Тут загорелась красная лампочка – кончилось топливо. Проверяю все баки – пусто. Придется совершать вынужденную посадку.
«Марина, прыгай!» – кричу я. Но она не хочет покидать самолет. (Естественно, такой вариант действий экипажа вообще не был предусмотрен и был слишком рискованным, прыгать на деревья в тайгу, без продуктов. – Авт.) Завыла сирена – через 30 минут заглохнет мотор. Планировать на таком тяжелом самолете трудно – может сразу спикировать.
«Прыгай!» – приказываю я Марине. Но пока мы спорили, нас пронесло мимо выбранной площадки. Марина прыгнула в тайгу, а Полина отказывается: «Я сижу на хвосте, он всегда остается цел, тайги же я боюсь!» «Тогда проследи, где приземлится Марина!» А сама рассчитываю посадку на болоте, которое маячит впереди. Это было заросшее озеро вблизи реки Амгунь. (Эту реку она приняла за Амур, который значительно юго-восточнее. – Авт.)
Сели удачно, чуть-чуть лопасти винта погнули. (Действительно, расчет и посадка на «таежный пятачок» свидетельствует о прекрасном летном мастерстве. — Авт.)
Развернули аварийную радиостанцию. Оказалось, нам забыли положить сухие батареи, поэтому пришлось крутить «солдат-мотор», динамомашины. На запросы никто не отвечал. Как оказалось потом, нам дали позывные прошлого месяца (видимо, запасную частоту на случай аварии. – Авт.), поэтому нас никто не слышал.
Полина, как умела, вызывала известные ей станции, но ответа не было (лучше всех «на ключе» морзянкой работала штурман, летчицы могли принимать морзянку лишь на слух. — Авт.).
Было совершенно очевидно, что самим нам отсюда не выбраться. Прошло несколько дней с разными происшествиями: то хозяин тайги медведь нас посетил, а когда мы пугнули его выстрелом из ракетницы – загорелась сухая трава на болоте… Так что натерпелись страху. Запас еды у нас на борту был, а вот Марина выпрыгнула с одной шоколадкой в кармане. Когда она наконец-то нас нашла, на нее страшно было смотреть…
Но мы были молоды, и все нам казалось нипочем!..
Скоро мы с Полиной предприняли попытку покинуть самолет, но за восемь часов смогли пройти всего двенадцать километров. Потом сообразили, что самолет найдут быстрее, чем мы куда-нибудь выйдем.
Наконец над нами появился гидросамолет и сбросил код: как выложить полотнища, чтобы нас поняли – все ли живы, где искать пропавших, какая нужна помощь (существует международный код подобных визуальных сигналов, которого не оказалось на борту. – Авт.).
Мы ответили: «Все у нас в порядке. Самолет сами поднять не можем, поэтому ждем помощи».
Скоро нас вывезли…»
Рассказ летчицы, записанный дословно, дополним свидетельством командира гидросамолета МП-6 М.Е. Сахарова, первым обнаружившим самолет «Родина» в тайге. Но сначала несколько слов об остальных членах героического экипажа.
Марина Михайловна Раскова (1912—1943), летчица-штурман, пришла в авиацию благодаря А.В. Белякову, обратившему внимание на тогда еще 20-летнюю чертежницу Военно-воздушной академии им. Н.Е. Жуковского, прекрасно исполнявшую чертежи устройства самолетных приборов для его лекций и практических занятий слушателей. Он узнал, что Марина происходит из очень интеллигентной московской семьи, собирается поступать в консерваторию по классу вокала, к тому же неплохая пианистка.
Скоро она так увлеклась авиацией, что экстерном сдала экзамены на штурмана, а затем в 1935 году закончила Центральный аэроклуб, получив звание пилота.
В 1937 году совместно с Валентиной Гризодубовой совершила перелет Москва – Актюбинск, затем Севастополь – Архангельск на гидросамолете совместно с Полиной Осипенко и Верой Ломако.
С началом Великой Отечественной войны ей поручили формирование женских авиаполков. Затем в звании майора Раскова командовала женским бомбардировочным авиаполком. Погибла при авиакатастрофе в 1943 году. Вышедшая перед войной ее книга «Записки штурмана» о рекордном перелете Москва – Дальний Восток, где ей выпали самые тяжелые испытания и приключения, – лучшая из подобного рода литературы и читается с большим интересом.
Непростым был путь в авиацию и у Полины Денисовны Осипенко (1907—1939). Родилась она в бедной крестьянской семье на берегу Азовского моря в селе Новоспасовка. Полина заведовала колхозной птицефермой и даже не мечтала об авиации. Но однажды на краю села приземлились два самолета, совершавших агитполет по глубинке. Среди пассажирок оказалась молодая комсомолка. Этот случай перевернул всю жизнь Осипенко: она «заболела» авиацией.
Узнав, что существует Качинское училище летчиков, она не раздумывая поехала туда и устроилась в летную столовую официанткой. Потом написала письмо наркому К.Е. Ворошилову, рассказала о своей жизни и о мечте. Пришел ответ, и Полина стала курсантом, а после окончания – военным летчиком (1932). Установила пять международных женских рекордов.
Погибла в 1939 году вместе с героем Испании, самым молодым «генералом», 29-летним комбригом А.К. Серовым при загадочных обстоятельствах: их самолет в солнечный день врезался в высокий берег Волги в районе Жигулей…
В последние годы жизни знаменитая летчица Валентина Степановна Гризодубова, несмотря на больные ноги и прочие «болячки», была на удивление активной, деятельной, любила принимать гостей, особенно из числа летчиков и космонавтов.
Однажды я показал ей хранившуюся у меня редкую фотографию: самолет «Родина» на месте вынужденной посадки в тайге. Валентина Степановна живо отреагировала:
– Долго буду помнить этот полет… Перед самым вылетом Марина обнаружила, что бортовая связь не в порядке. Предлагала отложить вылет до выяснения причины, а Полина говорит: «Это, наверное, вредительство!»
Я говорю девочкам: «Все равно летим, назло врагам. Второго такого случая не представится…»
Ну и полетели. Карту выдуло, связи нет, места своего перед посадкой и то определить не могли. Марина чудом осталась живой. Вероятно, слышали от старых пилотов, что при поиске над тайгой столкнулись два самолета? В городах по дороге в Москву митинги: «Летайте, славные подруги, еще дальше!» А нам и радость не в радость.
Девять суток шли поиски пропавшего самолета «Родина». Прочесывали район возможной посадки и с воздуха, и пешими партиями. Наконец пришли скупые вести от жителей таежных приисков. Шум моторов низколетящего самолета слышал охотник близ поселка Хурмули. Колхозники из деревни Каменка, жители селений Экимчан и Стойба, связист из пункта Дуки донесли, что какой-то большой серебристый самолет пролетел курсом на прииск Керби…
Свидетельствует Михаил Евгеньевич Сахаров, первым обнаруживший самолет «Родина» в тайге.
«В то время я был пилотом – командиром двухмоторного корабля МП-6. Это 9-местный гидросамолет на семь пассажиров, с поплавками 10-метровой длины. Мы с экипажем летели с материка на Сахалин.
30 сентября я летел с пассажирами по маршруту через Комсомольск-на-Амуре, 1 октября получил от командира гидроотряда телеграмму с заданием принять участие в поисках машины «Родина». В тот же день вылетел на своем гидросамолете. Надо было осмотреть бассейн Амура в его среднем течении и прибрежную полосу Охотского моря в районе Шантарских островов.
Наиболее вероятным местом посадки самолета «Родина» мне представлялся район недалеко от побережья Охотского моря. Аэродромов там нет, ближайший – в Комсомольске-на-Амуре. Но, осмотрев все заданные районы, машины я не обнаружил.
3 октября я получил задание осмотреть местность в районе поселка Керби и реки Амгуни. С таким же заданием вслед за мной – через 15 минут – вылетел летчик Н. Бурлаков, а еще через полчаса – летчик А. Романов, бывший учлет В. Гризодубовой. Оба на самолетах МП-1 – пассажирском варианте летающей лодки МБР-2.
Дальний Восток был мне известен хорошо – летал там по многим трассам. Западный, обрывистый берег Амура покрывают сплошные непроходимые болота, сохранившиеся до сих пор. А в районе Амгуни – мари, то есть болота с кочками, по которым хотя и с трудом, но можно пройти. Для посадки самолета они подходят лучше – на них меньше воды. Мне невольно подумалось, что экипаж «Родины» такое обстоятельство наверняка учитывал и вел самолет ближе к Амгуни. Поэтому особенно тщательно осматривал именно эти места.
