На стадионе «Ривер Плейт», который расположен на сероватом берегу реки Рио-де-ла-Плата, передо мной была поставлена задача как перед одним из рядовых игроков команды. Никаких «звездных» поползновений в этот вечер. Все игроки были равны, каждый из нас выполнял свою работу, служа интересам всех, всего коллектива. Судьба этого матча зависела от всех, а не от какого-то широкоплечего аса.

И это мне понравилось. И я подумал, что хорошо, если так же будет в «Сент-Этьенне», тем более что многие из моих будущих партнеров по клубной команде являются моими коллегами по сборной Франции.

Перед обычным календарным матчем «Нанси» с «Лионом» я снова свиделся с теми игроками, которые связывали со мной свои надежды на стадионе «Жёффруа-Гишар» в Сент-Этьенне. Веселые, радостные, теплые встречи. Ветеранам «трехцветных», принимавшим участие в розыгрыше чемпионата мира, я тут же передал свои свежие, так и выпиравшие из меня, новости, и мы все поделились нашими сожалениями по поводу той неудачи, которая не позволила нам пойти дальше, хотя для этого у нас были все нужные качества и средства.

Перед моим приходом в «Сент-Этьенн» часто задавались два вопроса: сумеет ли «Сент-Этьенн» продвинуть вперед Платини, или же, напротив, Платини придаст большую ценность «зеленым»? Несомненно, все было взаимосвязано. Руководители «Сент-Этьенна», которые знают свою команду давно и досконально, вряд ли стали бы вкладывать в меня капитал, не рассчитывая в будущем на свою удачную судьбу. А я готов был отдать максимум сил, раскрыться до конца, играть в футбол с удовольствием, доставлять его другим и чувствовать себя в игре свободным.

Контракт на два года. Два года, чтобы преуспеть.

Прежде всего нужно преодолеть психологические барьеры. Среди посторонних считалось хорошим тоном позлословить о каторжных работах в команде «СентЭтьенн», которую называли Зеленым заводом. Такого образа вполне достаточно, чтобы представить посаженных на цепь футболистов, тренировки с форсированными марш-бросками, адскую потогонную систему. Такую картину, разумеется, привлекательной не назовешь.

Со стороны легко подвергать критике строгость режима тренировок. Но в такой строгости не было ничего сверхчеловеческого… В «Нанси» тренировки были точно такими, да и в других клубах они, по-моему, отнюдь не были менее серьезными. Главное различие состояло в интенсивности и продолжительности тренировок.

В «Сент-Этьенне» хорошо знали, что боевой дух, умение преодолеть себя, неистовое стремление к победе лежат в основе всех успехов клуба.

Там также хорошо знали, что все моральные и физические качества должны проявляться и в менее значительных матчах, проводимых в ходе подготовки команды. Незадолго до приглашения Алена Мершадье в клуб «Нанси» для укрепления его обороны Клод Кюни бросил оскорбительно-резкое слово, бичуя систему тренировок в «СентЭтьенне». Дело в том, что Мершадье дважды там ломал себе нос, и вот тренер заявил: «Сент-Этьенн» и Робер Эрбен могут гордиться тем, что они являются чемпионами Франции по переломам носов…». Вероятно, это вызывало смех только у него самого.

Что касается меня, то я, в свою очередь, тоже учусь умению смеяться (сквозь слезы). На первой же тренировке в составе «зеленых» я больно ударяюсь головой о Пьера Репеллини. Результат: рассечена надбровная дуга… Все, правда, обошлось. К счастью, Святая Сиголена[17] меня хранила.

Мне обычно нужно два месяца, чтобы достичь лучшей своей формы. Это происходит в начале каждого сезона.

Я предупреждаю об этом Эрбена, к которому обращаюсь подчеркнуто вежливо, называя его «месье». Загадочная для меня личность этот Эрбен. Ему сорок лет. Может быть, сорок один. Он приехал из Ниццы, был там когда-то юниором. Он сделал превосходную карьеру в «Сент-Этьенне» и з сборной Франции. Роше, его духовный отец, произвел Эрбена в ранг тренера в возрасте тридцати двух лет. Тонкая, почти хрупкая фигура, металлический голос, пышная шевелюра. Он намеренно окружает себя какой-то таинственностью. С его плотно сжатых губ слетают благочестивые слова, потом он важно умолкает. Этакая скупость на фразы. Его называют за глаза «красным сфинксом». Ему явно не по себе, когда я обращаюсь к нему, называя его «месье». Он требует, чтобы я обращался к нему более «по-спортивному». «Месье» отпадает само собой и заменяется на более фамильярное «Роби», когда мы с ним скрещиваем теннисные ракетки в свободное время на расположенных поблизости кортах. Эрбен играет в паре с Кристианом Лопесом, я – с Жаком Сантини, родители которого родом из итальянской Сан-Арканжело, возле Римини, столицы веселой и беззаботной Эмилии-Романьи… Он обычно там проводит свой отпуск. Он всегда демонстрирует свою беззаботность, свойственную детям Адриатики, Сантини, мой «кузен» из Италии, становится моим первым другом в «Сент-Этьенне»…

Наш первый матч в чемпионате Франции должен был состояться в Бастии, на Корсике. Матч предстоял трудный. Географическая отдаленность Бастии и вполне ощутимый финансовый «гандикап» привели к выковыванию особенно боевитого духа среди островитян.

На первой официальной фотографии чемпионата я уже в новой футболке. У меня на ней такой вид, о котором, вероятно, могла только мечтать вся Франция. Правда, можно заметить, что я немного сжал губы, словно в судороге. Жан-Мари Эли, который заменил Синегаля в стартовом составе, – слева от меня. Зимако расположился справа, будто в стойке легкоатлета перед стартом. Кажется, что вот-вот он ринется с места, словно ракета. За ним стоят Ларио и Рошто. Это – первый ряд. За нами выстроились Жанвийон, Джонни Реп, Фаризон, Сантини, Лопес и Чуркович… По дороге на стадион нашему шоферу приходится все время давить на клаксон, чтобы расчистить путь, который перекрывает толпа.

Небольшой стадион «Фуриани» переполнен, на нем собрались тридцать тысяч человек. Атмосфера нервная и наэлектризованная. Эрбену приходит в голову гениальная идея охладить немного страсти, и он принимается дружески размахивать гигантским флагом с корсиканскими национальными цветами, на котором большими буквами было написано: Вперед, «Бастиа»!.

Присутствие среди нас трех бывших игроков «Бастии» немного смягчает раздаваемые нам устные оценки сторонников местной команды. Уже к полудню у Ларио и Репа появились приятели, а Зимако даже обрел побочную семью. Нам казалось, что мы уже вполне в своей тарелке. Очень вокруг все симпатично. Кроме того, нужно учесть шквал оваций в честь Джонни Репа, который без устали давал один автограф за другим.

Во время своего великого дебюта в составе «стефанцев»[18] я должен был сыграть в «коллективную» игру и проявить полное самопожертвование. Югослав Вучкович, новый центр нападения «Бастии», который применит против меня два приема, заимствованных из регби, поймет, что он ошибся, – это не тот матч. Мне затем чаще придется иметь дело с его соотечественником Райковичем, путь которому я неизменно перерезал, врываясь в зону защиты. Другая страстная дуэль возникла между Джонни Репом и Кристианом Орландуччи, которым захотелось поиграть своими мускулами. В воздухе запахло ссорой.

Рошто был превосходен, особенно во втором тайме, а Зимако создавал реальную опасность при каждом своем выходе. Один из них, возникший на 65-й минуте, достиг своей цели. В один из своих прорывов Эли отбросил мяч Зимако, который, продвигаясь на всей своей атлетической скорости, нанес по воротам вратаря Пиеррика Хьарда мощнейший удар.

Первый матч, первый переезд, первая победа. Вскоре, в середине сентября, состоится мое первое выступление в соревнованиях на Кубок УЕФА – в Лодзи. Однако между игрой с «Бастией» и поездкой в Польшу состоялось еще семь матчей. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы завершить «притирку» в команде.

«Лиль» доказал, по сути дела, что мы еще не достигли пика формы и вполне заслуженно отобрал у нас очко. Затем мы одержали победу над «Марселем» у него в гостях– 5:3 (я забил свой гол в составе «зеленых»).