Эта игра была ему знакома. Такая же игра, только в значительно более быстром темпе, наблюдалась в любом поединке. Игра на терпение, игра, в которой проигрывает первый, кто не выдержит и сорвется, пытаясь рискованной атакой разом завершить бой. И такой риск очень редко оправдывал себя, особенно в том случае, когда противником выступал опытный воин.

Лашан заметил, как рейнджер слегка шевельнул головой, и прищурился. В неверном свете заката кусты на холме зашевелились, и из них начали один за другим выбираться люди. Лашан насчитал полторы дюжины, прежде чем увидел, как Фантом натягивает лук. Разбойники направлялись прямо в их сторону, обходя холм слева, чтобы, по всей видимости, вернуться на расположенную где-то с другой стороны холма стоянку.

Игра на терпение завершилась. Увертюра предстоящего боя закончилась в пользу отряда принца, разом давая огромное преимущество. Собственно говоря, бой был выигран, не начавшись. Так опытный боец видит сражение на несколько ударов вперед и предугадывает, иногда до того, как вынул меч из ножен, чем оно закончится.

Однако это было пока только видение, которое теперь предстояло превратить в свершившуюся реальность.

Последний бандит вышел из кустов, осторожничая и по-прежнему глядя на юго-восток, откуда шайка ожидала появления патруля. Он практически пятился в их сторону, поэтому стрела Фантома вонзилась ему в спину, навылет пробив легкие кожаные доспехи.

Гедон, оказавшийся на левом фланге, выстрелил вторым, опередив даже Кима. Не отрывая взгляда от ближайшего противника, в которого он целился, мечник аккуратно положил арбалет на землю и поднялся. Первым ударом отряд разом сравнял счет, теперь в живых оставалось только десять бандитов.

Гедон шагнул вперед, держа шест одной рукой вертикально у себя за спиной. Лезвие, оказавшееся сверху, на локоть выступало у него строго над головой, и в сумерках мечник был похож на ожившую статую Нес'Ариана.

Его противник выхватил слегка изогнутую катану, самую тяжелую, которую когда-либо видел мечник. Обычно такие катаны не пользовались популярностью в прибрежных землях. И моряки, и стража, и разбойники предпочитали более легкие варианты этого оружия. Бандит молча бросился вперед. Для группы обычных грабителей эти слишком быстро оправились от шока неожиданного нападения.

Гедон вытянул руку, держащую шест мечника, вправо, продолжая держать оружие вертикально, при этом тыльная сторона его сжатой ладони была направлена на врага. Разбойник остановился в паре шагов от мечника, не решаясь атаковать с ходу и желая оценить возможности необычного оружия. Перед мечником стоял опытный воин, не поддавшийся на очевидную ловушку, коей являлась внешне не защищенная грудь Гедона.

Наконец бандит сделал первый осторожный выпад. Гедон отступил на шаг и встал в классическую стойку, теперь удерживая шест двумя руками. Катана была лишь немного короче лезвий шеста, и бой мог бы пойти на равных, если бы они столкнулись один на один. Но разбойника торопило разворачивающееся слева от него сражение. Его приятели падали один за другим, и он осознавал, что небольшое промедление оставит его одного против целого отряда, внезапно появившегося на их пути.

Бандит атаковал, проводя длинную связку, разом выдававшую в нем очень опытного бойца. Короткие, практически без замаха, рубящие и колющие удары были очень необычны для достаточно тяжелой катаны. Но только на первый взгляд. Этот стиль движений был крайне неэкономным — действовать катаной, используя только кистевые удары, долго невозможно. Но было понятно что это сражение и не будет долгим, поэтому подобная тактика оправдывала себя, особенно против тяжелого шеста. Гедон отступал шаг за шагом, с трудом успевая парировать и выжидая момент, когда можно будет контратаковать.

Момент вскоре настал. Бандит слишком сильно шагнул вперед и при ударе слегка провалился, ожидая встретить парирующее лезвие, но вместо этого встретив только пустоту. Гедон сначала отступил, избегая столкновения, а потом сделал два коротких шага вперед. С первым шагом он нанес колющий удар передним лезвием и, встретив шестом катану, запоздало вернувшуюся для блока, коротко отбросил ее в сторону. Пока противник восстанавливал равновесие, Гедон сделал второй шаг и обеими руками крутанул шест, находящийся совсем близко от противника. В действие вступило второе лезвие. Гедон отступил в сторону, стараясь не попасть под фонтан крови, хлещущий из перерубленной шеи врага. Голова разбойника глухо упала на труп. К облегчению мечника, лицом вниз.

— Это был последний, — послышался хмурый голос Брентона позади. — Конечно, очень эффектно, но у нас опять нет никого, с кем можно было бы побеседовать по душам.

— Надо было науськивать на них Вика, а не начинать с ходу рукопашную, — пожал плечами Гедон.

— Несколько должны охранять лагерь, — заметил отошедший в сторону Фантом, ногой упираясь в труп первого убитого и выдергивая свою стрелу. — Поспешим, они могли услышать шум боя.

— Двое, — шепнул Даниэль, глядя на крохотный костер, разожженный бандитами.

— Гном прав, оставьте их мне, — тихо ответил маг, — хватайте их сразу после того, как я их оглушу. Хватайте и вяжите, пока они будут соображать, что к чему.

Виктор ненадолго задумался, выбирая наиболее подходящее для данного случая заклинание. Потом незаметно кивнул сам себе и вышел из-за дерева, неслышно направляясь в сторону двух сидящих у костра фигур.

Его заметили только тогда, когда он почти дошел до костра. Первый бандит начал подниматься с места, подтягивая к себе короткий меч, валявшийся рядом. Маг поднял руки и произнес заклинание.

От костра вертикально вверх поднялся столб пепла и дыма, неожиданно разделился на два потока, резко сжался над головами бандитов. Два плотных сгустка воздуха, смешанного с пеплом, ударили по головам не ожидавших такого оборота людей.

Только что поднявшийся разбойник повалился обратно и упал прямо на костер. Раздался резкий :рик боли, и человек, на котором начала тлеть одежда, с воплями закатался по земле. Второй просто повалился на бок, судорожно тряся головой и хватаясь руками за уши.

Их связали мгновенно.

— Они скоро придут в себя, подумайте, как их разговорить, — хмуро бросил Виктор.

— Опять мой пыльный мешок? — хитро прищурился Брентон, намекая на только что исполненное заклинание.

— Ага, — беззаботно откликнулся маг, — только в новом варианте. Но принцип все тот же.

Тут же посерьезнев, он добавил:

— Имейте в виду, что у меня остался только шип, так что постарайтесь справиться сами.

Брентон уже хлестал по щекам первого разбойника. Как только его глаза начали смотреть осмысленно, Гном вплотную придвинулся к лицу, обезображенному кривым, плохо зажившим шрамом, и прошипел:

— Либо ты говоришь правду и остаешься жить, либо умираешь медленно и в мучениях.

— Конечно, я расскажу все, что знаю. — Бандит дернулся, пытаясь отдалиться от Брентона, у которого неожиданно проявились недюжинные актерские способности. Бешенство, которое он изобразил на своем лице, было легко спутать с настоящим.

— Тогда говори. Кто вас послал?

— Нам дали денег и сказали щипать любых, кто будет проходить по тракту.

— Кто?

— Я не знаю имени. Слышал, что парня называли Скользким. Но договаривался атаман. — Разбойник посмотрел на юг, в ту сторону, где за холмом недавно произошла стычка. Неожиданно на его лице проявился короткий проблеск надежды, который он постарался тут же скрыть.

— И не надейся, — с угрозой в голосе произнес Брентон, — мы вырезали всех, кто устроил засаду по ту сторону холма. Сколько вас было?

— Два десятка, — не задумываясь, ответил разбойник.

— Значит, считай, что Локо обратил на вас свой взор, когда вы остались охранять стоянку. Потому что из двух десятков только вы остались живы. Где атаман договаривался со Скользким?

— Дальше по тракту на восток. Там маленькое поселение, которым владеет банда Лютика. Они там зимовали, потом остались на лето. Мы заходили к ним в начале лета, чтобы пропустить по кружке и продать... продать.