нас с ним раздельные банковские счета, но он сказал, что я всегда могу узнать, как у него обстоят дела с финансами, если захочу. Мне было почти страшно об этом спрашивать. Был ли он настолько богат, как Маршаны, и почему эта мысль вообще меня парила?

— Ты в норме? — Спросил Ньюман, и до меня дошло, что я пялюсь в пространство уже пару минут. Мне надо сосредоточиться на деле, а не замыкаться в своих переживаниях о свадьбе.

— Да, все в порядке. Просто слишком сильно задумалась.

Отпечатки на белом ковре протянулись по всему коридору, но раз уж у нас есть отпечатки и на лестнице, я решила начать с них. Лестница была целиком деревянной, ее покрывала узкая ковровая дорожка бордового цвета. Она отлично прятала кровавые отпечатки, в отличие от ковра на полу.