Эти приемы маскировки германской агентурной службы обоснованы одним из бывш. германских министров внутренних дел — Путкаммером, в следующих словах:
"Надо требовать, как условие приема в постоянные шпионы, — обязательств для всех держать по их выбору какую-нибудь лавочку, по внешности вполне отвечающую торговым или других потребностям той местности, куда каждый из них командирован на жительство.
Всякое такое дело, будь это какая-нибудь бухгалтерская или комиссионная контора по посредничеству или продаже земли, наконец, просто мелочная лавочка, кофейная, ресторан, гостиница или страховая контора… все это должно быть солидно и комфортабельно поставлено и обставлено.
Никогда не следует упускать из виду, что наши агенты всегда должны на месте своей деятельности внушать доверие всеми внешними признаками своей буржуазной жизни.
Они должны подкупать в свою пользу общественное мнение, оказывая услуги всякого рода центрам, группам и обществам, должны завоевать себе общественное расположение, дабы быть везде хорошо принятыми, быть у всех на виду и таким образом обо всем целесообразно осведомлять по службе"[3].
П. Кропоткин[4]рассказывает следующий случай. Во время нахождения Кропоткина в одной французской деревне, туда явился веселый странствующий фотограф. Он завел дружбу со всеми, снимая всех даром и ему разрешили снять не только тюремный двор большого тюремного здания, но даже и камеры. Сделав все это, он отправился в город, тоже на восточной границе Франции. Здесь его арестовали и нашли на нем компрометирующие военные документы. Оказалось, что тюремное здание интересовало германский Генеральный штаб с точки зрения возможности использовать его в военное время под казармы или склады.
Деятельность агентов всегда сопряжена с громадным риском и для удачного выполнения поставленных задач от них, кроме наличия прирожденных способностей, требуется известная подготовка. Поэтому-то каждому вновь завербованному агенту руководители германской агентурной службой вначале ставили одну-две самостоятельных задачи, обычно не представлявшие больших затруднений при исполнении и, в случае обнаружения испытуемым лицом пригодности к агентурной работе, ему затем преподавались сведения в пределах, необходимых для его будущей работы и сообразно специальности, на которую его предназначили. Длительность подготовки и разнообразие преподаваемых сведений зависели от будущей специальности данного лица. Так, например, известный германский разведчик доктор Гревс рассказывает, что он "в течение пяти месяцев усердно проходил курс специального обучения. День за днем, неделя за неделей зубрил всевозможные предметы, необходимые для успешной работы в тайной агентуре. Главных предметов было четыре: топография, тригонометрия, морское строительство и черчение".
Выбор агентов на ответственные посты являлся делом весьма сложным. Прежде всего, от такого кандидата требовалось знание не менее двух иностранных языков. Это являлось общим правилом. Но в целях освещения чисто военных вопросов от агентов, кроме того, требовался целый ряд специальных познаний. Для приобретения этих специальных познаний агент проходил почти полный курс офицерской школы с той лишь разницей, что от офицера требовались знания только по своей специальности, а от агента познания универсальные, энциклопедические.
Чтобы работа агента была продуктивной, он должен был быть тонким наблюдателем, умеющим учитывать самые ничтожные данные.
Некоторые категории агентов должны были знать в совершенстве фотографию, уметь определять расстояние, прочность устоев мостов с точки зрения условий данной почвы и сразу определять, сколько взрывчатого вещества нужно для разрушения данного моста. Положение такого агента осложнялось необходимостью не возбуждать в окружающих никаких подозрений, почему он должен был производить все оценки и строить выводы по глазомеру, чертить планы без инструментов, соблюдая возможную точность до ярда в длину и фута в высоту.
Конечно, такая техническая подготовка давалась не легко. Агент должен был уметь чертить на память планы любого укрепления, расставлять людей и орудия и избегать даже маленьких ошибок и неточностей, ибо с точки зрения его начальства, неточность была хуже полного незнания.
От агента по морским вопросам требовалось, кроме того, идеальное знание подробностей морского дела. Кроме береговых укреплений и доков, которые входили в сферу компетенции военного агента, морскому агенту предлагалось изучить все классы военных судов, топографию и тригонометрию, черчение и судостроение, все типы торпед, мин, подводных лодок и орудий, чтобы он сразу мог оценить силы противника.
Морского агента последовательно знакомили с конструкцией различных судов, крейсеров, броненосцев и мелких единиц боевого флота великих держав, требуя, чтобы он мог определять тип судна, как днем, так и ночью, даже по силуэтам. Агент должен был также знать формы и отличия чинов и морские сигналы.
Окончив этот теоретический курс, агент подвергался в портах Вильгельмегафена и Киля практическим испытаниям по всем специальностям, по которым его "натаскивали".
Требовалось, чтобы каждый агент работал самостоятельно, сам вербовал себе помощников, агентов связи и пр., дабы в случае своего провала не погубить сообщников и не вводить в дело лишних людей, так как по любимому в германской разведке принципу Штибера, "сохранение тайны находится в обратном отношении к числу лиц ее знающих".
По окончании практической подготовки и испытаний с агентом обычно заключался контракт на несколько лет. Содержание таким агентам выплачивалось довольно значительное. Так, например, в 1909 году у одного германского агента, арестованного русской контрразведкой, было обнаружено 12 купонов от переводов из Германии на 1094 руб. 44 коп., полученных в период времени от 4 января по 20 марта того же года. Однако, весьма возможно, что агент сохранил не все купоны. Обычно, руководители германской разведки редко переводили агентам одинаковую сумму. В указанном выше случае мы имеем переводы на суммы: 66 руб. 89 коп.; 55 руб. 56 к.; 56 руб. 50 коп.; 125 руб. 86 коп.; 99 руб. 50 коп. и т. д. Ясно, что делалось это с целью замаскировать истинный источник получения агентом денег.
Вся обусловленная сумма платы редко выдавалась агенту на руки полностью. Обычно, при каждой выдаче известный процент удерживался и депонировался в банк на текущий счет агента. В случае измены или отказа агента работать согласно договора, он лишался этой удержанной суммы. В случае же провала или болезни агента — он и его семья получали из таким образом накопленной суммы пособия.
В инструкциях германской агентурной службы агентам давалась подробные указания как и что собирать и доставлять.
Вот несколько выдержек из инструкции, опубликованной в "Русском Инвалиде" за 1908 г. (№ 252):
" 1. Агент обязан возможно чаще находиться в военном обществе, оказывая представителям последнего изысканную вежливость и внимание. Он должен стараться попасть в хорошие рестораны и кафе, где чаще всего собираются офицеры, незаметно прислушиваться к их разговорам, уметь оценить их. Остерегаться злоупотребления спиртными напитками и избегать ухаживания за женщинами. Сверх того агенту рекомендуется никоим образом не показывать ни имеющихся при нем денег, ни, тем более, писем. При себе иметь хорошие бинокль и компас.
2. Обратить особое внимание на местности, особенно вблизи укрепленных пунктов, а равно быть точно осведомленным о времени смены часовых, которым, во всяком случае, избегать показываться, что весьма важно. На планах и фотографиях не забывать указать даты и сверх того фотографировать интересующие предметы с разных сторон. Производить фотографирование два раза в год зимой и летом. При рекогносцировке укрепленного пункта агент должен стараться произвести съемку с близлежащей возвышенности, будь это крыша, башня или дерево, при чем в последнем случае съемщику рекомендуется запастись, подобно дровосекам и телеграфным рабочим, особого рода обувью. Для производства рекогносцировки агенту следует предварительно изучить местность, сверяя ее с картой, исправляя, если нужно, последнюю и записывая необходимые сведения на приложенный лист бумаги, на полях которого по порядку номеров и дат наклеиваются фотографии местных предметов, уже осмотренных.
