— Да… Там же нет игровой видеокарты. И игр на диске нет. И он никому не нужен такой. Я когда… Когда Перцу об этом объяснил… Потом неделю дышать глубоко не мог… Ребро треснуло, наверное. — Он зашёл в чулан и нагнулся над пыльным системным блоком, сначала показав в сторону маленького столика. — Вон там ещё возьмите те кабели. Это чтобы хранилище к обычному ПК подключить.

— А вы тут для них что, наркоту варили, что ли? — Свернув пучок проводов я сунул их в ранец.

— Ага… Мы все с фармацевтического факультета. А с лечфака ребят в Дзержинке держали… Там изолятор был военный. Но эти, в шинах… Говорили, что всех там перебили.

— А вас не успели?

— Нас хотели сначала с собой в областную забрать, где у них логово. Чтобы мы им там варили. Но потом передумали. Сказали, что и сами смогут. И тут вы… — Паренёк вытащил из системника жёсткий диск, передал его мне и поёжился. — А что, у Вячеслава Викторовича правда огород под землёй?

Я спрятал диск в ранец и кивнул:

— Ещё какой. Сейчас сами всё и увидите. Пойдём и тебе тоже временную обувку смастерим.

Он кивнул и пошлёпал следом за мной обратно в лабораторию.

— Вот и Перец тоже хотел, чтобы мы им теплицу сделали. С коноплёй. Только для неё лампы нужны специальные, а никто и не знал какие. Тогда всех чуть не поубивали. — Паренёк снова поёжился под одеялом. — А медики из колледжа… Они разве не с комсомольцами? Хотя вы на них не похожи совсем. Не ругаетесь просто так.

— Были раньше, но их кадеты освободили. Вот как и мы вас, наверное. Или там даже восстание какое-то было. В общем нет, Комса нам не друг, не беспокойся. И никогда не была. А кадеты над теми, кто слабее, не издеваются. Но и бездельничать не дадут. Всё строго, по-военному. У них тоже жизнь не сахар.

— Тут были некоторые из них. Кто сбежал, наверное… Те ещё… Но, наверное, потому и сбежали. — Помощник админа совсем осмелел и уже не заикался.

Остальной отряд пленных варщиков уже обернулся в войлочные тоги и теперь сосредоточенно повторял за Алиной порядок повязывания ткани на ногу.

И, когда все были одеты, обуты и накормлены, а оружие перезаряжено, наш отряд гуськом двинулся по обратному маршруту до провала в бункер доцента.

Мои предположения о том, что жорские солдаты полностью разметали октябрятскую армию вторжения, похоже, подтвердились. Осторожно передвигаясь по как можно большему радиусу от оград военного вуза, мы заметили только отдельные толпы заражённых, слоняющихся вдалеке между корпусами. Бежать из них по-прежнему никто не пытался. Видимо, уже было некому.

Обойдя квартал и добравшись до двери с кодовым замком, мы изрядно удивили спешащего к нам на встречу доцента.

— Всё получилось? — Он встретил нас радостной улыбкой, сменившейся удивлённым падением челюсти, как только делегация студентов стала видна за моей спиной. — Эм… Здравствуйте, ребята…

— Здрасте, Вячеслав Викторович… — Нестройный хор ответил смущаясь, совсем как когда-то на первых лекциях. Всё внимание детей тут же приковала к себе фантастическая оранжерея.

— Вот, Слава, принимай практикантов. — Я снял с себя оружие и устало опустился на пол под душистыми грядками петрушки. — И доставай аптечку. А то меня малость потрепали. А у тебя, кстати, есть компьютер?

Уже через несколько минут в присутствии своего бывшего преподавателя, дети потеряли остатки робости. А доцент проявил недюжинные организаторские способности, быстро устроив из робкой кучки настоящий трудовой коллектив. Кто-то занялся приготовлением салата, кто-то — устройством спальных мест. Самые смелые парни вызвались добровольцами и пошли вместе с Алиной за водой к роднику.

Сам же учёный, выдав мне аптечку, немедленно откопал из-под кипы бумаг старенький ноутбук:

— Плоховато батарея держит… И заряжается долго. В НИИ с ними трудно было и до эпидемии… Но работает. — Он быстро сообразил, что к чему подключается и вскоре на экране открылась папка с содержимым жесткого диска из медуниверситета. — Потрясающе… Нет… Правда… Обалдеть! Да если бы это у меня было ещё зимой! Кое-что из этого я уже и сам посчитал… Но погодите… А как всё прошло с вашим планом? Что получилось?

— Как я предполагал, жоры… или фаги, как ты их называешь… Ломанулись, короче, на запах всей толпой, как только учуяли. В том числе и их солдаты. — Я промыл и забинтовал одну ладонь и приступил ко второй.

— А как они выглядели? Как себя вели? Это они вас так?

— Не, это обычные сапиенсы постарались. Которые вон их охраняли. — Я мотнул головой в суетившихся ребят и откусил бинт. — А солдаты… Я их тебе позже нарисую. Похожи на тех, которых мы видели на мясокомбинате. Только никого не жрали, а просто калечили. И ещё, как ты и говорил, явно проявляли этот… Хайв майнд. Чем их было больше, тем более осмысленные действия предпринимали. Эти солдаты плевать хотели на слизь. Но словно защищали своих от слишком близкого присутствия здоровых людей. Октябрят.

— То есть эти солдаты не плотоядные, как те, что на мясокомбинате… Видимо, это от особенностей питания…

— Вот и я так подумал… Помоги-ка мне со спиной. — Я снял плащ и задрал свитер — Видно?

— Эге… Это чем же так?

— Да тем же, чем и лицо. Что, всё плохо?

— Да нет… Кожу содрало, но неглубоко. Сейчас… — Слава завозился за моей спиной с пузырьками антисептика и бинтами.

— Слушай… С-с-с-с… — Рану прижгло, но тут же пришло приятное ощущение того, что прижигает очищающий тампон, а не грязная ткань одежды. — С-слава… А вот что касается питания. Я знаю, что жоры в изоляции дохнут сами собой в течение недели. А чем они живы, когда бегают на свободе? Или когда в своих муравейниках сидят.

— Я думаю, что тем же, чем и муравьи. Если кто-то из рабочих муравьёв находит много пищи, он или тащит её в жилище или поедает на месте как можно больше, если не в состоянии утащить. А потом, когда встречает голодного сородича, делится с ним тем, что успел проглотить и переварить.

— Ага… Кажется, я наблюдал и этот процесс… — Я вспомнил кормление кокона в инфекционном отделении. — То ещё зрелище, я тебе скажу… Слушай, а ты сможешь скопировать всё себе на ноут? Мы отнесём диск кадетам, там тоже есть, кому над ним поработать. Пока мы ещё не наладили надёжное сообщение между тобой и их больничкой.

— Да… Тут, конечно, многовато всего. Но много лишнего. Я за ночь выберу всё что надо и на диске тоже сразу отмечу то, что представляет интерес. — Похоже, он уже сам решил на счёт нашей ночёвки здесь, да я и не возражал. — Может накидаю план работ, заодно… Теперь хотя бы ясно, в какую сторону копать… А вот кстати, про «копать». А как вы вообще меня нашли? И код откуда знаете? Явно же, что не случайно?

— Верно. Я знаком с детьми подполковника. От них у нас и ключи от бункеров и код от твоей двери.

— Вот это да… О, погоди-ка! — Слава опять вскочил на ноги. — Сейчас кое-что найду.

И он снова убежал в свой кабинет, а я пощупал на своей спине его работу. Чешется под повязкой. Значит чисто.

Дырки от гвоздей на бедре и плече уже подсохли сами, так как были неглубоки. Всё-таки это не пулю словить, к счастью. И гвозди тонкие, и кинетическая энергия на порядок меньше. Вокруг пулевого ранения ещё и контузия тканей образуется, так что потом неделями нормально шевелиться не можешь. А тут — лёгкий укол.

— Вот! — Взъерошенный Слава протянул мне пухлый бумажник. — Это я нашёл в пиджаке подполковника, когда тот убежал и забыл его здесь. Наверное, стоит передать его детям, раз они живы.

— Конечно… Они как раз просили найти что-нибудь, если сможем. — Я с любопытством осмотрел застёгнутый лопатник. — Смотрел что внутри?

— Да ну, как-то невежливо… Да и чего там смотреть-то… Деньги вон и так видно, карты банковские… Всё это уже не нужно ни мне, ни им. Сам по себе кошелёк может памятный.

— Может… Ладно, отдам наследникам, пусть сами покопаются. Спасибо за помощь, дальше я сам.

Когда Алина и водоносы вернулись, вся наша ватага собралась в зале для совещаний и приступила к дружному поеданию свеженарезанного салата из томатов, огурцов, лука, зелёного горошка, сырой картошки и разнообразной зелени. Некоторые дети поначалу просто разревелись от осознания того счастья, которым неожиданно закончилось для них многомесячное заключение в плену у садистов в камуфляже. И в первые минуты почти никто не решался начать поедать свои порции первым. Но Слава, невозмутимо похрустывая огурцами, тут же приступил к чтению своей блестящей лекции о том, что он думает о характере захватившей мир заразы, в красках описывая процесс мутации вируса и его последствия. И уже скоро похожий хруст наполнил всё помещение — дети смотрели на него так же зачарованно, как и Алина совсем недавно. И сами не замечая того, постепенно потянули в рот сочные дольки.