Шпион. 20. Отмечалось, что на пяти встречах П. говорил несколько десятков часов и всю эту информацию анализировали десятки специалистов в свете ее полезности, мотивов обращения П. к Западу и перспектива использования агента.

Турнир. 20. П. в большой степени был свободен в передаче сведений на Запад, так как незадолго до его контактов с разведками был разоблачен другой сотрудник ГРУ — Петр Попов, который нанес конкретный ущерб — выдал секреты, включая имена и характеристики разведчиков, данные о ракетах. На встречах П. с «коллегами» из СИ С и ЦРУ ему ставили задания, оговаривали условия связи — все конкретно. Вот это и называется проникновением в агентурную сеть противника.

Суд. 21. «От своих “хозяев” П. получал задание по широкому кругу вопросов, причем особый интерес проявлялся к сведениям военного характера…»

Шпион. 21. П. работал по конкретным заданиям военного, экономического и политического характера. Нацелен был на сбор сведений о военнослужащих, которые были в курсе дел по жгучим проблемам — Берлину, советско-китайским отношениям, военноэкономическим вопросам.

Турнир. 21. Выяснение советской стороной круга вопросов, интересующих спецслужбы по СССР, — это создание предпосылок для капала по дезинформации Запада. Канал был создан к тому моменту, когда в нем была острая необходимость для контактов с США в период Карибского кризиса: и для дезинформации, и для передачи нужной советской стороне информации при поиске компромиссных решений.

Суд. 22. «Секретные документы, которые он фотографировал и передавал затем иностранным разведкам, объективно подтверждаются данными полученных в этот период П. в спецбиблиотеках ряда закрытых изданий, в которых содержались статьи и другие материалы».

Шпион. 22. На Западе на основе полученных от П. материалов из спецбиблиотек создавалось впечатление о советском ракетноядерном потенциале и доктрине Советов по применению ядерного оружия.

Турнир. 22. Своими материалами и устными сообщениями о ракетно-ядерном оружии (характеристика) и его количестве (300 зарядов) П. серьезно озадачил США в момент Карибского кризиса. К этому времени США обнаружили в СССР всего лишь 25 стартовых площадок для МБР. А где были остальные?

Суд. 23. «Иностранным разведкам я передал 25 сфотографированных отчетов из разных областей техники и промышленности, примерно в 35 томах».

Шпион. 23. Эта информация тщательно анализировалась и исследовалась в плане выявления тенденций в развитии промышленности в СССР.

Турнир. 23. Это был вал информации, в которой могли увязнуть любые эксперты Запада на многие месяцы, особенно если учитывать, что советская статистика не была откровенной ни перед своей страной, ни тем более перед Западом. Несколько расхождений в отчетах официальной статистики с данными П. создавали эффект достоверности документов и усиливали доверие западных спецслужб к агенту.

Суд. 24. «Экспертиза по определению степени секретности сведений о деятельности ГК КНИР также пришла к выводу, что эти сведения являются секретными. Эксперты аргументировали свои выводы и указали, что в совокупности большое количество документов, переданных П., содержат важные сведения экономического характера».

Шпион. 24. Именно совокупность множества документов и их подлинность, которая была проверена западными спецслужбами в результате сравнения с материалами от других источников в ГК КНИР, позволили Западу признать материалы от П. ценными.

Турнир. 24. Достоверность определяется секретностью, актуальностью и документальностью — все это в материалах П. присутствовало. Доверие к нему росло, и это была работа советской стороны по созданию канала дезинформации. Сообщение в зале суда о печатных источниках П. в спецбиблиотеках лишь усиливало значимость его работы в интересах Запада. Во время процесса в зале возник вопрос о расхождении в данных П. и западных спецслужб (тома и пленки). Это создало эффект нелояльности П. судебному процессу и следствию, даже в условиях смертельной опасности для него.

Суд. 25. «За время сотрудничества с английской и американской разведками П. нанес большой вред нашему государству, передав устно, в письменных донесениях и на фотопленках обширную информацию… часть которой составляет государственную и военную тайну СССР… Передал 106 экспонированных фотопленок по 50 кадров в каждой, то есть более 5000 фотоснимков…»

Шпион. 25. Эксперты западных спецслужб оценивали информационную работу П. высоко. Над изучением информации трудилась большая группа специалистов из разных областей науки и техники.

Турнир. 25. Называя количество переданных П. на Запад листов, советская сторона убеждала западные спецслужбы в глубине и эффективности следствия по работе П. на противника. Однако возможное расхождение данных с количеством томов со сведениями, которыми располагали спецслужбы (9000 листов), создавали эффект нелояльности П. судебному процессу — это сигнал «Я не сдаюсь», который мог быть понят на Западе так: «Верьте моей информации».

Суд. 27. «Эксперты Минобороны СССР, изучавшие материалы дела, в том числе показания П. о содержании выданных им сведений военного характера, а также рассмотрение подготовленных данных, которые он не успел передать, дали заключение, что некоторые из этих сведений не составляют государственную тайну, но являются секретными».

Шпион. 27. Именно отчеты из спецбиблиотеки военной разведки и статьи в спецжурналах создали мнение на Западе о концепции вооруженных сил СССР, их стратегии и видах вооружений в перспективе.

Турнир. 27. Эксперты подтвердили для Запада: П. нужно верить. А позднее, в конце 60-х годов, там узнали, что статьи в спецжурналах были фальсифицированы в качестве намеренной дезинформации Запада согласно операции советской стороны под кодовым названием «Великая ракетная деза».

С точки зрения наших органов госбезопасности непроявленные фотопленки, найденные в тайнике в квартире П., стали вещественным доказательством его шпионской деятельности. Но для Запада — это доказательство вины П. И, как следствие, его осуждение и расстрел: погиб ценный агент.

…Разведка уязвима на каналах связи. Годами создаваемая агентурная сеть больше всего опасается провалов в результате вскрытия факта общения агентов с разведчиками. Чтобы обезопасить работу разведки с агентами, каналы связи разнообразят по степени их скрытности, быстроте срабатывания и надежности в агентурном сохранении материалов.

Пеньковский «работал» фактически на всех каналах связи: личном — встречи в Лондоне и Париже, моментальном — с Чизхолмом на Цветном бульваре и на Арбате в Москве, тайниковом — на Пушкинской улице, сигнальном — открытки и радио (радиоприемы из разведцентра Запада). Но все же главный канал — посреднический, через Винна. Все эти каналы были хорошо задокументированы советской стороной.

Суд. 28. «Используя свое положение заместителя начальника иностранного отдела ГК КНИР и имея по роду службы возможность встречаться с иностранцами, приезжающими в Советский Союз в составе различных научно-технических делегаций…»

Шпион. 28. П. имел выходы на важную государственную структуру — ГК КНИР и, как военный разведчик, был вхож в Минобороны СССР. Этими потенциальными возможностями определялся интерес к П. со стороны спецслужб Запада.

Турнир. 28. «Крыша» позволяла П. найти нужный для советской стороны контакт — ниточку к спецслужбам Запада из числа бизнесменов, бывавших в СССР. Несомненно, Винн был выбран потому, что имелись сведения о его связях с СИС.

Суд. 29.«… вступил в доверительные отношения с владельцем посреднических компаний “Гревилл Винн Лимитед”, одновременно выполнявшим функции консультанта ряда английских фирм, подданным Великобритании Гревиллом Винном…»

Шпион. 29. На Западе эксперты спецслужб и специалисты по разведке считают, что Винн был кадровым сотрудником СИС, но глубоко зашифрованным. В делах с П. — это был отличный канал связи.

Турнир. 29. П., то ли сам, то ли по заданию советской стороны, выбрал Винна в посредники по нескольким причинам: бизнесмен широкого профиля, контакты в Англии, работа на выставках по всему миру, регулярные визиты в Союз. Такое прикрытие для спецслужбы — одно из лучших.