Закон дружбы (…) предписывает любить друга не менее, но и не более самого себя.[3308]

Смотреть – еще не значит видеть.[3309]

Друзья мира сего настолько боятся расстаться с объятиями мира, что для них нет ничего труднее, как не трудиться.[3310]

Вера есть воля верующего.[3311]

Скорее следует верить учащим, чем повелевающим.[3312]

Обряд похорон, пышность проводов, – все это скорее утешение живых, чем помощь умершим.[3313]

Мы по справедливости гнушаемся поступком Иуды, и по суду истины он скорее увеличил, чем искупил преступление своего злодейского предательства тем, что удавился: потому что, отчаиваясь в Божьем милосердии, он в чувстве пагубного раскаяния не оставил себе никакого места для спасительного покаяния.[3314]

Заповеди «не убивай» отнюдь не преступают те, которые ведут войны по велению Божию или, будучи в силу Его законов, т. е. в силу самого разумного и правосудного распоряжения, представителями общественной власти, наказывают злодеев смертью. И Авраам не только не укоряется в жестокости, а напротив, восхваляется за благочестие потому, что хотел убить сына своего не как злодей, а повинуясь воле Божией.[3315]

Невежество [людей необразованных] породило (…) расхожую пословицу: «Нет дождя, причина – христиане».[3316]

Истинной справедливости нет нигде, кроме той республики, Основатель и Правитель которой – Христос, если эту последнюю угодно будет называть республикой, так как нельзя отрицать, что она народное дело.[3317]

Сам человек представляет собою большее чудо, чем всякое чудо, совершаемое человеком.[3318]

[Христос] – Священник, приносящий жертву, и в то же время Сам – приносимая Жертва.[3319]

Мир сотворен не во времени, а вместе с временем.[3320]

Зло не есть какая-либо сущность; но потеря добра получила название зла.[3321]

Бог такой же великий Художник в великом, как и не меньший в малом.[3322]

Как взаимное сопоставление противоположностей придает красоту речи, так из сопоставления противоположностей, из своего рода красноречия не слов, а вещей, образуется красота мира.[3323]

Те, которые думают, что всякое душевное зло происходит от тела, заблуждаются. (…) Не плоть тленная сделала душу грешной, а грешница-душа сделала плоть тленной.[3324]

Добро может существовать и без зла (…); но зло без добра существовать не может.[3325]

Господь терпелив, потому что вечен.

Не следует думать, будто бы благословение Господне: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю» (Быт. 1, 28) жившие в раю супруги должны были исполнять посредством (…) похоти, устыдившись которой они скрыли известные члены. После греха появилась эта похоть, после греха была утрачена власть над членами тела. Благословение же дано было до греха, чем было показано, что рождение детей относится к чести брака, а не к наказанию за грех.[3326]

Те же, которые утверждают, что первые люди не совокуплялись бы и не размножались, если бы не согрешили, утверждают не что иное, как то, что грех был необходим для появления святых. Выходит, что для появления множества праведников нужен был грех![3327]

Человек предоставлен самому себе, потому что, любуясь собою, оставил Бога; но, не повинуясь Богу, не смог он повиноваться и самому себе. Ничтожность этого его состояния наиболее очевидна в том, что он не может жить, как хочет.[3328]

Всякому видно, что не по заслугам, а по незаслуженной и милосердной благодати он [человек] избавляется от зла.[3329]

Почему же, говорят, в настоящее время не бывает чудес, которые, как вы проповедуете, совершались? Я мог бы сказать на это, что прежде, чем мир уверовал, чудеса были необходимы для того, чтобы он уверовал. Кто ищет чудес еще и теперь, чтобы веровать, сам представляет собою великое чудо, не веруя, когда верует уже целый мир.[3330]

Отчизна души (…) есть сам сотворивший ее Бог.[3331]

Если тьмы видеть не может никто, хотя бы глаза его были открыты (…), то нет ничего нелепого в том, чтобы сказать, что глупость не может быть понимаема; ведь глупость – это тьма для ока разума.[3332]

Вера вопрошает, разум обнаруживает.[3333]

Бог не нуждается в наших словах, которые бы (…) напоминали о том, чего мы желаем. (…) Поэтому, когда мы молимся, нет нужды в том, чтобы мы говорили.[3334]

Когда же мы обращаемся с молитвой к Богу, (…) слова имеют то значение, что с их помощью мы или надоумливаем самих себя, или же благодаря нам припоминают и учатся другие.[3335]

Что я разумею, тому и верю, но не все, чему я вето и разумею.[3336]

В природе человека нет ничего выше ума. Но не по уму ему следует жить, если он хочет быть счастливым; иначе он жил бы только по-человечески, тогда как мы должны жить по-божески, чтобы достичь счастья. Ума его ему недостаточно, и он должен подчиниться Богу.[3337]

Больше доблести в том, чтобы словами убивать войны, чем железом – людей.[3338]