Купцы обсуждали, как обмануть конкурентов, а Френсис думал о том, как подобные уловки могут помочь ему в бою. Купцы спорили о том, какие цены будут на полотно в следующем году и не стоит ли придержать товар, а Френсис думал о том, что может сказать это лучше их.

Впрочем, он старался не досаждать нанимателям, все время молчал и вообще всегда был в сторонке, стараясь не привлекать к себе ненужного внимания.

Так было и сейчас. Караван перемещался неспешно, и Френсис, находящийся во внутреннем охранении, неторопливо шел за фургоном, в котором сидела пара купцов. Его глаза были устремлены на окружающие дорогу деревья, хотя сам он в это время прислушивался к разговору торговых людей.

Темой беседы, как всегда, были цены. На сей раз цены на пшеницу перед осенним урожаем. Купцы обсуждали, не стоит ли придержать побольше запасов на складах, чтобы продать их с максимальной выгодой перед самым урожаем. Но в этом был риск – все зависело от погоды и от того, когда именно крестьяне начнут жатву. Френсис, уже вдоволь наслушавшийся подобных бесед и неплохо разбирающийся в погоде, мог бы им сказать, что придерживать старые запасы этим летом не стоит. Что они потеряют много денег из-за хорошего и раннего урожая.

Но, конечно, он не стал совершать подобной глупости. Купцы подняли бы на смех своего охранника, и этим бы дело и закончилось. Тем более что, несмотря на внутреннюю уверенность в своей правоте, как только он пытался произнести свои мысли и расчеты вслух, они казались глупыми ему самому.

Дорога медленно изгибалась. И вместе с ее изгибом Френсис все меньше думал о ценах на зерно и все больше о своих прямых обязанностях. Его беспокойство, ничем не объяснимое, нарастало.

Взгляд воина теперь непрерывно метался по окрестностям. Поэтому он был, наверное, первым, кто среагировал на нападение. Когда первая стрела вылетела из-за деревьев, он уже выдергивал меч из ножен. Когда в сторону каравана полетели следующие стрелы, он уже был под защитой деревьев и выискивал лучников. Бандитов было много, иначе они не решились бы напасть на достаточно крупный караван, сопровождаемый профессиональной охраной, да еще и на одной из самых людных дорог королевства.

Краем глаза Френсис заметил, что стрелы нанесли охране каравана сокрушительный урон. Он увидел по крайней мере троих наемников, уже выбывших из игры. Хорошо было только то, что все остальные опомнились быстро и тоже ринулись в лес, не дожидаясь, пока их изведут издалека стрелами.

Первый разбойник не успел отбросить лук, когда его остановил удар воина. Френсис не останавливался, но при этом не переставал просчитывать свои дальнейшие действия. Просчитывать значительно дальше, чем он мог раньше.

Вообще что-то изменилось в нем, в его отношении к схваткам. Уже в предыдущем проверочном поединке он это почувствовал. А сейчас почувствовал еще сильнее. Он почти совсем не думал о том, какой удар нанесет прямо сейчас, а старался прикинуть сразу всю картину в целом.

Он мог двинуться влево и разом избавиться от еще одного разбойника, еще не успевшего схватиться за меч. Но слева от него бежал командир наемников, и было разумным предположить, что с этой стороны он справится и без Френсиса.

Поэтому воин свернул чуть правее и вступил в поединок с другими двумя грабителями, которые уже были готовы к схватке. В этом месте больше всего наемников полегло под первыми стрелами. Резкими движениями меча откинув короткие клинки врагов, солдат прорвался прямо между ними, развернулся и рубанул по незащищенной спине ближайшего. Взглянул на повернувшегося к нему второго, не просто взглянул – посмотрел ему прямо в глаза и коротко мотнул головой. «Не стоит оно того», – сказал он этим движением.

Разбойник с ним не согласился и двинулся вперед. Френсис не стал парировать удар короткого меча, немного поднырнул под него, уйдя чуть в сторону, и сделал шаг вперед. И тут же ударил не желающего одумываться грабителя сзади по бедру, разрубая ногу и выводя его из схватки.

Веер возможностей неожиданно сузился до всего одной, и, не успев осознать свои действия, Френсис резко развернулся и подставил оружие под уже падающий на его голову меч еще одного бандита. Только затем, когда кинувшийся на него сзади разбойник уже падал на землю с пробитой грудью, он понял, что видел его фигуру и раньше. Его предвидение хода схватки работало все лучше, открывая ему все новые горизонты.

Грабителей оказалось больше трех дюжин, и если бы не хорошая выучка охранников и помощь купцов, то и дело выискивающих цели для своих арбалетов, то расчет этой шайки мог бы оказаться верным и они сняли бы неплохую добычу. А так – через несколько минут боя на окраине тракта стало ясно, что караван отобьется.

Последним ярким событием для Френсиса был тот момент, когда его бывший соперник Сандро, наступая на очередного грабителя, чуть не получил мечом по шее. Грабитель решил сделать тот же финт, за счет которого Френсис выиграл у наемника. Обманный удар в живот, резкий обвод и удар в шею. На этот раз Сандро отступил, наемник слегка пошатнулся, не успев вовремя понять, что его хитрость не прошла, и тут же за это поплатился.

Еще недавно Френсис предположил бы, что это только счастливая случайность, несвязанная цепь событий. Сейчас, особенно после встречи со стариком на дороге в столицу, он начинал думать, что получил от своего дара предвидения даже больше, чем хотел.

Он расстался с караваном уже давно. Расстался, стараясь до минимума сократить прощание. Сухо кивнув начальнику наемников, слегка разочарованному его холодностью. Френсис видел, что тот хотел предложить ему вступить в гильдию, но так и не решился, лишь молча отсыпав воину обещанное золото. Френсис теперь видел и то, что случилось бы, если бы он согласился. Он видел также и то, что жить этому в общем-то хорошему человеку осталось совсем недолго. Хотя и пытался не думать об этом, не стараться более точно предсказать его судьбу.

Именно поэтому он и постарался расстаться с караваном и наемниками как можно быстрее. Потому что теперь знал, как умрет почти каждый из них. Одно движение Сандро после того нападения в лесу, когда он вытирал свой меч, неожиданно развернулось в голове у Френсиса целой чередой событий, которые произойдут с ним в ближайшем будущем. И закончилось видением, в котором наемник валяется с наполовину отрубленной шеей, еще живой, но истекающий кровью.

Френсис видел также и то, что мог поменять судьбу многих из этих людей, оставшись с ними. Многие из них остались бы в живых, но зато умерли бы другие. Предвидение следующего удара врага дало Френсису то, чего он никак не желал.

Он знал также, что с каждым новым сражением его дар будет стремительно развиваться. И если сейчас он мог смутно предполагать, что случится в ближайшем будущем, то скоро его новые возможности неподъемным грузом лягут на его плечи.

Сейчас он подходил к цели своего путешествия – одинокой крепости в глухом лесу, на которой заканчивался гномий тракт, а заодно и территория людей.

Калитка в крепостных воротах распахнулась, приглашая его внутрь. Он еще мог развернуться, выбросить меч и никогда не брать больше в руки оружие. Наверное, это был единственный шанс прожить свою жизнь пусть и не счастливо, но спокойно. Любой обычный человек так бы и сделал. Но он был воином, привыкшим к мыслям о смерти. Что с того, что он будет точнее знать, когда наступит его черед? Как-нибудь он сумеет справиться с этой нелегкой ношей.

Френсис ускорил шаг и через минуту исчез внутри крепости.

– Защита нашего господина состоит из двух кругов. Внутренний круг – двенадцать воинов, всегда ровно двенадцать. Попасть в него можно только из внешнего круга. Уйти из него можно, только погибнув. Либо тогда, когда рука воина уже не сможет держать оружие, но на моей памяти до этого момента никто не доживал. – Воин, говоривший с ним, внимательно смотрел на Френсиса, пытаясь уловить малейшие изменения на его лице. – Внешний круг обычно состоит из двух дюжин, хотя иногда бывает чуть меньше, иногда – больше. Чтобы попасть в него, ты должен провести шесть поединков, без перерыва, один за другим – против бойцов внешнего круга защиты. Чтобы получить допуск к испытанию, ты сначала должен сразиться со мной. Я последний, кто поступил на службу к магу. – Было видно, что его провожатый разочарован тем, что так ничего и не уловил на лице Френсиса.