Бежав из Парижа, Вийон прибился к одной из банд. В1456 году король Карл VII согласился помиловать поэта за его слезное ходатайство. Вийон вернулся и стал студентом Сорбонны, как он говорил, «бедным школяром». Но руководила им вовсе не тяга к знаниям, просто по закону «школяры» были неподсудны королевскому суду. Вийон таким образом пытался избежать тюрьмы, ведь поведение его не было благочестивым. Он водился с самым известным разбойником Монтиньи, которого позднее приговорили к повешению за убийство, с известными ворами, Лупа и Шолляром, с шулером Гара. Бедность заставляла его воровать – и он научился это делать мастерски, приятели звали его «отцом-кормильцем», так как Вийон всегда мог достать окорок или бочонок вина.

Через некоторое время после ограбления монаха-августинца Франсуа опять вынужден был бежать из Парижа. Его поймали и приговорили к повешению. Ожидая казни, он написал «Балладу повешенных»:

Попадая в тюрьму, Вийон обращался за помощью к влиятельным друзьям, которые ценили его поэтический дар. Особенно много помогал ему принц Карл Орлеанский, один из крупнейших поэтов своего времени.

В 1461 году Вийону исполнилось тридцать лет. Он встретил их в тюрьме близ Орлеана. Только что взошедший на престол Людовик XI приказал освободить поэта. Вийон пожелал молодому королю двенадцать сыновей.

Хотя поэт и был благодарен помогавшим ему сильным мира сего, но по натуре своей он был очень независимым человеком. Во многих своих стихах он издевался над власть имущими. Правда, и самоиронии у него было достаточно.

Вообще Вийон над многим в жизни издевался. В балладах «Малое Завещание», а потом в «Большом Завещании» от него досталось и друзьям, и врагам. Порой издевается он и над женщинами. Только «старушка мать» для него святая. Порой его мотивы напоминают мотивы Есенина – «Москвы кабацкой» или «Письма к матери».

Характер поэзии Вийонапрямой, народный, довольно грубый, но за всем этим читатель видит глубокую человечность. «Он был первым поэтом Франции, который жил не в небесах, а на земле и который сумел поэтически осмыслить свое существование… Поэзия Вийона – первое изумительное проявление человека, который мыслит, страдает, любит, негодует, издевается. В ней уже слышна и та ирония, которая прельщала романтиков, и соединение поэтической приподнятости с прозаизмами, столь близкое современным поэтам – от Рембо до Маяковского», – писал Илья Эренбург.

Поэзия эпохи Возрождения, в которой творил Вийон, была, по сути, поэзией радости, поэзией соловьиных трелей и всяческого щебета. Атут вдруг – тюрьмы и виселицы, грубая правда жизни. Но это и стало новым словом в поэзии тогда. Читатели услышали в стихах Вий она голос самой Франции. Многие считают, что он самый французский поэт Франции.

Много чего пережил в жизни Вийон. И все-таки жизнь он принимал такой, какая ему выпала. Он был мудрым поэтом.

Неизвестно, как закончил свои дни Франсуа Вийон. Предполагают, что он умер не своей смертью.

Геннадий Иванов

(1494–1553)

Франсуа Рабле родился в 1494 году в небольшом городке Шиноне, расположенном в цветущей долине реки Луары. Отец его был землевладельцем и местным адвокатом, сыном зажиточного крестьянина (по другим версиям, отец Рабле являлся владельцем небольшого кабачка или аптекарем). Известно, что мать Франсуа умерла рано.

В 1510 году Рабле поступил во францисканский монастырь в Пуату и до 1525 года был монахом, затем перешел в бенедиктинский монастырь, где принял сан священника. В эти годы он изучает латынь, древнегреческий язык, начинает переписку с главой французского гуманизма и советником короля Гильомом Бюде, увлекается естественными науками и медициной. Все эти далеко не монашеские занятия вызывали неудовольствие духовных иерархов. В 1527 году Рабле испросил себе разрешение посетить Париж и в монастырь больше не вернулся. Франсуа Рабле начинает свои странствия по университетским городам Франции в погоне за знаниями, что было характерно для того времени. Чтобы представить круг интересов человека эпохи Возрождения и общее умонастро ение, приведем фрагмент из письма Гаргантюа к его сыну Пантагрюэлю, который, подобно Рабле, отправился в странствия. Отец, после бурно проведенной молодости добравшийся наконец до мудрой старости, наставляет сына: «Ныне науки восстановлены, возрождены языки: греческий, не зная которого человек не имеет права считать себя ученым, еврейский, халдейский, латинский. Ныне в ходу изящное и исправное тиснение (имеется в виду книгопечатание. – Л.К.), изобретенное в мое время по внушению Бога, тогда как пушки были выдуманы по наущению дьявола. Всюду мы видим ученых людей, образованнейших наставников, обширнейшие книгохранилища, так что, на мой взгляд, даже во времена Платона, Цицерона и Папиниана было труднее учиться, нежели теперь, и скоро для тех, кто не понаторел в Минервиной школе мудрости, все дороги будут закрыты. Ныне разбойники, палачи, проходимцы и конюхи более образованны, нежели в мое время доктора наук и проповедники. Да что говорить! Женщины и девушки – и те стремятся к знанию, этому источнику славы, этой манне небесной. Даже я на старости лет принужден заниматься греческим языком… и вот теперь, ожидая того часа, когда Господу будет угодно, чтобы я покинул землю и предстал перед Ним, я с наслаждением читаю Moralia Плутарха («Этические сочинения». – Л.К.), прекрасные Диалоги Платона, Павсаниевы Описания и Афинеевы Древности. Вот почему, сын мой, я заклинаю тебя употребить свою молодость на усовершенствование в науках и добродетелях…»

Заметим, что слова Гаргантюа об изучении им на старости лет древнегреческого языка, а также более чем почтительное упоминание мыслителей и писателей Древней Греции и Древнего Рима не случайны. Эпоха Возрождения открыла для себя античную культуру и восхитилась ею. Именно благодаря этому увлечению, а также книгопечатанию многие образцы античного искусства и науки не затерялись в веках и дошли до нашего времени, а ведь могли быть уничтожены во времена Средневековья, которое презирало античный культ полноты жизни. Это же поклонение людей Возрождения античной культуре привело и к самым фантастическим теориям. Где-то в семидесятых годах XX века ходил по рукам трактат некоего молодого историка, выдвинувшего сенсационную гипотезу, будто вся античность сочинена в эпоху Возрождения. Впрочем, это можно расценивать лишь как попытку обратить на себя внимание. Вернемся к Франсуа Рабле которого мы оставили в тот момент, когда он снял монашескую рясу и отправился в мирское странствие.

Рабле изучал право в Пуатье, медицину в Монпелье, где получил степень бакалавра (1530), а затем и доктора медицины (1537). В это время он завязывает переписку с Эразмом Роттердамским, автором знаменитой книги «Похвала Глупости», выступает с лекциями на темы медицины, в которых следует доктринам Гиппократа и Галена. Эти занятия побудили его взяться за перо. В 1532 году Рабле издал «Афоризмы» Гиппократа со своими комментариями, а в следующем году появилось его первое оригинальное произведение – «Ужасающие и устрашающие деяния и подвиги знаменитейшего Пантагрюэля», подписанное псевдонимом Алькофрибас Назье (Alcofribas Nasier – анаграмма его имени).