— Он рассказывал, на что это похоже больше всего?

— На оторванную и перевернутую верхушку горы. Сверху он плоский — моряки заметили постройки. Но команде «Ловящего ветер» остров очень не понравился. Очень! Представь себе, они вошли в порт, высадились на сушу и, не медля ни дня, верхом на лошадях уехали прочь, в глубь материка.

— Что им показалось неправильным?

— По словам Изтака, неправильным показалось все. Ни один из его магиков ничего не почувствовал и не смог дать никаких пояснений. Они сходились лишь в одном: летающий остров вонял смертью.

— И никто из них не пожаловался в «Организм»? — вдруг послышался сзади негромкий вкрадчивый голос. — Никогда не могу понять вашу болтовню, когда вы вдвоем…

Аннаиг обернулась и увидела отца, стоящего в дверях.

— Отлично пахнет, — улыбнулся он. — Осталось хоть чуть-чуть для меня?

— Конечно, Тайг, — ответила девушка и подала ему полную тарелку. — Я приготовила достаточно.

Отец взял ложку, пригубил и блаженно закрыл глаза.

— Это даже вкуснее, чем удавалось Тенитару, — восхищенно проговорил он. — Не зря ты, помнится, все время крутилась на кухне — теперь ты повар не хуже его.

— Ты слышал что-нибудь? — немного нетерпеливо спросила Аннаиг.

Разговаривая с отцом, она всегда испытывала неловкость и беспокойство и при этом знала, что не права, но от этого беспокойство только возрастало. Его дух казался настолько ослабевшим, будто его большая часть потерялась.

— Я не шутил, — ответил Тайг. — Вы очень напоминали детей. Я и услыхал-то всего пару слов…

— Разве я об этом? — Девушка не дала сбить себя с толку. — Я имею в виду несущий смерть город, который, как предполагается, летит к нам. О нем ты слышал что-нибудь?

— Слышал некую историю… — вздохнул Тайг, выбирая кусочки мяса. — Все это идет от Урувена…

— А, этот сумасшедший старый пси-маг, — Аннаиг закатила глаза. — Или священник — они себя по-разному называют.

— Да, — кивнул отец. — Он всем говорил, будто выявил в открытом море некую движущуюся сущность. Он, скорее всего, безумен и подчас несет такую чушь… В «Ан-Зайлиль» недовольны слухами, которые он распускает среди населения. Особенно капитан стражи Кваджалил, которого из-за него уволили со службы. Но когда появились сообщения об угрозе, надвигающейся с моря, «Организм» не остался в стороне. Они отправили несколько судов на разведку.

— И?

— И ничего. Суда все еще не вернулись — по всей видимости, гоняются за призраком. Трудно найти то, чего нет и быть не может.

— Корабль моего кузена вышел из Энвила три недели назад. Его люди не могли видеться и говорить с Урувеном, — вставил Светло-Глаз.

Аннаиг заметила, как напряглось лицо отца — будто бы он пытается что-то скрыть.

— Тайг! — настойчиво сказала она.

— Нет, ничего. — Он потряс головой. — Ничего, о чем стоило бы волноваться. Если что-то будет нам угрожать, «Ан-Зайлиль» отразит угрозу так же решительно и яростно, как изгнала Империю из Чернотопья и данмеров из Морровинда. Что летающий город может сделать с Лилмотом?

— А что говорят Хист? — внезапно спросила Аннаиг.

Ложка дрогнула у самых губ отца, но он быстро взял себя в руки. Неторопливо прожевал, проглотил.

— Тайг!

— Городское дерево сказало, что волноваться не о чем.

Светло-Глаз с присвистом вдохнул, зашипел, прикрывая глаза третьим веком.

— Что ты имеешь в виду? Городское дерево? — настаивала Аннаиг.

Тайг колебался, чувствуя, что сболтнул лишнего.

— Частички Лорхана, Глаз! — воскликнула девушка. — Мы же здесь не гости, в конце концов.

Аргонианин кивнул. Девушке никогда не нравилось поведение друга, если речь заходила о святынях его народа: он становился совсем иным, не похожим на себя.

— Это всего лишь Хист. Я знаю, что они связаны между собой. Общий разум и все такое… Итак, папа, почему ты упомянул городское дерево?

Она пристально посмотрела на Тайга. Тот помялся немного, а потом вздохнул и объяснил:

— Люди «Ан-Зайлиль» в Лилмоте разговаривают только с городским деревом.

— Почему? Светло-Глаз говорил, что все Хист связаны. Значит, тот, кто общается с городским деревом, имеет связь со всеми деревьями.

— А может, и нет… — сказал аргонианин, сохраняя каменно-неподвижное выражение лица.

— Что ты имеешь в виду?

— Аннаиг… — начал отец неуверенным тоном. Голос его дрожал от волнения.

— Что, Тайг? — подбодрила его девушка.

— Я вот подумал… Почему бы тебе не съездить в Лейавин? Ты же давно хотела повидать свою тетю. И я подумал, что не должен препятствовать. Почему бы мне не помочь моей девочке? Я отложил немного денег. Хватит как раз, чтобы оплатить каюту на судне. А тут как раз корабль подвернулся. Выходит завтра утром и следует прямиком до Лейавина.

— Ты меня поражаешь, Тайг. Тут явно что-то не так. Кажется, ты хочешь попросту отослать меня подальше.

— Ты — все, что у меня осталось в этой жизни. Все, что для меня еще важно. — Старик шагнул к ней, раскидывая руки, словно намеревался обнять, но почему-то упорно отводил глаза. — Даже если опасность совсем невелика… — Вдруг его лоб разгладился, он замер на мгновение, а потом проговорил, но уже деловито: — Мне нужно идти. Меня вызывает «Организм». К вечеру я вернусь, и мы еще раз обсудим мое предложение. Ты могла бы тем временем собрать вещи. Я очень рекомендую морское путешествие…

Аннаиг задумалась. Лейавин находился довольно далеко от Лилмота, зато оттуда рукой подать до Имперского города. Даже если придется идти пешком, добраться до столицы не составит труда. Почему бы и нет?

— Светло-Глаз может поехать со мной?

— К сожалению, денег хватит на проезд только одного, — развел руками отец.

— А я и не хочу никуда уезжать! — вмешался ящер.

— Вот и хорошо, — согласился Тайг. — Аннаиг, к обеду меня не жди. Я перекушу у Кокуины. И ужин можешь тоже не готовить. Просто посидим и поговорим.

— Хорошо, — кивнула девушка.

Как только старик скрылся из виду, она решительно нацелила палец в грудь Светло-Глазу.

— Ты сейчас же пойдешь в доки, отыщешь сумасшедшего священника и выяснишь все, что касается летающего города. Как хочешь, так и выспрашивай! Понял? А я иду к Хекуа.

— К Хекуа? Зачем?

— Мне нужно кое-что уточнить в новом рецепте снадобья.

— Ты хочешь сказать, в микстуре для полетов?

— Именно! Заметь, что эта микстура, как ты говоришь, спасла нас.

— Ну, можно сказать и так, — нехотя согласился Светло-Глаз. — Но во имя гнилых омутов! Почему тебя интересует зелье для полетов? Заняться больше нечем?

— А как ты собираешься попасть на летающий остров? Катапультой себя забросить?

— О-о-о… — горестно вздохнул аргонианин. — О нет…

— Посмотри мне в глаза, — приказала Аннаиг.

Медленно, неохотно ящер подчинился.

— Пойми, Глаз, ты — мой старинный друг. Ты очень мне дорог. Я предпочла бы, чтобы в этом рискованном путешествии ты был со мной. Но если не хочешь, ничего страшного, не буду заставлять или уговаривать. Но для себя я уже все решила. Хоп?

Он посмотрел на нее, вздохнул и кивнул:

— Хоп.

— Встречаемся здесь же в полдень.

Спускаясь по улицам Лилмота к узкой бухте, называемой имперцами Олиис, Светло-Глаз необычайно тонко ощущал близость неба, подернутого облаками и низко нависавшего над деревьями, древними каменными стенами, горожанами. Аргонианин размышлял и поэтому освободил разум, позволив мыслям не принимать словесную форму, а существовать в чистом виде.

Мысли, оформленные в слова, — будто заключенные в клетки птицы или прикованные цепями рабы. Джель — язык его предков — был гораздо ближе к мыслям, чем речь любой другой расы. Аннаиг выучила совсем малую часть Джеля, которой не могло хватить для полноценного общения: с одной стороны, человеческое горло не в силах воспроизвести звуки, привычные для ящеров, а с другой стороны, Светло-Глаз не мог перевести в слова очень многие понятия, существующие как мысли и образы.