Конечно, у них было весьма мало общего с теми динозаврами, которых мы проходили в школе. Начать с того, что эти были совсем невелики. Самый большой, оранжевый тираннозавр рекс, достигал футов пяти или шести. Самый маленький выглядел фута на три.

И никто не говорил нам в школе, что динозавры носят жилетки и брюки и разговаривают с британским акцентом.

— Ничего себе! Может, он глухонемой? — подал голос трицератопс. — Эй, ребята, никто, случаем, не знает языка жестов?

— Ты какой конкретно язык жестов имеешь в виду? — спросил птеродактиль. — Американский примитивный или новоэлшамианский, а может, стандартный библиотечный?

— Мои руки не артикулированы для языка жестов, — сказал тираннозавр рекс. — Глухонемые представители нашего подвида вечно от этого страдают.

— Нет, он точно не глухонемой! — сказал кто-то еще. — По-моему, он что-то пробормотал, когда вваливался через порог!

Бастилия заглянула из коридора.

— Динозавры, — сказала она. — Здесь нам нечего делать. Идем дальше.

— Ничего себе! — сказал трицератопс. — Чарльз, ты это слышал?

— Слышал, к сожалению, — отозвался птеродактиль. — Грубость какая, если мне будет позволено так выразиться.

— Погодите, — сказал я. — Динозавры, они что, из Британии?

— Да нет, конечно, — вздохнула Бастилия, присоединяясь ко мне. — Они мелирандийцы.

— Но они по-английски чешут с британским прононсом…

Бастилия закатила глаза.

— Нет, — сказала она. — Они разговаривают по-мелирански. Как ты или я. А то откуда, по-твоему, взялся британский или американский язык?

— Ну… Я думал — из Великобритании…

Синг захихикал, входя и прикрывая за собой дверь.

— Ты серьезно считал, будто крохотный остров мог породить язык, на котором говорит чуть не весь мир?

Я хмуро промолчал.

— Послушайте, — сказал Чарльз-птеродактиль. — Ребята, а не могли бы вы, случайно, нас выпустить? Тут так неудобно сидеть.

— Нет, — со всей прямотой ответила Бастилия. — Нам нельзя поднимать шум. Если вы удерете, нас обнаружат! — И добавила вполголоса, обращаясь ко мне: — Пошли. Нам незачем ввязываться.

Я спросил:

— Почему? Может, они нам чем-то помогут?

Бастилия отрицательно покачала головой.

— От динозавров, — сказала она, — пользы никогда не бывает.

— Вот грубиянка попалась, — сказал трицератопс.

— Слушайте, ребята, — обратился я к динозаврам, игнорируя страшные глаза, которые сделала мне Бастилия. — Вы вообще как тут оказались?

— Боюсь, — сказал Чарльз, — нас собираются казнить.

Остальные обитатели клеток закивали.

— А чем вы провинились? — спросил я. — Съели какую-нибудь важную персону?

— Нет-нет! — ахнул Чарльз. — Как можно! Это навет, придуманный Библиотекарями! Мы не едим людей! Во-первых, это варварство, отнюдь нам не присущее, а во-вторых, я уверен, что вы, люди, попросту ужасны на вкус!.. Мы провинились лишь в том, что приехали на ваш континент на экскурсию.

Бастилия прислонилась к косяку.

— Глупые создания, — сказала она. — И понесло же вас в Тихоземье! А то вы не знали, что Библиотекари создали вам репутацию мифологических монстров!

— На самом деле, — сказал Синг, — Библиотекари запустили о динозаврах совсем другой миф — будто бы они давно вымерли.

— Вот именно, — сказал Чарльз. — Поэтому-то нас и решили казнить. Они затем собираются увеличить наши кости, вставить их в горные породы и подсунуть человеческим археологам.

— В порядке посмертного унижения, — сказал ти-рекс.

— Чего ради вы сюда-то заявились? — спросил Пой Синг-Синг. — Тихоземье — малоподходящее место для поездки в отпуск.

Динозавры пристыженно переглянулись.

— Мы… мы хотели написать работу, — сознался наконец Чарльз. — О жизни в Тихоземье…

— Во имя всего святого, — сказал я. — У вас там что, одни студенты с преподавателями и профессорами живут?

— Мы не профессора, — надулся ти-рекс.

— Мы — полевые исследователи, — сказал Чарльз. — Разницу понимать надо.

— Мы хотели изучать дикарей в их родной среде обитания, — сказал трицератопс. Потом сощурился, внимательно глядя на Синга. — Мы, случаем, не знакомы?..

Синг скромно представился:

— Синг Смедри.

— Так это действительно вы! — воскликнул трицератопс. — Помнится, я просто влюбился в вашу работу о правилах меновой торговли среди тихоземцев! Неужели они в самом деле расплачиваются за покупки маленькими книжечками?

— Они называют эти книжечки «долларами», — пояснил Синг. — В каждой всего по одной страничке, и они вправду используются как валюта. Право, чего еще ждать от общества, устои которого сформированы Библиотекарями?

— Так мы идем? — ядовито глядя на меня, осведомилась Бастилия.

— А как все-таки насчет того, чтобы нас выпустить? — робко спросил трицератопс. — Это было бы с вашей стороны так мило, так человечно! Мы будем тихо себя вести. Мы знаем, что это такое — скрываться.

— Мы умеем смешиваться с толпой, — добавил Чарльз.

— В самом деле? — Бастилия насмешливо подняла бровь. — И долго вы продержались на этом материке до тех пор, пока вас не схватили?

— Ну… — начал Чарльз. — Мы…

— Честно говоря, — сказал ти-рекс, — нас в самом деле засекли достаточно быстро.

— Зря мы высадились на таком многолюдном пляже, — сказал трицератопс.

— Мы притворились дохлыми рыбинами, которых прибило волнами, — сказал Чарльз-птеродактиль. — Увы, не сработало.

— Это я виноват, — сказал ти-рекс. — Я начал чихать. У меня аллергия на водоросли.

Я покосился на Бастилию и вновь повернулся к динозаврам.

— Мы за вами вернемся, — сказал я им. — Она где-то права. В данный момент нам нельзя рисковать. Мы не можем допустить, чтобы нас обнаружили.

— Что ж, мы подождем, — сказал Чарльз. — Идите, а мы останемся здесь.

— В клетках, — сказал ти-рекс.

— В размышлениях о незавидной участи, которая нам предстоит, — сказал трицератопс.

Читатель, наверное, уже задается вопросом, почему я раз за разом называю одного из динозавров его именем собственным, а двух других — нет. Так вот, на это есть одна понятная и простая причина. Вы когда-нибудь пробовали десять раз подряд правильно написать слово «птеродактиль»?..

Мы вышли из комнаты назад в коридор.

— Говорящие динозавры… — пробормотал я.

Бастилия кивнула.

— Только одно достает меня еще больше, — сказала она.

Я поднял бровь, и она пояснила:

— Говорящие камни. Так куда мы двинемся дальше?

— Проверим следующую дверь, — сказал я, указывая дальше по коридору.

— Ауры какие-нибудь видишь? — спросила она.

— Нет, — сказал я. — Не вижу.

— Это, кстати, не означает, что Песков здесь нет, — сказала Бастилия. — Пескам требуется время, чтобы зарядить окружающее пространство и создать свечение. Надо проверить.

Я кивнул:

— Верно мыслишь.

— Давай я открою вот эту, — сказала Бастилия. — Если там вдруг что-то опасное, еще не хватало, чтобы ты ввалился внутрь и застыл с вытаращенными глазами!

Кажется, я покраснел. Бастилия жестом велела нам с Сингом отступить прочь, сама же подобралась к двери и приникла к ней ухом.

Я повернулся к Сингу.

— Так в вашем мире что, и говорящие камни, получается, есть?

— Еще как есть, — кивнул он.

— Странно все-таки, — проговорил я задумчиво. — Чтобы камни, и вдруг говорили…

— Ничего особенно интересного в этом вообще-то нет, — сказал Синг.

Я вопросительно посмотрел на него, и он пояснил:

— А как по-твоему, способен ли камень рассказать что-нибудь интересное?

Бастилия раздраженно оглянулась, и мы с Сингом поспешно притихли. Затем она покачала головой.

— Ничего не слышно…

И собралась толкнуть дверь.

— Погоди, — сказал я, осененный неожиданной мыслью. Вытащил желтоватые Линзы Следопыта и нацепил их на нос. Когда глаза к ним привыкли, я различил на полу следы Бастилии, неярко мерцавшие красным. Других отпечатков в коридоре не наблюдалось — только наши с Сингом.