По мысли Людендорфа , единое руководство прессой дало бы возможность "воскресить решительное настроение германского народа". К прессе предполагалось присоединить "свободное слово" государственных деятелей и руководящих умов и устную агитацию. "Ежедневно надо было указать каждому немцу, что для Германии значит поражение. Картины и фильмы должны были проповедовать то же самое. Изображение грозящих опасностей подействовало бы иначе, чем мысли о всяких военных прибылях, чем разговоры и писания о соглашательском мире"…

Как видим, это — целая программа подчинения "слов и мыслей" целям войны.

Канцлер, однако, этот проект отверг.

Тогда Людендорф предложил своему разведывательному отделу заняться этими вопросами самостоятельно. Последний связался с газетами через управление печати военного времени. Управление это было образовано в октябре 1915 г. из отделений, возникших с началом войны и занимавшихся цензурой германских и заграничных газет. В 1917 году к этому управлению присоединилась еще организация отечественного преподавания. В управление были включены для связи представители важнейших гражданских учреждений.

Наряду с этим управлением продолжал существовать также и отдел печати морского министерства.

Людендорф утверждает, что указанное управление воздерживалось от всякого политического воздействия на германскую прессу.

Однако, несколькими строками ниже, он заявляет, что:

"Имевшие место два раза в неделю совещания с членами берлинской и представленной в Берлине провинциальной прессы, в которых, кроме управления печати военного времени, принимали участие представители морского штаба и всех ведомств, удовлетворяли потребностям лишь части печати. В виду этого в различных частях империи время от времени представители имперских учреждений делали доклады представителям провинциальной печати".

Как видим, Людендорф сам опровергает свое предыдущее заявление и раскрывает, что фактически вся германская печать была зажата в кулак управления печати военного времени.

При штабах фронтов, групп и армии были созданы отделения этого управления. Эти отделения снабжали соответствующим материалом фронтовые, армейские и местные газеты. Кроме того, они снабжали остальную германскую печать описанием "особенно геройских подвигов отдельных офицеров и солдат на фронте".

Управление печати военного времени издавало газеты в оккупированных немцами областях, в лагерях военнопленных и выпускало специальные газеты для распространения среди войск противника.

Но захват в свои руки германской печати не удовлетворял Людендорфа . Он хотел захватить в свои руки также и руководство пропагандой в нейтральных странах. Он полагал, что "хорошо поставленная пропаганда должна далеко обгонять развитие политических событий, расчищать дорогу для политики и подготовлять общественное мнение незаметно для него самого. Прежде чем политические намерения превратятся в действие, надо убедить мир в их необходимости и моральной оправданности, и цель, поставленная пропагандой, должна явиться естественным психологическим выводом".

Людендорф упрекает германское правительство, что по отношению к пропаганде оно стояло в нерешительном раздумье, что оно не понимало сущности пропаганды, что оно отказывалось от нее потому, что считало ее слишком базарно-крикливой. По словам Людендорфа , не было создано и необходимых предпосылок для этой пропаганды: не было мировой телеграфной агентуры с собственной сетью кабелей и радиостанций, не было руководящей газеты с сильной национальной основой и т. д.

Конечно, эти утверждения Людендорфа далеко не соответствовали действительности; имевшиеся в этой области недостатки сильно им преувеличены и извращены с целью скомпрометировать правительство и доказать его неспособность для того, чтобы военное командование могло захватить всю пропаганду в свои руки.

Когда имперский канцлер отказался принять представленный Людендорфом проект организации центрального органа пропаганды, последний повел атаку на министерство иностранных дел и добился создания при нем военного отдела пропаганды.

Кроме того, министерство иностранных дел обещало создать для экономической и политической пропаганды отделы, подобно военному. Все эти три отдела должны были, по директивам министерства иностранных дел, "вести широкую и активную пропаганду, переходящую против пропаганды Антанты и не ограничивающуюся, как прежде, слабым отпарированием неприятельской лжи".

Эти отделы были созданы, но, по словам Людендорфа, "политическая и экономическая пропаганда министерства иностранных дел ограничивалась работой в прессе и изданием брошюр. Большей частью эта работа выливалась лишь в воздействие на газеты путем опровержений и объяснений политических событий и использования неприятельских промахов".

Во главе военного отдела пропаганды министерства

иностранных дел был поставлен полковник фон-Гефтен. Он был подчинен верховному командованию, но финансировался, главным образом, министерством иностранных дел, которое за это получило право совместного обсуждения и установления основных директив. Но министерство иностранных дел этим "правом", якобы, не пользовалось, и верховное командование осталось полным хозяином военного отдела пропаганды.

Полковник Гефтен постепенно создал громадную пропагандистскую организацию, раскинувшую свои щупальца по нейтральным, дружественным и воевавшим с Германией странам.

В нейтральных странах он укреплялся при помощи "слов и иллюстраций", а главным образом, — кино-фильм.

Устной пропаганде придавалось большое значение. Передача новостей из уст в уста — самое опасное, а поэтому, и самое лучшее средство пропаганды, ибо таким путем распространяется очень быстро известная мысль и как бы висит в воздухе, а источник ее всегда остается неизвестным.

Пропаганду при помощи иллюстраций и кино-фильм облегчило создание специального графического отделения и управления плакатов и кино-фильм, превратившееся в дальнейшем во "Всеобщее Акционерное О-во кино-фильм". По словам Людендорфа , картина и кинофильма, а также графическое изображение в форме плаката действовали настойчивое и резче, чем письменное слово, а потому сильнее влияли на массы.

Большое значение придавалось также и художественной пропаганде.

Наряду с этим, шла печатная пропаганда при помощи телеграмм, радио и корреспонденции, пропаганда брошюрами и докладами, а также работа через бюро нейтральных военных корреспондентов.

Во враждебную Германии печать нейтральных стран полковник Гефтен пытался пробраться путем быстрой передачи информации.

При германских посольствах в нейтральных и союзных странах, а также в оккупированных областях на востоке (Россия) были созданы "военные заграничные бюро", обрабатывавшие и распространявшие полученные из центра материалы в духе, соответствовавшем особенностям каждой данной страны. "Военные заграничные бюро" должны были вести свою пропагандистскую работу в полном контакте с послом.

Английский посол в Париже лорд Берти приводит в своей книжке[112]следующие слова юрисконсульта американского государственного департамента, мистера Каудерта, о пропаганде немцев в Америке:

"Немцы, среди которых насчитывается около 4.000.000 натурализованных американских граждан, обрабатывают против нас (англичан) американцев германского происхождения, непримиримых ирландцев, хлопководов и лиц, связанных с хлопчатобумажной промышленностью.

В другом месте своего дневника тот же Берти передает свою беседу с испанским послом в Париже — Дель-Муни, который, якобы, заявил следующее:

"…Германия ведет в Испании активную политику против Франции и Англии, она тратит много денег и привлекла на свою сторону священников и клерикальную партию. Она проповедует, что страна, не имеющая идеалов, неизбежно гибнет. Испания должна иметь идеалы и справедливое честолюбие, но на ее пути стоят Франция и Англия… Эта германская кампания, по мнению Дель-Муни", представляет большую опасность для дела Антанты..