Только у Леды и у мистера Джерарда, который стоял позади стула Кэй, наблюдая за происходящим. Не то, чтобы его можно порицать за угрюмость, конечно, он улыбался в соответствующие моменты. Когда Леда подумала об этом, она не могла вспомнить, вообще смеялся ли он когда-либо громко. В этот вечер ее поразила в нем скрываемая бдительность, чувство постоянного напряжения при внешнем спокойствии.

Бриллиантовое колье лежало вместе с грудой других подарков. Леда видела, как он положил его сюда, коробку сразу можно было узнать по размеру и форме даже в пестрой обертке. Она вспомнила его неловкий поклон, так не похожий на его манеры, не соответствующий цене и утонченности подарков, которые он преподнес ей и леди.Тэсс.

Зная его как человека, который может забраться на потолочную балку со сломанной ногой, пройти тихо в темноте через запоры и Стены, она искренне верила, что он сможет, если ему завяжут глаза, поймать какую-либо из разговорчивых девиц. Тем не менее, Леда не понимала, почему же он не боялся, что другой гость выберет леди Кэй?

Когда она тайно наблюдала за ним, то у нее создалось впечатление, что он направляет ход событий, что, стоя за стулом леди Кэй, он создает невидимый щит, заслоняющий ее от других шумных участников игры, которые хохотали и болтали, разворачивали подарки и восхищались ими.

Это была абсурдная мысль, конечно, но… тем не менее, никто не коснулся леди Кэй до тех пор, пока не были розданы все маленькие подарки, кроме завернутой в яркую бумагу коробки.

Леда во время игры держалась позади и заподозрила, что лорд Эшланд немного слукавил, когда, играя в жмурки, поймал ее за рукав, что было очень мило с его стороны. Ей очень понравился фотоальбом, который она развернула, хотя у нее не было ни одной фотографии, чтобы в него вставить.

Леда нервно стучала пальцем по маленькому альбому. Мистер Джерард не завязывал глаза. Его подарок был последним, а леди Кэй осталась единственной, кто не получил пока ничего. Он просто сошел со своего места и принес ей его, но что-то было в нем, что привлекало внимание. В комнате наступила тишина. Все смотрели на леди Кэй и мистера Джерарда, когда он встал перед нею и передал коробочку прямо в руки.

— Но это не забавная игрушка! — она надула губы, которые затем расплылись в улыбке. Хотя полагаю, я стала победительницей в игре, поскольку меня никто не поймал.

— Что за глупый бант, Мано. — Она держала подарок, развязывая красную ленту, а затем разорвала бумагу.

Леда на секунду закрыла глаза, когда увидела бархатную коробку. До этого мгновения она надеялась, что увидит что-нибудь другое. В волнении она снова закрыла глаза, а когда открыла, мистер Джерард все еще стоял возле Кэй. Девушка заглядывала внутрь футляра. На ее лице появилось выражение восторга и удивления.

— Мано, что это такое! — она откинула голову и опустила плечи. — Ты безнадежен, когда дело касается подарков, бедняга. Спрашиваю, а что, если бы это получил мистер Карзон или… Роберт? — она показала содержимое коробки присутствующим в комнате.

Несколько дам перевели дыхание. Кто-то сказал громко: '

— Какое великолепие!

А затем наступила мертвая тишина.

«Это еще хуже, — подумала Леда, — даже хуже того, чего я боялась.»

Многие знали, или только еще догадывались, что означал подарок мистера Джерарда: Леда заметила это по выражению глаз.

— Милый Мано, — леди Кэй слегка обняла его. — Ты не знал смысла игры? Предполагалось завернуть что-нибудь вроде красивой книжки. Мне следовало бы вместе с мисс Ледой помочь тебе выбрать что-нибудь.

Мистер Джерард стоял молча, не выразив огорчения, но когда она подошла к матери, взяла колье и обвила его вокруг шеи леди Тэсс, заметив, как оно ей идет, он отвел от них взгляд.

— Это подошло бы и любой из дам, — галантно заметил лорд Эшланд.

Мистер Джерард улыбнулся. Он сделал это легко, свободно. А затем он приблизился к леди Тэсс и помог ей застегнуть ожерелье на ее шее. Она взглянула на него, сжала руку с выражением, очень похожим на то, что было у нее, когда она высказывала свое сожаление миссис Голдборо по поводу опасности, которой подверглись ее дочери при нападении ягуара.

— Не хотите ли еще немного бренди? — обратилась Леда к леди Уитбери, желая как-то разрядить обстановку.

Как заведенная, леди Уитбери пустилась в свои постоянные рассуждения о вреде сладких напитков, об опасностях для организма, связанных с ними, и о воздействии вишневого бренди, в частности. Леди Тэсс сидела на стуле с колье, сверкающем на ее шее. Лорд Эшланд вовлек мистера Джерарда в беседу о последних новостях из Нью-Йорка — тему столь нейтральную, что все остальные возобновили свои прежние разговоры.

Леда подумала, что мистер Джерард найдет предлог, чтобы извиниться и уйти, но в конце концов, это сделала она сама. Ей хотелось плакать, неизвестно почему.

Леда поздно сидела в своей комнате, просматривая снова и снова «Описания особенностей японской культуры». приходя к мысли подарить шефу эту книгу на Рождество. Простой, изысканный подарок, полный намеков. Это недорого.

В конце концов она перестала листать книгу и улеглась в постель, хотя и лежала без сна, упершись подбородком в подушку.

После того, как дом погрузился в тишину, она ощутила в темноте его присутствие. Не было ни звука, ни движения, которое она могла бы уловить. Леда вообразила, что он здесь.

— Мистер Джерард, — она села в постели.

Никакого ответа.

Было несколько странным разговаривать в пустой комнате, но поскольку ее никто не слушал, она снова заговорила.

— Я надеюсь, вы не очень разочарованы, что так вышло с леди Кэй.

Ответа также не последовало. Она взбила подушки, легла вниз затылком. Комната была погружена в полную тишину и темноту.

— Я бы хотела подарить вам золотых рыбок. — Оказалось приятным разговаривать с темнотой, вообразив, что он здесь. Говорить то, что она никогда не отважилась бы сказать ему в лицо. — Я не думаю, что леди Кэй когда-нибудь подарила бы вам золотых рыбок с длинными хвостами. Они очень милые, не то что носовые платки. Мне хотелось увидеть одну из них когда-нибудь.

Леда подобрала ноги и обхватила их руками, упершись щекой в колени, строя в мыслях воздушные замки.

— Я хотела бы, чтобы у меня был свой сад с прудом, полным золотых рыбок с хвостами, как шелк. Вы думали о таких вещах, мистер Джерард? О чем думают джентльмены, хотела бы я знать? — Она обдумала ответ и ответила сама себе. — О политике, я полагаю, очень скучно быть мужчиной.

Она уставилась в темноту.

Дамы с Южной улицы предостерегали по поводу присутствия мужчины в доме.

Мужчины были окутаны тайной: угрожающие и успокаивающие, уклончивые и прямолинейные, полные странных страстей и неожиданностей.

— Мистер Джерард… — прошептала она, боясь даже в темноте, наедине с собой спросить это вслух. — Почему вы коснулись меня? Почему вы так смотрели в зеркало?

Она вспомнила, о чем ее предупреждали дамы с Южной улицы. Она не думала, чтобы они когда-нибудь встречали такого джентльмена, как мистер Джерард. Она сложила руки и обратилась к воображаемому человеку в темноте:

— Я хочу, чтобы вы снова это сделали… Она прижала пальцы ко рту, потрясенная. Но это желание было реальным, очень реальным, она выразила то, что чувствовала: беспокойство и страдание, готовые пролиться слезы. Она не только была так идиотски влюблена в мистера Джерарда, она с тоской ждала его прикосновения.

Леда понимала свое глупое и унизительное состояние. Взбив подушки, она ощутила, что горячие слезы катятся у нее по щекам. Какой одинокой может оказаться жизнь для женщины деликатной и утонченной, без положения, никому не нужной.

25

— Я хочу, чтобы вы снова это сделали.

Сэмьюэл стоял молча, неподвижно, охваченный искушением. Он видел в темноте внешним и внутренним взором, мог закрыть глаза и почувствовать ее слезы.

Он не знал, почему она плачет.