– Держи! – Нистар вытянул из зеркала золотую нить и вложил мне в руки. – Сейчас тебе это понадобится!

Эх, зацепиться бы за эту ниточку и домой! В такую чужую и такую родную, по сравнению с академией, Москву.

– Сосредоточьтесь и, прикоснувшись к зеркалу, попытайтесь извлечь из глубины Замужикалья этого олигарха любовь. Для этого вам нужно хорошо ее представить. Лучше всего вспомнить свою.

Я вцепилась в нить. Она зазмеилась по полу клуба и скользнула под дорогущий пиджак Демидова. Любовь им подавай! Лучше бы их нитки умели считывать пин-код его банковской карты. Вот там любовь неземная! Я за нее померла бы, картинно и ярко, как в индийском кино. И чем больше нулей, тем сильнее любовь. 

Я закрыла глаза. А что представлять-то? Одноклассника Сашку, который мне из дома бутерброды и сладости таскал? Был он не из наших, не из детдомовских. Жил с папой и мамой в большом доме. Весь в шоколаде: машина, дача, дорогие кроссовки и даже свой компьютер. Короче, полный фарш. Помню, смотрел на меня, как "понаехало" на цены в ЦУМе: с восхищением и страхом. В выпускном классе меня поцеловать попытался. Ага, сейчас! Только шнурки поглажу! Буду я размениваться на провинциальную гопоту, пусть даже и мажорную, когда у меня впереди Москва!

Что еще? Кого я любила, кроме распродаж? Да вообще всех людей на планете и мир во всем мире, как говорят модельки на конкурсах. И вдруг у меня перед глазам мелькнули толстые кривоватые лапы и смешная патлатая морда. Шарик! Наш детдомовский песик. Мы его нашли слякотной осенью. Валялся в грязной луже такой меховый шар, несчастный и скулящий. Потому и назвали Шариком. Притащили мы его в интернат, откормили, обогрели. Пытались его с собой в кровать спать уложить, но   воспитатели нам не разрешили. Оставили его в подсобке у завхоза. А мы ночью пробрались туда и забрали его к себе. И всю ночь передавали друг другу. Чтобы у каждого в постели хоть ненадолго был такой теплый комок, который прижимался к груди и так благодарно смотрел, словно мы для него боги! А как еще назвать того большого и сильного, что тебя вытащил из грязи, накормил и обогрел?

– Ну вот! А ты боялась, – послышался над ухом вкрадчивый голос Нистара.

Я открыла глаза. На столе передо мной пританцовывал от нетерпения вампир. Самый настоящий. Такой, как в кино. С длинными клыками и бледным лицом. Ушатай меня, Китай! Ну все! Задание с треском провалено. Я попыталась накрыть вампирюгу ладонью, чтобы ректор его не увидел, но этот мелкий кровосос тяпнул меня за палец. Из укуса выступила кровь.

– Ай! – вскрикнула я и засунула палец в рот.

А ректор ходил по рядам, подходил к каждой студентке, разглядывая чудной зоопарк, что посыпался из зеркал. Кого здесь только не было! И жуков, и червяков, и кошек, и, естественно, ящериц! Ректор подошел к своей любимой Шамтаре. У нее на столе скакал золотистый крокодильчик, с такой же паскудной мордахой, как у создательницы, только ростом поменьше, но очень на нее похожий. Сейчас ректор ее хвалить начнет. И в пример ставить, какая она умненькая, а мы все дурынды.

Но Горал вдруг гневно взглянул на нее, покачал головой, щелкнул пальцами и ее золотистый крокодильчик исчез.

– Любовь к себе не считается, – сквозь зубы процедил Горал.

Он подошел ко мне и принялся разглядывать вампира. Я на всякий случай втянула голову в плечи и мысленно прикинула расстояние до входной двери. Далеко! Не добегу. Может, под парту нырнуть, если он сейчас харкнет в меня огнем? Потому что у него, кажется, уже рефлекс выработался плеваться огнем при виде меня. Как у той собаки Павлова. Может, в академии этот рефлекс назовут моим именем? А что? Красиво: рефлекс Алисы.

Я осторожно сползла на краешек стула, готовясь при первых признаках огнеплюйного токсикоза вскочить на ноги и помчаться к двери. А он все молчал. Посмотреть на него? Или лучше не нужно? А если осторожно? Что же ты молчишь, дядя звероящер? Будет сейчас Хиросима или обойдемся на этот раз белым голубем мира? Летите, голуби, летите! Эх, где наша не пропадала! Я осторожненько подняла на него глаза.

Она смотрит на меня, как все те девушки, которых приносили мне в жертву. Когда драконы в незапамятные времена правили всеми мирами. Ее страх сладок. Он будоражит ноздри, заставляя все тело напрягаться. На ее виске бьется тонкая жилка. Она думает, что ошиблась и сделала что-то не так. Я тяну с ответом, потому что не понимаю: как? Почему именно она, эта дворняжка, эта выскочка, которую потеряли в спешке бешеные тролли, сумела вытащить из Замужикалья настоящую любовь? Ведь я ее спрятал. Специально. Чтобы показать им всем, как тяжело пользоваться этим инструментом. Потому что он дается в руки не всем. А она достала его с такой легкостью! Значит, она истинный дракон. Только дракон умеет любить кого-то сильнее, чем себя. Только дракон может достать любовь оттуда, куда никто не дотянется.

И, несмотря на всю ее жадность, в ее жилах течет еще какая-то странная кровь. И мне это не нравится. Я. Ненавижу. Загадки.  Она чужая. Она никогда не станет своей. Она – угроза, потому что в ней дремлет сила. И эта скрытая сила лишь доказательство того, что я почувствовал там, в кабинете, когда впервые увидел ее. Почувствовал кожей и нутром: ее подбросили мои враги. Она их пешка. Они ведут скрытую игру. И клянусь первозданным пламенем, ее нужно уничтожить, пока она не обрела силу.

В открытую нельзя. Слишком опасно. Будущее Божество Судьбы должно быть справедливым. Я по-своему справедлив!  Уничтожаю только тех, кто мешает занять место, что принадлежит мне по праву – трон Фатумора.

Но кто сказал, что уничтожая, нельзя насладиться телом врага? Это мой трофей. Моя добыча! Особенно, если у этого тела такой особый запах! Аромат нежности чистой девы, что еще не познала мужчину. Терпкая свежесть и сладость. Крепкое молодое тело под тонкой одеждой. Если разорвать платье, девочка вскрикнет. Обожаю этот звук! В нем ее ожидание боли и страх. А в моем ответном рыке ликование победителя, сознание собственной силы и предвкушение наслаждения беспомощностью жертвы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Она смотрит на меня, ждет ответа. Я тоже смотрю на нее сейчас. Другими глазами. Словно впервые. Она вызывает уважение. Достойный противник. Не дворняжка, нет. Она – умница. Непокорная, жадная, терпкая, как дикая ягода. Что ж, тем слаще будет моя победа! И тем вкуснее драконова добыча.

Класс замер. Все взгляды прикованы ко мне. Нужно сказать им, что она справилась. Единственная из всех. Даже фамильяры застыли в молчании. И фамильяр Алисы тоже. Стоп! Ей помогал фамильяр. Но они помогают всем студенткам. И только у нее получилось извлечь спрятанную мной любовь. А если Нистар подослан Азаром? Это было бы логично. Ведь Азар – дракон. И фамильяр тоже дракон. Теоретически, фамильяр это – часть души мага. Но враги могут использовать любую лазейку в зеркалах Судьбы, чтобы пробраться сюда, в академию. Случаи уже были. Неужели Нистар – шпион Азара? Это нужно срочно проверить. Сразу после урока. Я приглашу Алису в свой кабинет вместе с фамильяром, конечно. Ну если ты меня обманул, мелкий плут, держись! Пощады не жди! Испепелю всех: и тебя самого и всех твоих друзей.

Одна загадка за другой! И чем дальше, тем больше запутываются нити судьбы. Но факт остается фактом: Алиса… – единственная, кто…

– Алиса, ты единственная справилась с заданием, хотя это было не просто. Молодец! – этот звероящер, наконец, разлепил губы, и я ушам своим не поверила.

Он меня сейчас похвалил! Расквадрат его гипотенузу! Я оглядела класс и у меня настроение рвануло вверх, как акции моего золотого рыбца на бирже. Шамтара, эта крокодилица, сверлила меня взглядом. Сейчас у нее случится разрыв магического шаблона и полный отпад хвоста. Но при этом мне совсем не понравилось, как он произнес эту фразу: "это было совсем не просто". И глазами на меня – зырк! Словно подозревает в чем-то.

– Да, но почему вампир? – растерянно спросила Акавиша. – Господин ректор, разве любовь – это не лучшее, что есть во всех мирах ковра Судьбы?