Работать стало невозможно. Сидел и пытался вспомнить подозрительные моменты в поведении Ольги, но ничего не мог найти. Всё было отлично. За исключением того, что мы редко виделись… Конечно, она скучала в одиночестве, но не щеголять же с альфонсами? Одна мысль о том, как этот Юрий целовал мою Олю, убивала. За что она так со мной? Может, и не была она вовсе так счастлива, как я думал.

Опять появилась идея напиться до беспамятства. Сорвался с места, ловя на себе удивлённый взгляд секретаря. Но мой вид, вероятно, был настолько страшен, что, открыв рот, она так и не решилась спросить. Сел за руль, чтобы исключить вероятность напиться, и помчался прочь из города, нервно сигналя чрезмерно аккуратным водителям.

Гнал на всей скорости, где-то в душе мечтая разбиться вдребезги, без возможности восстановления. В два часа ночи заявился полностью вымотанный и после душа моментально вырубился.

В среду сказал Эдуарду, чтобы он прекратил слежку за Анфисой, когда она без Ани. Это просто какой-то маразм! На хрена лез в её жизнь? И вот мне расплата за это. Все остальные дни безвкусные, серые, на автомате. Нет, я не в норме. И это когда-нибудь пройдёт, а пока я просто робот. На фиг этот лживый «семейный день». Ведь всё неправда, не было семьи. Я жил в иллюзии. Почти каждый час останавливал себя, чтобы не поднять всю подноготную, перекопать все архивы и найти неоспоримые доказательства. Но разве мне мало? Не хотелось сдохнуть при просмотре видео, где любимая жена кувыркается с любовником. Где-то очень глубоко внутри всё же думал об Ане. Хотя, кроме злости и боли, был неспособен чувствовать ничего.

Не мог показываться дочери в таком виде и придумал себе несуществующую командировку на выходные.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Анфиса

Это просто фантастика, но через три дня я забирала в почтовом отделении заказное письмо. И вот держала в руках свеженькое свидетельство, на бумаге со всеми государственными знаками. Так что даже если это подделка, её не так просто раскусить. Очень надеялась, что меня всё же не схватят с поличным и не отправят в тюрьму сразу из этой уважаемой всеми клиники. Но совершенно серьёзно я собиралась рискнуть. Сразу же записалась на ближайшую дату и принялась ждать ответственный момент.

Сегодня как никогда жалею, что у меня нет водительских прав. Я всё никак не могу привыкнуть к обслуживающему персоналу: водителям, повару и прочим. Не знаю, как с ними общаться правильно, и поэтому разговариваю, как с хорошими знакомыми. Вот и сейчас, как сказать водителю, куда мы едем? А если он спросит зачем? Придётся же отвечать… А он возьмёт и расскажет Леониду о странном визите. Поэтому я хитрю и на карте нахожу адрес, который рядом с клиникой, называю его. Конечно, у Алексея и в мыслях нет со мной вести разговоры, совершенно зря я переживала, он молчун ещё тот.

Доктор чем-то похож на пластического хирурга Аристарха Валерьевича. Не братья ли они? Судя по фамилии, нет. Но тот же спокойный тон, размеренная речь и миллион вопросов, которые поднимают всю подноготную моей жизни. Разговор не из приятных, но врач обещает полную конфиденциальность. И я ему верю, думаю, я у него не первый публичный пациент. На удивление спокойно он воспринимает информацию о том, что буду выбирать донора из базы. Я нагло вру, что разочаровалась в мужчинах, не планирую новых отношений и единственная

радость для меня — это дети. Он тактично молчит и воздерживается от комментариев. В общем, доктор настроен оптимистично, и его настроение передаётся мне.

Обговариваем сроки сдачи необходимых анализов. На всё про всё неделя. А потом подготовка около месяца. Если всё пойдёт по плану, то через два месяца, а может, и раньше я уже буду беременна! Ни год, ни два года, а всего два месяца до исполнения мечты.

Заполняю кучу бумажек, киваю не глядя, потому что внутри всё уже взрывается от нетерпения. Так хочется поскорее приступить к делу. И в такие моменты очень жаль, что не существует машины времени. Доктор мне выдаёт чёткие инструкции по подготовке, целый талмуд текста, где расписана каждая деталь моего поведения, самочувствия и прочего. Сейчас меня волнует один вопрос — стоимость. И не придётся ли сказать: «Я подумаю…» — а самой отправляться в другое, более доступное место. Когда слышу сумму и понимаю, что мне это по карману, уже всё равно что и как. С улыбкой до ушей беру всё, что отдаёт медсестра, и иду к выходу.

Звоню Алексею, прошу, чтобы забрал там же, но сил ждать нет. Несмотря на тоскливую осеннюю погоду, хочется пешком бежать домой и поскорее приступать.

Дома начинаю с главного! Кто же будет отцом? Закрываюсь в комнате, раскладываю анкеты доноров и принимаюсь за нелёгкий выбор. У этого не очень хорошая наследственность, у этого национальность, этот невысокого роста, а этот блондин. Пусть это звучит цинично, но я хочу, чтобы мой ребёнок был хотя бы внешне похож на Леонида, во избежание неловких вопросов посторонних. Остаётся три варианта, больше всего подходящих для моей цели. Я думаю, определюсь за ночь и завтра уже сообщу своё решение. Заснуть сложно, точно так же, как и остановить мысленные картинки детских колясочек, кроваток, одёжки и игрушек. Но всё же уже за полночь, я проваливаюсь в сон.

Встав с утра и отправляясь на кухню, осознаю, что уже совсем не считаю диету Ольги бестолковой и бесполезной. С сегодняшнего дня только правильное питание: много фруктов, овощей и никакого кофе. Мечта пеленой перед глазами затмевает всё, что происходит вокруг. Мир будто перестроился под меня, и теперь вся моя сущность направлена только на одно — подготовиться к беременности. Аня вечером в машине спрашивает:

— Мама, что-то случилось?

— В смысле?

— Ты ведёшь себя странно. Улыбаешься без причины.

Заключаю её в свои объятья и, вдыхая сладкий детский запах, целую.

— Просто очень люблю тебя и рада, что мы снова вместе.

Мне уже жутко хочется рассказать Ане о том, что скоро у неё будет братик или сестричка. Ведь она сейчас для меня самый близкий и родной человечек. Не сомневаюсь, девочка будет безумно рада. Но, конечно, понимаю, что слишком тороплю события, а детали совсем не для детских ушей.

Леонид ходит словно тень, стал чаще бывать дома. Но это только формальность, мыслями он всегда далеко отсюда. Даже с Аней ведёт себя холодно. Но тем не менее часто спускается вниз и работает на ноутбуке, когда мы чем-нибудь занимаемся с дочкой. Наблюдает за нами и никак не реагирует. Вижу, ему плохо, и боюсь лезть.

Во вторник попросила Арину Алексеевну забрать Аню. Пока дочка переодевалась, няня сказала:

— Ольга Вадимовна, всё так изменилось с момента вашего возвращения… Вы стали редко прибегать к моим услугам. Возможно, вы в них не нуждаетесь вовсе? Тогда смело можете сказать мне об этом.

При этом она спрятала расстроенный взгляд. Я смотрела с удивлением, хотя, в общем, ничего удивительного. Аня пару раз за неделю была с няней, и то недолго. Я подошла, обняла женщину и сказала:

— Вы что?! Ни в коем случае. Вы же просто незаменимый сотрудник. Я вас ни в коем случае не отпускаю, и, несмотря на изменение графика занятости, зарплату вам уменьшать не собираемся. Вы нам очень нужны! Просто сейчас мне жаль терять даже минуту, которую могла бы провести с дочкой. К тому же она и так всё время в садике. А вы смело тратьте время на себя. Возможно, скоро мы вас сильно загрузим и будет не до этого.

Няня, кажется, вздохнула с облегчением и теперь не скрывала улыбку.

— И Аня вас так сильно любит. А мне как раз на следующей неделе понадобится ваша помощь.