– Значит, ты не справился, Марк… А я возлагала на тебя такие надежды! – В словах женщины была печаль, но Строггорн так и не смог понять, кто это.

– Где я? – спросил он. – Я умер?

– Можно сказать и так. Отсюда мало кто возвращается назад. Да и зачем тебе это? Там ты оставил одну боль. Правда? – Она взяла кочергу и пошевелила дрова в камине.

Слова женщины нисколько не обеспокоили его. Строггорна только все мучил один вопрос, и он решился задать его. Ему почудилось, что она сможет дать на него ответ.

– Скажите. Почему любить бывает так больно? – Когда-то Анна спросила его об этом, и он не знал, что сказать ей. И сейчас ему показалось, что если понять, то еще можно будет все изменить.

– В вашем мире все имеет свое начало и свой конец. – Женщина обернулась, и Строггорн наконец узнал ее. – Разве ты не знал об этом?.. И когда что-то начинается – это радость и надежда, а когда кончается – разочарование и боль. Но бывает так, когда что-то много раз начинается и кончается – как в Любви, и тогда это сразу и Наслаждение и Боль. В этом – ее оборотная сторона. И кто знает об этом – боится конца и иногда отказывается от Любви. Как ты сейчас…

– Но это такая боль! – Строггорн вдруг вспомнил все.

– Она будет всегда с тобой и с ней. До конца. Вы слишком много раз начинали, и много раз был конец, и теперь ничего не разделить.

– Это плата за то, что мы слишком долго живем! – внезапно понял Строггорн.

– И так, и не так. – Покачала головой женщина. – Даже когда мало живут, иногда бывает так, но для вас… – Она замолчала, не закончив.

Раздался отдаленный бой часов. Гиперболический маятник, огромный, как сама Вселенная, пронесся мимо них.

– Ты должен решить, пока маятник ведет отсчет. – Женщина смотрела на Строггорна огромными абсолютно черными, без белков и зрачков, глазами. – Сейчас полночь, и он пробьет для тебя двенадцать раз. Ты ощутишь боль, но не должен кричать. В Любви не кричат. И как бы ты не любил, после десятого удара боль утихнет, и я не смогу вернуть тебя назад.

– Почему вы не сказали об этом раньше? Разве я готов к этому? – закричал Строггорн и услышал, как маятник пробил второй раз.

– Испытание Любви… Оно всегда неожиданно… Никто не может предупредить об этом…

Боль обрушилась на него, но он молчал. После шестого удара Строггорн встал, и Странница подняла на него глаза.

– Я решил вернуться, – сказал Строггорн.

– Несмотря на эту боль? – В ее взгляде было сомнение.

– Несмотря ни на что.

Странница встала, и Гиперпространственная дорога снова возникла перед ним. Она показала рукой, и где-то очень далеко замерцала точка входа.

– Сорок четыре измерения, – сказала Странница. – Не забирайся больше так далеко. Всего четыре шага до тонких измерений, а оттуда нет дороги назад.

Строггорн шел к точке входа. Чудовищная боль терзала его и Гиперболический маятник вел свой отсчет, но это уже было неважно. Пробил двенадцатый раз, и он очутился все в том же коридоре памяти. Но после боли, что Строггорн испытал во вневременье, все это не казалось таким страшным и немыслимым. Он продолжил свой путь, упорно ища то единственное воспоминание, которое, теперь Строггорн был в этом совершенно уверен, могло вернуть ему Анну.

Как только от него затребовали энергию, Диггиррен сразу понял, что Советники очнулись. Сейчас ему не было необходимости смотреть на приборы – он просто почувствовал это. Диг начал со всей доступной ему скоростью перераспределять энергию. Единственное, что беспокоило его, – сколько времени удастся продержаться. Он нисколько не сомневался, что уже чудовищно перегрузил свою нервную систему – страшная боль была тому подтверждением, но все продолжал и продолжал работать. В какой-то момент Диггиррен почувствовал, как кто-то помогает ему, но уже не мог понять кто и почти тут же потерял сознание.

Креил, придя в себя, сразу же забрал управление. Нескольких секунд ему хватило, чтобы увидеть Диггиррена, подключенного на все точки. Необходимо было снять с того совершенно недопустимую для его возраста нагрузку. Он видел, что Диг не пришел после отключения в себя, но тот был жив – и сейчас это было главное.

Строггорн не знал, сколько времени прошло. Он все посылал и посылал импульсы, активизируя память, и, когда, наконец, его собственный пси-образ возник перед ним, не сразу поверил, что нашел.

– Лао, я нашел его, – позвал Строггорн, понимая, что нужна максимально возможная энергия активизации. Он подумал еще о том, как Линган сможет вынести все это, но, как всегда в его долгой жизни, не было выбора.

Они нашли Строггорна и совместными усилиями передавали и передавали энергию. Коридор ослепительно светился, и все они чувствовали, как чисто человеческие эмоции начинают подавлять воспоминания о Дорне. Аолла родилась человеком – вся надежда была на это. Линган и Лао сплели еще одну сеть и начали перераспределять энергию ее ячеек, снова приводя все в равновесие, но в этот момент невероятно сильная нервная система Строггорна не выдержала, и он провалился в темноту.

Сначала родился звук. Кто-то тихо разговаривал, и это причиняло монотонную боль. Потом словно зажгли свет, и Строггорн очнулся. Его окружали стены операционной. Под купол сразу же вошел Креил.

– Ну ты и напугал нас! Разве ты не знаешь, что у тебя не должно быть психотравм? – сказал Креил. Он улыбался.

– Что с ней? – Строггорн облизал пересохшие губы.

– Нет бы спросить, что с ним? – Женщина в красном ворвалась в его мозг, и он с удивлением увидел Аоллу, входящую под купол. Она внимательно всматривалась в его лицо и осторожно беспокойно ощупывала его мозг. Строггорн поморщился, защищаясь. Машина быстро отключалась от его тела.

– У тебя, кажется, при операционной была палата? – спросил Строггорн, слез со стола, и, мельком взглянув на Аоллу, прошлепал босыми ногами мимо нее. Креил изумленно шел за ним, увидев, как у Аоллы мелькнули в глазах слезы. Строггорн не обратил на нее никакого внимания, как будто ее здесь не было.

Он расположился на кровати, накрылся одеялом и закрыл глаза.

– И ты ничего не хочешь спросить? – поинтересовался Креил.

– Аолла ушла? – Строггорн сел на кровати и вслушался, не ощутив ее присутствия.

– Обиделась и ушла, – подтвердил Креил. – Только зачем ты ее обидел? Мог ей хоть что-нибудь сказать.

– Зачем? Чтобы сделать еще больнее? Рассказывай, что здесь было, нам теперь не мешают. – Строггорн откинулся на подушку.

– Ничего хорошего. – Креил сел в кресло. – Ты провалялся без сознания девять дней… Хотя это несущественно. Вот во время операции вы меня чуть не доканали. До сих пор не понимаю, что это было. В какой-то момент вы все были мертвы. По крайней мере, так показали приборы. А потом все опять ожили. Скажи спасибо Дигу, – строго добавил Креил. – А то быть бы вам всем покойниками. Через какое-то время – еще раз умер ты.

– Ты говоришь – все мертвы? Хороший эффект! – Строггорн опять прикрыл глаза. – Извини, спать очень хочется. За много лет хоть один раз. Конечно, очень плохо, что Диг был здесь, но еще хуже, если бы мы умерли. Как всегда – никакого выбора. И что дальше?

– А дальше как ни в чем не бывало вошла Странница. Ужасно ругалась и сказала, что ты ее вытащил черте откуда. Отключила тебя от Машины и занималась тобой. Недолго. С полчаса. Сказала, что будешь долго спать, но все будет хорошо, и ускакала. Больше ничего. Да, еще сказала, что Аолле можно на Дорн не раньше чем через полгода. А то психика очень ослаблена.

– Опять на Дорн? Мы ее еле вытащили оттуда! Неужели снова в это пекло?

– Не знаю я. Это же Странница так сказала. Ищи ее сам и выясняй, почему, – Креил помолчал и добавил: – А что у тебя с Аоллой? Я понимаю, не мое дело, но она так переживала, пока ты был без сознания. Сама-то она на вторые сутки очнулась и сразу к тебе. – Он опять замолчал. – Мне кажется, она любит тебя.