Джеральд не стал комментировать заявление жены, а взял тюбик суперклея и укрепил драгоценный камень; он, однако, вынужден был признать, что искусство придворных ювелиров оставляет желать лучшего. По пути в ратушу ни один из супругов не возвращался к этой теме.

Кое-кто из присутствовавших на церемонии проявил интерес к истории ордена Павлина, и хотя Джеральд с чувством известного удовлетворения рассказывал о том, за что его наградили этим орденом, и особенно о королевском позволении носить его во время официальных мероприятий, он не мог не осознавать, что некоторые из его коллег отнюдь не восхищаются его облезлым павлином. Особенно удручило Джеральда то обстоятельство, что согласно схеме рассадки он оказался за одним столом с Уолтером Рамсботтомом, занимающим в настоящее время пост вице-мэра.

— Полагаю, было бы нелегко определить истинную стоимость этой штуки, — сказал Уолтер, с пренебрежением глядя на цепь.

— Можешь не сомневаться, — твердо ответил Джеральд.

— Я не имею в виду ее денежную стоимость, — сказал ювелир с ухмылкой. — Это как раз нетрудно сделать. Я имею в виду, разумеется, ее эмоциональную ценность.

— Ну, разумеется, — ответил Джеральд. И, чтобы сменить тему разговора, спросил: — А ты на следующий год собираешься стать мэром?

— Существует традиция, — ответил Уолтер, — что если мэр не остается на следующий срок, его место занимает вице-мэр. Будь уверен, Джеральд, я позабочусь о том, чтобы тебе на этой церемонии досталось место за главным столом.

И после паузы Уолтер добавил:

— Цепь мэра, знаешь ли, она из четырнадцатикаратного золота.[45]

В этот вечер Джеральд ушел с банкета довольно рано, с твердым намерением привести свой орден Павлина в надлежащий вид еще до того, как Уолтер станет мэром.

Вряд ли кто-либо из друзей Джеральда назвал бы его расточительным, и даже жена была поражена обуявшим его приступом тщеславия. На следующий день, в девять утра, Джеральд позвонил на работу и сказал, что сегодня его не будет. Затем он поехал поездом в Лондон, где отправился на Бонд-стрит, а точнее, в «Аспри», один из самых известных ювелирных магазинов.

Вход охранял сержант полиции. Навстречу Джеральду вышел высокий худой мужчина в черном костюме, которому он изложил свою просьбу. Его подвели к круглой стеклянной стойке в центре магазина.

— Мистер Пуллинджер немедленно будет к вашим услугам, — заверили его.

И в самом деле, незамедлительно появился эксперт по драгоценным камням, который с готовностью согласился выполнить просьбу Джеральда и оценить орден Павлина (третьей степени). Мистер Пуллинджер положил цепь на черную бархатную подушечку и, вставив в глаз увеличительное стекло, принялся рассматривать камни.

После беглого осмотра он нахмурился, своим разочарованным видом походя на человека, который стал обладателем всего лишь третьего приза на стрельбах в любительском тире курортного городка.

— Ну, и сколько эта штука может стоить? — спросил Джеральд напрямик, нарушив затянувшееся молчание.

— Сложно определить стоимость столь непростой… — мистер Пуллинджер замялся, — столь необычной…

— Камни — стекло, а золото — латунь. Это вы хотите сказать?

Выражение лица мистера Пуллинджера свидетельствовало о том, что он и сам не мог бы выразиться точнее.

— Возможно, человек, который коллекционирует подобного рода вещи, мог бы дать вам несколько сотен фунтов, но…

— Об этом и речь не идет, — сказал Джеральд, чувствуя себя незаслуженно обиженным. — Продажа не входит в мои намерения. Я пришел к вам, чтобы узнать, не смогли бы вы скопировать ее?

— Скопировать? — переспросил эксперт с недоверием.

— Именно так, — подтвердил Джеральд. — Первым делом замените каждую стекляшку на драгоценный камень соответствующего цвета. Во-вторых, оправа должна быть такой, чтобы не вызывала замечаний у самой требовательной из герцогинь. В-третьих, золота — не менее восемнадцати каратов. И, разумеется, поручите работу самому искусному ювелиру.

В «Аспри» за годы работы с арабскими клиентами привыкли ко многому, но все же мистер Пуллинджер не смог скрыть своего удивления.

— Это работа не из дешевых, — пробормотал он вполголоса. Слово «дешевый» явно не пользовалось популярностью в «Аспри».

— Я ни в малейшей степени не сомневаюсь в этом, — сказал Джеральд. — Но вы должны понять, что для меня это дело чести. Итак, когда я мог бы рассчитывать на получение предварительной оценки?

— Через месяц, максимум — через полтора, — ответил эксперт.

Джеральд оставил роскошный интерьер магазина «Аспри» и отбыл к сточным канавам Нигерии. Через месяц с небольшим, вернувшись домой, он снова отправился на Бонд-стрит для повторного свидания с мистером Пуллинджером.

Ювелир извлек из книги заказов аккуратно сложенный листок бумаги. Джеральд развернул его и внимательно прочел смету. Необходимо для удовлетворения требований заказчика: двенадцать бриллиантов, семь аметистов, три рубина и один сапфир, все камни идеального цвета и высшего качества. Фигурка павлина из слоновой кости, расписанная искусным мастером. Цепь из восемнадцатикаратного золота. Итоговая сумма: двести одиннадцать тысяч фунтов стерлингов, без ндс.

Джеральд, который был мастером торговаться при рассмотрении смет, закупке строительных материалов, аренде оборудования и даже при определении графика платежей, спросил только: «Когда я смогу получить мой заказ?»

— Трудно сказать с полной уверенностью, сколько потребуется, чтобы изготовить столь изысканное изделие, — сказал мистер Пуллинджер. — Боюсь, один только подбор камней может занять немало времени. — Он сделал паузу и продолжил: — Я надеюсь также, что нам удастся поручить работу нашему лучшему ювелиру. В настоящее время он выполняет королевский заказ — нам доверено изготовить подарки для визита ее величества в Саудовскую Аравию. Поэтому я не думаю, что он сможет освободиться ранее конца марта.

«Что ж, как раз вовремя, к следующей церемонии вступления мэра в должность, — подумал Джеральд. — На этот раз советнику Рамсботтому не удастся повеселиться. Четырнадцатикаратное золото, сказал он?»

Канализационные системы Лагоса и Рио-де-Жанейро были сооружены и введены в эксплуатацию, и Джеральд наконец смог прибыть в «Аспри».

Когда мистер Пуллинджер продемонстрировал своему клиенту готовый заказ, то у йоркширца перехватило дыхание от радости. Орден выглядел столь величественно, что Джеральд счел необходимым купить здесь же жемчужное ожерелье, чтобы хоть отчасти ублаготворить жену.

Вернувшись в Халл, он дождался окончания обеда и только тогда открыл зеленый кожаный футляр от «Аспри», удивив Анджелу новым орденом. «Королевская вещь, детка», — заверил он ее. Но та, похоже, была больше поглощена своими жемчугами.

Пока Анджела убирала со стола, Джеральд, полюбовавшись прекрасными камнями, идеально подобранными и ограненными, закрыл футляр. На следующее утро он с неохотой отнес его в банк и попросил держать в сейфе, поскольку брать его он будет раз в год. Ну, может, два раза. Он не удержался и показал предмет своего восхищения управляющему банком, мистеру Седжли.

— Вы, конечно же, наденете этот орден на церемонию вступления мэра в должность? — поинтересовался мистер Седжли.

— Если меня пригласят, — ответил Джеральд.

— Ну, несомненно, Рамсботтом захочет, чтобы там присутствовали все его старые приятели. И вы в первую очередь, — добавил он, не пояснив даже интонацией смысл сказанного.

Просматривая за завтраком «Таймс», Джеральд прочел жене сообщение из рубрики «Протокольные мероприятия двора»: «Король Мултавии Альфонс IV посетит Великобританию с государственным визитом с 7 по 11 апреля сего года».

— Интересно, представится ли нам возможность еще раз увидеть короля? — спросила Анджела.

У Джеральда на этот счет не было никакого сомнения.