— А уже без разницы… — любезно ответили ему, после чего харчевня превратилась в ад!

На бедных гномов набросилась такая куча народу, что, не будь они в доспехах и привычны к обвалам в шахтах, расплющило бы там, где и стояли… Бравый Эшли кинулся растаскивать нападающих за ноги, и его бы точно убили (не лезь под горячую ногу!), если бы я вовремя не поймал своего нанимателя за шиворот и не забросил на качающуюся люстру. Но и оттуда он, яростно размахивая рученьками, пытался руководить всем сражением!

Вздымались табуреты, ломались скамьи, хрустели столы (ну это уже, честно говоря, больше я), взад-вперед летали выбитые зубы, на полной скорости застревая в беленых стенах, умеренно лилась кровь, пухли уши, сворачивались носы и заплывали глазки. Я трудился не хуже остальных, а может, и куда старательнее, оба братца в погнутых шлемах направо-налево щедро отмахивались натруженными в рудниках кулачищами.

Если кто-то думает, что гном высоко не подпрыгнет и удар в челюсть вам не грозит, могу огорчить: он и не будет прыгать, он бронебойно найдет что вам расколоть гораздо ниже. И после особо удачного попадания прямо в «гнездо» уже мало кто мог встать, дабы внятно, без пошлого писка выразить свое недоумение столь неаристократическим методом ведения боя…

Трувор на пару с рыжей Эльзой успешно обороняли стойку от желающих выпить под шумок. Я уложил пятерых или шестерых, без особого желания, но так принято, куда денешься, положение обязывает, когда общая драка стихла в один миг, словно бы пораженная невероятным событием. Хотя правильнее было бы сказать зрелищем.

В дверях харчевни Трувора, прямо на пороге, стоял молодой эльф. Знаете, классический такой, как на рождественских картинках, — высокий, красивый, остроухий, длинноволосый, в зеленых одеждах, с луком за плечами и с надменно горящим взором. Поверьте, остановились все! Памятуя о печально известных походах в Эльфийскую поляну, мало кто относился к этим лесным бандитам хоть с малейшей долей уважения. То есть уважать их — значило не уважать себя! Они посылали стрелы в спину, они не давали прохода ни одиноким путникам, ни купеческим караванам, ни имперским войскам. Смерть от эльфийской стрелы считалась высшим мерилом позора и неприспособленности к жизни на фронтире.

Взаимные упреки и претензии были забыты, гномы впали в ничтожество, общество обернулось к новому, всеобщему врагу. Если кто еще не понял, то в двери питейного заведения Трувора мог войти только эльф-самоубийца! Но мы, к сожалению, одного такого все-таки знали…

— Эландер?!

— Друзья мои! — радостно улыбнулся он.

— Ложись, идиот!!!

В тот же миг десяток ножей и прочих более-менее подходящих для метания предметов в едином залпе просвистели над его головой. Остроухий вовремя успел увернуться, у лесных жителей вообще отменная реакция…

— Вот что, Малыш, — между завсегдатаями и эльфом встала могучая фигура старого наемника с двуручной секирой в руках, — забирай отсюда своих дружков и проваливай подобру-поздорову. Я больше не позволю вам громить мое заведение. Здесь собираются приличные люди, и всяким реликтовым расам тут не рады, это факт!

— Но, дядя Трувор, я же никого первым не трогаю, они сами.

— Вон! И ты, столичный выхухоль, чтоб духу твоего на моей люстре не было! За пиво, что вылакали ваши бешеные гномы, заплатите позднее, в двойном размере!

— Ну уж это несправедливость совсем уж полная… — привычно заворчали бородатые родственнички, но хозяин был неумолим:

— Вон! Все вон! И не доводите меня до греха…

Ну в конечном счете мы все, разумеется, пришли к разумному решению. Правда, для этого нам пришлось применить целых три способа воздействия: а) старый наемник дал по башкам самым неуправляемым клиентам; в) мой господин граф Эшли выставил за свой счет двойную выпивку остальным; с) нас пятерых загнали в винный подвал, заперев снаружи и разрешив (априори) бесконтрольный подход к бочкам. Так что в целом никто не пострадал. Гномы по-любому без драки днем, как эльфы без поцелуя на ночь. Все в своей тарелке, шишек не считают, претензий не имеют, кроме одной: а почему это все так быстро кончилось? Разборки начал я с характерного:

— Гр-р-р!!!

— Малыш, это была угроза, предложение, крик души или ты просто так рад нас видеть? — понимающе переглянулись все.

Пришлось отбросить воспитанность и поиграть в ааргха…

— Гномы! Какого вы сюда приперлись? Вам своих гор мало?!

— «Лучше гор могут быть только горы, где встречается желтый металл…» — Процитировав всем известную песню рудокопов, Туром вздохнул и скорбно отхлебнул этак с полкружки махом. — Увы, Серые горы у нас, а в горах Серых золота нет. Бедные мы, церковные мыши богаче и те…

— Вы же нагребли у ведьм не меньше чем по сундуку?! — От такой наглости у меня перехватило горло, и мой заботливый хозяин подсунул полную кружку.

— Родни у нас сколько, знаешь? — виновато вступился за братца Нетуром. — Корми всех, одевай, доспехи покупай, инструмент горный, учителям плати, сувениры опять, подарки же, что зря считать их?! Бедны мы. Трудиться пришли монетки ради.

— Они издеваются, Малыш, успокойся, — подняв мою челюсть обеими руками и вращательным движением возвращая ее на место, предупредил Эшли. — С нашими бородатыми героями все ясно. Но, к сожалению, на данный момент работы у нас нет. Наймитесь к кому-нибудь другому.

Гномы едва не всплакнули. Но нет так нет. Налили еще по одной, прекрасно понимая, что возиться с двумя взрослыми недомерками никто не обязан. Взаимных обид не было, да и по определению быть не могло. Поэтому закаленный командирскими обязанностями граф незатейливо переключился на эльфа:

— Дорогой наш Эландер, ты просто не представляешь себе, до чего я рад тебя видеть! Да и любой из здесь присутствующих охотно присоединится к моим словам. Отсюда возникает всего лишь один необременительный вопрос: тебе-то чего здесь надо, а?

— Меня послали!

— Это мы понимаем, сами такие, — кивнул Эшли, но молодой эльф торопливо развеял наши заблуждения:

— Я прислан именно за вами! Моему народу грозит страшная опасность, и наших сил не хватает, чтоб ее предотвратить. Старейшины бросили клич, но никто не хотел идти за помощью к людям…

— Почему? — удивился мой господин. — Разве эльфы не такой же народ Империи?!

— Э-э… мм… мы не платим налогов, — осторожно напомнил Эландер.

— Это серьезно меняет дело, — согласились все.

Хотя налогов в Приграничье вообще никто не платит, ни ааргхи, ни гномы, ни гоблины, ни черные орки, ни ведьмы, ни… Короче, никто! Последнего сборщика налогов еще мой дедушка сплавил вниз по реке, раздельно, в четырех коробочках, надеясь, что дойдет. Дошло, до всех дошло — жители фронтира имеют право на самое льготное налогообложение уже потому, что ежедневно рискуют жизнью, сохраняя незыблемыми границы Империи. Но если что, то Империя в свою очередь также и пальцем не шевельнет ради нашей защиты… Все честно, все всех устраивает. Мы глубокомысленно промолчали, после чего Эшли провозгласил:

— Что ж, мы готовы тебе помочь, брат наш остроухий!

— Вообще — то я пришел просить о помощи ааргха…

— Малыш?! — строго обернулся ко мне покрасневший граф.

— Чего? — намеренно затупил я. — Мы наемники. Покажет золото — будем разговаривать. Без аванса нет романса…

— Справедливо только оно будет, — хором поддержали гномы, всегда ищущие выгоды. Хотя их-то вроде никто и не приглашал.

Эльф молча выложил три золотые монеты.

— Четыре, — потребовал Эшли. — Я тоже пойду!

Эландер переглянулся со мной, понял, что от графа не избавиться по-любому, и без вздоха добавил еще одну. Отчаянный парень! Идти к людям, вооруженным до зубов, да еще с наличными в кармане? Вкус к самоубийству у него в крови, такое нельзя не уважать. Туром воодушевленно предложил первый тост за начало новой кампании. Вообще-то традиционно гномы пьют без тостов, для них это пустая трата времени, но сейчас горняки могли позволить себе упасть бородой в салат перед столичным дворянином.