Если вам довелось видеть в кино, как охотится пиранья, вам не забыть этой кошмарной сцены. При одном ее виде в душе человека воскресают древние страхи. В памяти вертятся обрывки давних легенд: «На Риу-Негру это случилось… Свалился отец в воду…»
От Альфреда Брема до Игоря Акимушкина книги о животных пестрят рассказами о кровожадных пираньях. «Очень часто крокодил обращается в бегство перед дикой стаей этих рыб… Нередко рыбы эти осиливают даже быка или тапира… Добрицгофер рассказывает, что два испанских солдата… подверглись нападению и были растерзаны» (А. Брем). Каждый гимназист знал отныне, что реки Бразилии кишат рыбами-убийцами.
Со временем стайки рыб переплыли из книг и журнальных статей в залы кинотеатров. Среди «фильмов ужасов», снятых об амазонских хищницах, можно упомянуть фильмы «Пиранья» (1978) режиссера Джо Данте и «Пиранья-2» (1981) режиссера Джеймса Камерона. Сюжеты их схожи. На берегу живописного озера расположена военная база. Там выращивают пираний. Случайно хищницы попадают в воды озера и начинают поедать туристов. В общем, те же «Челюсти», только размером поменьше, а числом поболее.
Пожалуй, никто, кроме белой акулы и воеводы Дракулы, не пользовался такой дурной славой, как эта рыбешка — пиранья. Одно ее имя вызывает дрожь. Вряд ли кто из слышавших эти жуткие истории, случайно попав в Бразилию, рискнет зайти в воды реки, если узнает, что там водятся пираньи.
Первые сообщения о них стали поступать, когда конкистадоры достигли Бразилии и углубились в дебри лесов. От этих новостей в жилах стыла кровь. «Индейцы, раненные пушечными ядрами и мушкетными пулями, с криками падали из своих каноэ в реку, и свирепые пираньи обгрызали их до костей», — писал испанский монах, сопровождавший в 1553 году искателя золота и приключений Гонсало Писарро во время грабительского похода в низовья Амазонки (описывая ужасных рыб, благочестивый монах даже не задумался, что испанцы, стрелявшие из пушек по индейцам, были ничуть не добрее пираний).
С тех пор репутация этих рыб была непоправимо подмочена кровью, к запаху которой они были чутки, как сто акул. Стоило лишь москиту прокусить человеку ногу, как они тут же начинали волноваться в предвкушении добычи. Вот что писал в 1859 году немецкий путешественник Карл-Фердинанд Аппун, побывавший в Гайане: «Намереваясь принять ванну, я погрузил свое тело в теплые воды реки, но опрометью выскочил оттуда и ретировался на берег, поскольку почувствовал на бедре укус пираньи, — как раз там, где была ранка от укуса москита, расцарапанная мной до крови».
Читая подобные признания, в какой-то момент ловишь себя на мысли, что пираньи — это исчадья ада, вырвавшиеся оттуда по недосмотру и теперь тиранящие людей и зверей. Страшнее их нет тварей на свете. Неловкий шаг в воду, и в ногу впиваются десятки острых как бритва зубов. Боже праведный! Один скелет остался… Неужели все это правда?
«Было бы наивно демонизировать пираний», — пишет немецкий зоолог Вольфганг Шульте, автор недавно изданной книги «Пираньи». Около тридцати лет он изучал этих тропических хищников и, как никто другой, знает их повадки: «Но было бы также наивно изображать их, как безобидных рыбок, совершенно не опасных для человека. Истина лежит посредине».
В Южной Америке обитает свыше тридцати видов пираний. Они питаются в основном мелкой рыбешкой, креветками, падалью и насекомыми.
Лишь немногие пираньи нападают на теплокровных животных; среди них, например, красные и черные пираньи. Зато эти рыбы скоры на расправу. Если молодая цапля вывалится из гнезда в воду, «ее окружает стайка пираний, — пишет В. Шульте, — и секунды спустя на воде плавают лишь перья». Подобные сцены он видел сам, хотя дотошно разобраться в речных сражениях нелегко. Даже специалисты с трудом различают отдельные виды пираний, так как окраска рыб с возрастом резко меняется.
Впрочем, самые агрессивные пираньи и те питаются обычно лишь падалью. «На живых млекопитающих или людей они нападают редко. Как правило, это случается в засушливое время года, когда область обитания рыб резко сужается и добычи не хватает. Нападают они также на особей с кровоточащими ранами», — поясняет Шульте. Если атака удалась и у жертвы брызнула кровь, к ней спешат все сновавшие поблизости пираньи.
Итак, агрессивность пираний зависит от времени года. В сезон дождей Амазонка и Ориноко разливаются. Уровень воды в них повышается примерно на 15 м. Реки затопляют обширную территорию. Где рос недавно лес, плавают лодки, и гребец, опустив в воду шест, может дотянуться до кроны дерева. Где пели птицы, молчат рыбы.
Затопленные леса становятся житницей для пираний. Выбор пищи у них велик. Местные индейцы знают это и, ничего не страшась, лезут в воду. Даже дети плещутся в реке, разгоняя стайки пираний. По фарватеру Ориноко, кишащей «рыбами-убийцами», беспечно едут любители водных лыж.
У пираний характер меняется, когда наступает великая сушь. Тогда реки превращаются в ручейки, их уровень резко падает. Всюду видны «лагуны» — озера и даже лужи, в которых плещутся рыбы, кайманы и речные дельфины, ставшие пленниками. Пираньям, отрезанным от реки, не хватает пищи; они суетятся и мечутся. Теперь они готовы кусать все, что движется. Стоит корове или лошади опустить морду в озерцо, чтобы попить, как в губы ей вцепляются разозленные рыбы; они вырывают мясо кусками. Нередко пираньи даже убивают друг друга. «Во время засухи ни один местный житель не рискнет искупаться в подобном водоеме», — пишет Вольфганг Шульте.
Харальд Шульц, один из лучших знатоков Амазонки, писал, что за двадцать лет пребывания в Южной Америке он встретил лишь семь человек, которых покусали пираньи, причем только один получил тяжелые ранения. Именно Шульц, долго живший среди индейцев, придумал в свое время анекдот, высмеивая страхи европейцев, для которых в лесах Амазонии смерть прячется на каждом шагу. До сих пор кочует из одного издания в другое этот анекдот, принимаемый часто на веру.
«Отцу моему было тогда лет пятнадцать. Гнались за ним индейцы, а он, убегая от них, прыгнул в каноэ, да лодка перевернулась. Пришлось ему вплавь пуститься. Выскочил он на берег, да вот незадача — смотрит, а от него один лишь скелет остался. Но больше с ним ничего страшного не случилось».
Чаще всего жертвами пираний становятся рыболовы, сами же на них и охотящиеся. Ведь в Бразилии пираньи слывут деликатесом. Ловить их легко: надо лишь закинуть в воду крючок, привязанный к проволоке — обычную леску пиранья срежет, — и подергать им, изображая трепыхания наживки. Тут же на крючке повисает рыбина размером с ладонь. Если рыбак наткнется на стаю пираний, то только успевай закидывать крючок: каждую минуту можно вытаскивать по рыбине.
В охотничьем азарте легко и самому превратиться в жертву. Выброшенная из воды пиранья извивается и хватает воздух зубами. Снимая ее с крючка, можно лишиться пальца. Опасны даже, казалось бы, мертвые пираньи: рыба вроде перестала шевелиться, но стоит дотронуться до ее зубов, как пасть рефлекторно сожмется, словно капкан.
Сколько же авантюристов, достигших берегов Амазонки или ее притоков, лишались в старину пальцев лишь потому, что вздумали наловить себе рыбки на ужин. Так и рождались легенды типа «плыл в каноэ по Ориноко, а за тобой индейцы — племенами, крокодилы — стадами, пираньи — стаями…»
На первый взгляд, какой хищник из пираньи? Рыба кажется невзрачной и спокойной. Но стоит ей открыть пасть, как впечатление меняется. Пасть пираньи усеяна треугольными, острыми как бритва зубами, напоминающими кинжалы. Они расположены так, что защелкиваются, как застежка-молния.
Необычна и манера охотиться, присущая пиранье (кстати, похоже ведут себя акулы): наткнувшись на жертву, она мигом бросается на нее и отсекает кусок мяса; проглотив его, тут же вновь впивается в тело.
