— Ну ладно, расписывайся вот здесь и получай свои деньги.

Кайрат покачал головой и сильнее прижался к стене.

— Что же ты сидишь? Вот тут поставь свою подпись и получай деньги за отца.

Кайрат промычал что-то бессвязное и замахал на неё обеими руками.

— Ты что, не в себе? — Она покрутила пальцем у виска. — Увезу ваши деньги, а потом сами ругаться будете? А ну, давай расписывайся, некогда мне тут с тобой.

Как объяснить ей, что это невозможно? Разве поймёт она, что отец может устроить скандал? Нет уж, пускай уходит со своими деньгами и не впутывает его в отцовские дела. Тебе надо заплатить Сагындыку Дудаеву деньги, так и плати ему, а меня зовут Кайрат. Ты прекрасная девушка, Салима, но ты не знаешь Сагындыка Дудаева и матушку Айтбюбю.

— Ну хорошо, раз ты не хочешь брать деньги, я сама распишусь и деньги оставлю.

Салима сняла колпачок с авторучки, стряхнула перо и сделала у себя в тетради росчерк с закорючкой.

— Как у министра, — сказала она, любуясь подписью, и улыбнулась, обнажив белые крепкие зубы. От них в доме стало даже светлее.

Салима ещё раз — громко, так, чтобы видел Кайрат, — пересчитала деньги.

— Я спрячу их вот сюда. — Она встала и, раскачивая юбкой, прошла в угол, сгребла подушки и положила деньги между ними. — А если пропадут, ты будешь отвечать. До свиданья. Только иди, пожалуйста, вперёд и подержи своего пса.

Она ушла. Кайрат стоял возле сарая и смотрел, как она идёт, раскачивая своей широкой юбкой. Она скрылась за холмом, а когда снова показалась, была совсем уже маленькой, виднелась только кофта, мелькавшая в ковыле, как огонёк. А потом и совсем исчезла.

Кайрат вошёл в дом и уселся у стены, вспоминая всё, что сейчас произошло. Ему хватило бы этого занятия надолго, но помешала Айтбюбю. Она вошла в дом и свалила в угол серую шерсть.

— Я видела бабушку Инкар, она сказала, что привозили деньги. Это правда?

Кайрат пожал плечами.

— Почему же ты их не получил? Что ты молчишь?

Кайрат уже приготовил слова, чтобы прокричать их матери на ухо, но Айтбюбю принюхалась и подозрительно огляделась вокруг.

— Кто это здесь был?

Только сейчас Кайрат почуял слабый запах духов. Это Салима оставила после себя едва ощутимый сладковатый запах свежего сена. В их старом саманном доме, насквозь пропахшем холодным кизячным дымом и жиром от немытых тазов, пахло лугом, цветами и чистой водой.

— Кто-то был здесь, а?

Она прошла в угол, заметив там непривычную перемену, сбросила верхнюю подушку и просияла. Просчитала деньги один раз, другой и скосила глаза на сына.

— Кто привёз деньги?

— Салима. Са-ли-ма! — повторил он по слогам.

— Слышу. Можешь не кричать так. Что за Салима? Та самая, которую выгнали из школы? Нашли кому доверять деньги. Ну, что ты встал как баран? Отвези отцу еду — он с утра ничего не ел…

Когда Кайрат выехал в степь и перевалил холм, возле которого рыли колодец, он увидел — или это ему померещилось только — красное пятнышко на горизонте. И хотя ему надо было вправо, он направил коня в сторону пятнышка.

Сомнений быть не могло, это была Салима. Красная кофточка её покачивалась в ковыле, как на волнах. Кайрат быстро нагнал её, но совсем близко подъехать не решался и держался на расстоянии. Салима шла не дорогой, а прямо по целине, то и дело наклонялась и срывала былинки ковыля.

Но вдруг Салима пошла быстрее. Она уже не срывала былинок, а почти бежала. Куда она бежит, чудачка? Чего испугалась?

Кайрат хлестнул коня и пустился вдогонку. Он был уже близко, но она всё бежала, размахивая кожаной сумкой. И вдруг у мостика через высохший ручей остановилась, а он проскочил вперёд и натянул повод.

— Это ты, Кайрат? — вскрикнула Салима, отбрасывая прядь волос со лба. — А я подумала, что это разбойник какой…

Кайрат молчал.

— Что же ты молчишь?

Кайрат не смел поднять на неё глаза.

— Долго мы будем так стоять?

От волнения спина у Кайрата взмокла.

— Там, — он махнул камчой в степь, — нехорошие люди живут, а ты пошла с деньгами. Почему Бурге не отвёз тебя?

— Такая уж я дура — с деньгами по степи? Деньги я раздала, — она похлопала по пустой сумке, — а сейчас иду к подруге в Акбулак. Я просто люблю ходить пешком…

Он важно кивнул головой — пешком ходить это полезно…

— Так ты, значит, боялся, что меня ограбят?

Кайрат молчал. Что он мог сказать? Конечно, он в самом деле подумал о том, что её могут задержать нехорошие люди. В прошлом году у моста нашли связанного шофёра, машину угнали и бросили в степи. Можно было не вспоминать о прошлогоднем случае, но Кайрат действовал, не очень-то думая, — хотелось просто повидать её. Но как он ей скажет об этом?

Салима рассмеялась. Он был очень смешон, этот Кайрат. Вид у него был такой, словно он в чём-то провинился. Зубы её сверкали, освещая всю степь. От её смеха сердце у Кайрата перевернулось. Кайрату слышалось в нём пение степных жаворонков, шелест ветра в весенней траве. Он поднял на неё глаза, полные робкого восхищения. Салима действительно была прекрасна. Как этого не видели другие?

Конь, почувствовав ослабленные поводья, пригнулся и обнюхал волосы Салимы. Она шлёпнула его по губам.

— Нельзя, — сказал она и поправила волосы, а потом взглянула на Кайрата. — Ну и что же, ты решил провожать меня до самого Акбулака?

Кайрат молчал, не зная, что ответить. Если бы она захотела, он мог бы проводить её хоть на край света, и это было бы легче, чем ответить на её вопрос.

— До свидания, — сказал он, придерживая коня.

— Через месяц я снова приеду к вам…

— До свидания, — повторил он.

— И тогда ты уже не заставишь меня ждать…

— Хорошо, — кивнул он.

— А если ты захочешь, ты снова сможешь меня немножко проводить…

— Хорошо.

— Но это не раньше, чем через месяц.

— Через месяц, — повторил он за ней.

— А теперь поезжай домой.

Радость Кайрата была так велика, что он не мог ждать, пока Салима перейдёт мостик через ручей. Он натянул поводья, повернул коня и помчался к холму, возле которого рыли колодец.

Только сейчас он вспомнил об отце — мешочек с едой был привязан к седлу. Отец, наверно, заждался его и будет ворчать, но Кайрат не чувствовал страха. Он гнал коня по степи. Сухой и гулкий стук копыт, словно бы отделившись, летел где-то рядом. Вся степь, в трещинах, белесоватых пятнах соли, в метёлках полыни и кустиках ковыля, звенела и пела, расстилаясь ковром до самого горизонта.

Впереди, переваливаясь, как медвежонок, прыгал серый шар перекати-поле. Кайрат оглянулся. Он увидел мелькающую в ковыле красную кофту, маленькую, как огонёк, и понёсся на шар. Он камчой ударил по шару и с криком помчался дальше. Он кричал, задыхаясь от распиравшей его силы, и ветер шумел в ушах, как оркестр, и слова рвались из груди:

Сестрёнка

Наутро с севера пришли ледяные поля. Присмиревшее, непривычно белое, Каспийское море словно бы спало под ледяным одеялом, и над ним, сливаясь с белизною снега, тревожно метались чайки. Но море не спало. Оно жило и двигалось, и двигались льды, наступая на эстакады молодого города нефтяников, построенного на сваях. Льды ударялись о сваи, громоздились Друг на друга и разваливались на куски, захлёбываясь в бурлящей воде. Было что-то исступлённое и слепое в их упорстве.