Хуннский каган, его двор, родовая аристократия утопали в роскоши от награбленных богатств. Однако на севере, в Южной Сибири, свободолюбивые динлины оказали захватчикам ожесточенное сопротивление. В хрониках этого времени динлинам уделяется немного строк, но как они многозначительны! В рассказах о деяниях почти всех каганов, следующих за Модэ, есть небольшая строка: «…на севере покорил Динлин». Но если каждому новому кагану приходилось вновь покорять Динлин, значит ни одному из них это не удалось!

В I в. до н. э. окрепло сопротивление хуннам со стороны их соседей, усилилось и противодействие покоренных племен.

Одновременно влиятельные хуннские князья стали стремиться к независимости от верховной власти кагана и даже претендовать на престол.

Хуннское могущество начало клониться к закату.

Через столетие северные хунны под ударами монголоязычных сяньбийцев пустятся в далекое странствие на запад в поисках пастбищ, данников и рабов. Они выйдут из глубин Азии на реку Итиль (Волгу), откуда в V в. н. э. обрушатся под именем гуннов во главе с каганом Атиллой на ужаснувшуюся Европу…

И поразительно! Имя их в языках германцев приобретет то же значение (великан-чудовище), что и в кетских сказаниях. По-немецки «великан» — der Hune.

В этой книге автору хотелось познакомить юного читателя со свободолюбивыми динлинами, вступившими в неравную борьбу с поработителями — хуннскими каганами. Многое знаем мы о динлинах, но далеко не все. О том, как и чем жили они, мы знаем по археологическим раскопкам и наскальным рисункам.

На Оглахтинской скале среди древних рисунков есть изображение великана в рогатом головном уборе, который держит в руках двух маленьких людей. Эта композиция обведена линией, которая очень похожа на план каменной стены; ее развалины окружают Оглахтинский горный узел. В свое время И. Т. Савенков, которого называют отцом сибирской археологии, полагал, что этот рисунок символически изображает некоего правителя, по воле которого стена была воздвигнута.

Это изображение и навело автора на мысль ввести в свою книгу эпизод строительства стены, ограждающей владения племени Огненного Кольца от хуннских набегов.

Кстати, названия динлинских племен, как и собственных имен динлинов, вымышлены автором, хотя им взяты за основу кетские и индоиранские корни (на индоиранских языках говорили и азиатские и европейские скифы. Вероятно, говорила на одном из этих языков и «скифская» по происхождению часть динлинов).

Древние письменные источники не сохранили для нас ни имен динлинов, ни названий племен и родов. Однако мы знаем, что в то время существовала традиция вести происхождение рода от какого-либо животного. Поэтому с полным правом мы можем утверждать, что были среди динлинов и род Быка, и род Оленя, и род Барана.

С большой долей вероятности мы можем «реконструировать» некоторые из динлинских обрядов и обычаев. К каменным изваяниям в южносибирских степях, многие из которых современные хакасы осмысливают как изображения женщин («иней-тас» — «старуха-камень», «кизи-тас» — «девушка-камень»), хакаски обращались в старину с просьбой даровать потомство. Ученые установили, что эти изваяния сооружены еще в «додинлинское» время в конце III — начале II тысячелетия до н. э. Связанные же с ними поверья прошли через дали веков и сохранились до недавнего прошлого.

Мы можем восстановить и некоторые детали, связанные с брачными обрядами.

У кетов на нижнем Енисее еще в недалеком прошлом родственники жениха ночью ставили у входа в жилище родителей невесты котел, наполненный различными ценностями, составлявшими выкуп.

Если выкуп сородичам невесты казался мал или они не были согласны на брак, то опрокидывали котел, а вещи разбрасывали. На следующую ночь члены клана жениха снова ставили котел, куда добавляли более ценные дары. Если родня невесты удовлетворялась этим, то котел забирали в жилище, и это было знаком согласия. Но бывало, что котел опрокидывали снова, и «торг» велся до тех пор, пока родители невесты не давали согласия или сородичи жениха не отказывались от сватовства.

Своеобразный обычай! Но самое интересное, что в старинных сказаниях и легендах кетов описывается совершенно иной обряд сватовства.

Поэтому мы можем предположить, что у докетского населения северной тайги обычаи были иные, а сватовство с котлом принесено переселенцами — кетоязычными динлинами — с юга.

Смешавшись на севере с таежными аборигенами, динлины передали им свои свадебные обычаи и обряды, а сами восприняли их фольклор, где сохранилась память об обычаях докетских или додинлинских.

Важно и то, что прекрасный знаток народов Сибири, известный этнограф Б. О. Долгих нашел много общего в свадебных обрядах кетов и хакасов. Это и не удивительно, ибо на рубеже последних веков до н. э. и первых веков н. э. не все динлины ушли на север. Значительная часть их осталась в Южной Сибири, где смешалась с пришедшими сюда тюрками (кыргызами, уйгурами и др.) и вместе с ними положила начало современным южносибирским народам. О населении древнехакасского государства, возникшего на верхнем Енисее в V–VI вв. н. э., летописи прямо говорят, что его «жители перемешались с динлинами».

Сюжет книги построен на основе драматических событий, действительно происходивших в Центральной Азии и Южной Сибири в I в. до н. э.

Во время ожесточенных междоусобных войн в хуннской державе один из членов рода каганов Уцзи-Дуюй (Узун-Дугай) заявил свои права на престол. Этот князь опирался на динлинов, которые, очевидно, поддержали его, стремясь использовать как свое орудие в борьбе против хуннского господства. Однако каган Хуханье (Ойхан) разгромил войска союзников, казнил Узун-Дугая, но и сам потерпел разгром от другого претендента на престол — своего брата Хутууса, который, став каганом, принял новое имя — Чжи-чжи. Это было началом длительного противоборства двух хуннских каганов: северного (Чжи-чжи) и южного (Ойхана). С тех пор и до самого крушения хуннского владычества в Центральной Азии продолжали существовать два каганата.

Как повествуют летописи, в 47 г. до н. э. Чжи-чжи-каган со своей ордой вторгся в окрестности озера Хиргис-нур (в переводе: озеро кыргызов) в нынешней Северной Монголии. На этой территории располагались кочевья тюркоязычных кыргызов. Вытесненные со своей земли кыргызы отошли на север под прикрытие гор в Минусинскую котловину. Здесь они смешались с динлинами, а частью оттеснили их к северу. Это и нашло отражение в динлинских погребальных масках; одни из масок европеоидны, другие монголоидны, третьи имеют смешанные черты. Большинство оставшихся на месте динлинских племен восприняли тюркский язык пришельцев и ряд особенностей их культуры. В то же время культура динлинов оказала сильнейшее влияние на кыргызов. В свою очередь, культура средневековых кыргызов явилась одной из важнейших основ для формирования национальной культуры хакасов. Такова историческая и культурная роль древних динлинов в судьбах народов Южной Сибири, да и Центральной Азии. Да только ли этих областей? Сопротивление динлинов хуннам, вероятно, существенно ослабило мощь последних, когда они предприняли свой гигантский по масштабам бросок из Азии в Европу…

Древние источники не сохранили для нас имен вождей динлинов и кыргызов в период их самоотверженной борьбы с хуннами. Тем не менее нельзя считать героев книги — Алакета из рода Быка, его прославленного деда Хориана, жестокого властолюбивого кыргызского вождя Алт-бега только плодом авторской фантазии.

Бурные события эпохи Великого переселения народов (а оно началось именно в последние века до н. э. и первые века н. э. и связано как раз с хуннскими походами) обусловили появление героев с подобными характерами, мыслями и чувствами. И поэтому мы смело можем сказать, что среди динлинов, кыргызов, ухуаньцев две тысячи лет назад жили люди, которые могли быть прообразами Алакета, Кенгир-Корсака, Гюйлухоя и других героев этой книги.

Итак, дорогой читатель, окинь мысленным взглядом привольные степи, величественные горы, красногрудые утесы, вздыбившиеся над Великой рекой, словно нетерпеливые кони, и — добро пожаловать в гостеприимное селение рода Быка, раскинувшееся в привольной долине, на земле гордых, свободолюбивых динлинов — предков современных коренных народов нашей Сибири.