Но тут в полной тишине, нарушаемой только моими всхлипами, раздался оглушительный грохот, и дверь распахнулась, оставшись скорбно висеть на одной петле. Это ж сколько силищи надо иметь, чтобы такую массивную дверь одним ударом снести? Мама дорогая!

Меня сдуло с кровати вместе с подушкой, и я сидела на полу, размазывая по щекам слезы, а ко мне уже приближался Александр. Выпрыгнуть в окно я не успевала при всем своем желании, он предусмотрительно встал между нами.

Сейчас он меня точно прибьет! Странно, что я не вижу рядом Виктора, уж он бы с удовольствием взял эту миссию на себя.

– Алена, извини, я погорячился, – повинился князь, а я даже прекратила попытки спрятаться под кроватью и удивленно уставилась на него.

– Думаешь, стоило ради этого вышибать дверь? – До чего же я противная, фу. – Мог бы и до утра подождать со своими извинениями, не высыпаешься ведь. К тому же князьям не пристало приносить извинения.

– Мы все очень устали и взвинчены. Послушай меня…

– Не хочу! Я уже все слышала, и нечего передо мной оправдываться. Я уже жалею, что осталась жива, а то сразу всем поперек горла встала.

– Это неправда.

– Правда, и вы только что доказали мне это. Спасибо! И вообще, уходи из моей комнаты, я спать буду.

Я демонстративно заползла на кровать, накрылась с головой одеялом и повернулась к нему спиной. Осталось только захрапеть для убедительности, но это уже был бы перебор.

– Ваше сиятельство, вам лучше уйти, – сквозь одеяло услышала я голос Учителя. – К утру она успокоится.

Правильно, убирайтесь все! Нечего стоять мне тут возмущенным укором моему воскрешению.

– Черт бы вас всех побрал! – прошипел князь, и я услышала его удаляющиеся шаги.

– Алена, – склонился надо мной Учитель.

– И вы тоже уходите, – всхлипнула я. – Не хочу никого видеть!

Он тяжело вздохнул, но. нарываться на мою истерику не стал.

Утром я не отошла никуда, несмотря на оптимистичные прогнозы Учителя.

Нетерпеливо дождавшись, когда рабочие заменят мне дверь, я захлопнула ее перед носом Учителя, который скромно топтался в коридоре, не решаясь в присутствии посторонних начинать разговор на щекотливую тему моего психического состояния. Ко мне несколько раз стучались, слезно умоляли открыть дверь, даже угрожали, но на меня ничего не действовало, я была непреклонна. Пробовали все по очереди. Начиная с князя, который снова просил прощения, и заканчивая Сенькой. На кота я тоже затаила обиду, на всякий случай.

Смилостивилась я только во второй половине дня, и то моя милость распространилась лишь на Василису, потому что она женщина. От мужчин никакого сострадания не дождешься, это мы уже проходили.

Она проскользнула в чуть приоткрытую дверь вдвоем с благоухающим какой-то вкуснятиной подносом. Елисей тоже хотел принять активное участие в успокаивании меня, но я его нагло выпихнула обратно. Среди толпы, кучкующейся возле моей двери, князя я не увидела. Значит, я его действительно достала, и надеяться мне точно не на что.

– Алена, ну так же нельзя! – тут же отругала меня принцесса, ставя поднос с едой на стол. – За тебя все волнуются, а ты ведешь себя как маленькая.

– Так! – грозно уперла я руки в бока. – Я уже начинаю жалеть, что впустила тебя. Ты с ними заодно, а я рассчитывала на твое понимание!

– Извини, – сразу раскаялась в своей опрометчивости Василиса. – Я с тобой.

Вот так-то лучше. И я с остервенением накинулась на еду, удовлетворяя здоровый голод моего больного организма, а потом рыдала у принцессы на груди, доказывая наличие у меня еще и целого букета психических заболеваний.

Василиса как могла меня успокаивала, не понимая, из-за чего вообще началась моя истерика и чего же я, собственно, добиваюсь. Если честно, то я и сама этого не понимала. Просто плакала, и все. Надо же когда-нибудь начинать вести себя как настоящая женщина.

Уже ближе к вечеру я окончательно успокоилась (ну почти) и смилостивилась выползти из комнаты (на то, чтобы заставить меня снова лечь в постель, все давно махнули рукой), поддавшись на уговоры моей «плакательной жилетки», и согласилась на небольшую прогулку. Принцесса натащила мне целый ворох одежды, начиная от шуб (поздней весной это, конечно, очень необходимая часть гардероба!) и заканчивая шикарными платьями. Я выбрала легкий брючный костюм серебристо-голубого цвета, который очень неплохо сочетался с моей бледностью. А куда же я ее дену-то? Болею все-таки.

– Тебе очень идет, – одобрила мой выбор Василиса. – Ну что, идем?

Я кивнула, бросив еще один обиженный взгляд в зеркало. Могло бы и польстить немного, а не таращиться на меня с такой убийственной правдивостью.

В сопровождении принцессы, в которую вцепилась мертвой хваткой, я гордо выплыла в коридор, с удовольствием отмечая, как перед нами все расступаются. Вот и правильно! Нечего меня доводить. Надо почаще практиковать такой метод, это повышает мой авторитет.

По лестнице мы спускались очень медленно. Никогда не думала, что это может быть так трудно. Каждая ступенька отзывалась противной ноющей болью в плече и груди, и я полностью сосредоточилась на спуске. Если я оступлюсь, то к всеобщей радости уже точно больше не встану. Черта с два! Не дождетесь. Преодолев последнюю ступеньку, я вздохнула с облегчением, стараясь не думать о скором подъеме наверх, и подняла глаза. Прямо напротив меня с совершенно серьезным видом и без малейшего признака участия на лице стоял Александр. Он, видимо, внимательно наблюдал за моим храбрым спуском снизу и даже не предложил помочь. Вот гад! А Василиса могла бы и предупредить, между прочим, что за нами наблюдают. Предательница! Хотя нет, она же не знает, что я обижена в основном на князя. Но как мужчина он мог бы…

– Ваше высочество, – с легким поклоном обратился к принцессе мой обидчик, – ваш отец очень просил, чтобы вы зашли к нему, как только освободитесь. – При этом он многозначительно посмотрел на меня, намекая, что причина задержки именно я.

– Спасибо, князь, – кивнула Василиса. – Если вы согласитесь составить Алене компанию, то я быстренько узнаю, чего отец хотел, и вернусь.

Вот паршивка!

Но Александр уже перехватывал мою руку, и принцесса быстренько упорхнула. Я скрипнула зубами и прошествовала мимо князя в сторону широких расписных дверей.

– Алена, прекрати строить из себя идиотку, – шепнул он, пристраивая мою руку на своем локте.

Я кинула на него исполненный гордости и максимального равнодушия взгляд. Не преуспела, и мы выползли в сад.

Нас тут же окружила толпа молоденьких девушек, больше похожих на куколок. Все как на подбор белокуренъкие, с широко распахнутыми серыми глазками, взирающие на князя с нескрываемым обожанием и невинно хлопающие длинными ресничками. Они порхали перед нами, как светлячки вокруг лампы, и без умолку щебетали.

– Князь, а это правда, что вы собственноручно одолели целое войско? А правда, что василиск чуть не убил вас взглядом? А вы на самом деле бессмертный?

У меня закружилась голова от их писклявых голосков. Бессмертный он, как же. Держите карман шире. Да за одну улыбку, которой он одаривает этих назойливых вертихвосток, я придушу его собственными руками. И очень скоро. Вот вам и все бессмертие.

Я нацепила на лицо дежурный оскал, который очень подходил к моему излишне бледному лицу и темным кругам под глазами, и одарила им надоедливых поклонниц. Мой вид сейчас очень красноречиво демонстрировал искренний интерес восставших из ада к молоденьким тельцам. Девчушки еще немного покрутились рядом, но довольно быстро ретировались, кидая на меня опасливые взгляды.

– Зачем ты привел меня в этот приторный рассадник недозрелых нектаринов? – прошипела я, как только девицы от нас отстали.

– А что тебе не нравится? – не понял меня Александр, удивленно приподнимая бровь.

– У меня от их верещания голова болит, – проворчала я, старательно пряча глаза.

Он пожал плечами, и мы молча двинулись дальше.