Надеюсь, что родственники пьющих людей также найдут книгу полезной. Они будут лучше ориентироваться в проблеме и смогут избавиться от некоторых иллюзий. Хочется пожелать родственникам научиться правильно распределять свои силы, чтобы в борьбе за спасение алкоголика у них сохранялись силы и на спасение самих себя.

Буду благодарен читателям за отзывы о книге.

Александр Витальевич Мельников

Когда мы узнаем неприглядную правду о знаменитостях и кумирах, сначала нас это травмирует, а затем мы быстро учимся понимать, что идеальных людей не бывает, и продолжаем не менее прежнего ценить их заслуги.

Кого сейчас волнует, что Владимир Высоцкий сильно пил, что гитара у него была вечно расстроена и иногда он «лепил» не те аккорды? Эти нюансы совершенно не смущали Гарри Каспарова, когда он в 1984 году в своем первом финальном матче на первенство мира по шахматам с действующим чемпионом Анатолием Карповым проигрывал со счетом 0:5. Молодой гроссмейстер был в одном шаге от полного разгрома с сухим счетом и тяжелейшей психологической травмой на всю жизнь. Любая партия могла стать последней. Тем не менее он продолжал бороться, и каждый раз, настраиваясь на очередную партию, Каспаров слушал любимую песню в исполнении Высоцкого. В том затянувшемся матче победитель так и не был выявлен, а в их следующем поединке Каспаров стал полновесным чемпионом мира.

А вы знаете, в чем была драма Высоцкого? Не в том, что он пристрастился к спиртному, а в том, что не хотел бросать пить. Марина Влади, много сделавшая для того, чтобы оградить Высоцкого от спиртного, рассказывает в своей книге, как несколько раз его лечили методом имплантации противоалкогольного препарата. А спустя несколько месяцев после этого он выковыривал зашитые в его организм таблетки и вновь начинал пить. Был ли у Высоцкого выбор? Конечно, был. В минуту душевного напряжения можно было связаться с врачом, можно было поделиться наболевшим с близкими, можно было написать новую песню, можно было спеть старую, можно было все, кроме одного. Но он предпочитал выковыривать таблетки, и  воспрепятствовать этому было невозможно. А дальше, по описанию М. Влади, было следующее: «…я запираюсь с тобой дома, чтобы отнять тебя от бутылки. Два дня криков, стонов, мольбы, угроз, два дня топтания на месте, потери равновесия, скачков, падений, спазмов, рвоты, безумной головной боли. Я вылила всю выпивку, но, если, к несчастью, где-нибудь в доме остается на донышке немного спиртного, я бегу наперегонки с тобой, чтобы вылить и это, прежде чем ты успеешь глотнуть».

Высоцкий умер в возрасте 42 лет, так и хочется сказать, в расцвете сил. Хотя силы свои он к этому времени изрядно поистратил. Не так давно была опубликована стенограмма последних дней его жизни, развеявшая все сомнения по поводу причин его безвременной смерти. Как ни прискорбно осознавать, он умер в состоянии запоя от отравления алкоголем. Он не вышел из запоя. Насколько я понял из той публикации, он не хотел ложиться в больницу. В стационаре, вне сомнения, его бы спасли. Но не буду грешить больше сослагательным наклонением.

Самое крупное в мире кладбище не вместит и сотой доли ежегодно погибающих от алкоголя. Самые страшные стихийные бедствия, катастрофы и войны уносят меньше жизней, чем этиловый спирт. Таков он, любимый и превозносимый нами алкоголь. Сначала разогревает душу, а затем сжигает человека дотла. Еще вчера — «эликсир жизни», а уже сегодня — «эликсир смерти».

В нашей жизни в противовес печальным событиям всегда можно найти и позитивные примеры. Товарищ Высоцкого художник Михаил Шемякин сделал иной выбор. Много лет назад он решительно расстался с алкоголем и, судя по телевизионным интервью, не жалеет об этом. Известный бард Александр Дольский лечился тем же методом, что и Высоцкий, и исключил алкоголь из своего рациона с 1977 года.

У врачей и населения взгляды на алкоголизм часто не совпадают. Психиатры считают алкоголизм тяжелым прогрессирующим заболеванием с высокой летальностью, а родственники алкоголиков объясняют их пьянство распущенностью. Кто же прав? Любопытно, что правы обе стороны. Алкоголизм имеет двойственную природу, проявляющуюся в тесном переплетении собственно болезни с порочным образом жизни.

Строго говоря, алкоголизм, безусловно, представляет собой хроническое заболевание с серьезным прогнозом. Если бы неспециалисту представилась возможность собственными глазами наблюдать такие последствия алкоголизма, как эпилептические припадки, белая горячка, или быть свидетелем смертельного исхода в результате тяжелого запоя, то вопрос, является ли алкоголизм заболеванием, отпал бы сам собой.

Но, с другой стороны, понять родственников алкоголиков тоже можно. Им слишком больно наблюдать, как близкий человек на глазах деградирует, разваливается, гибнет или балансирует на грани жизни и смерти. Причем делает это не только добровольно, но и по собственной инициативе. Насильно, как известно, никто никого пить не заставляет. Более того, алкоголикам приходится еще любыми путями преодолевать давление родственников, пытающихся их спасти.

Давайте разберемся, какие проявления алкоголизма относятся к болезни, а какие − к распущенности, и, соответственно, выясним возможности медицины в том и другом случае.

Когда человек находится в запое и не может сам остановиться − он серьезно болен, и обвинять его за это в безволии было бы неправильно. В этом случае может помочь медицина. Вывести алкоголика из запоя не составляет никакого труда в стационарных условиях, несколько сложнее это сделать амбулаторно. К болезни относятся также похмельное состояние, эпилептические припадки, алкогольные психозы (белая горячка − наиболее распространенный алкогольный психоз). Медицина располагает хорошими возможностями для быстрого облегчения страданий человека в похмельном состоянии и предотвращения алкогольных эпилептических припадков. Без экстренной специализированной медицинской помощи больной в состоянии белой горячки обречен на гибель. К несомненным заслугам медицины следует отнести резкое сокращение смертности в медицинских учреждениях в результате алкогольных психозов и острых отравлений алкоголем. В перечисленных случаях больной помочь себе не может, но медицина с этими нарушениями справляется успешно.

К проявлениям распущенности, порочности, безответственности, или как хотите назовите еще, в картине алкоголизма относится в первую очередь прием первой рюмки. До первой рюмки алкоголик не только здоров, но и полностью вменяем, трезвый алкоголик может управлять и машиной, и государством. Но после первой рюмки он уже болен, невменяем и опасен, пьяных так и тянет порулить. За все то, что происходит после первой рюмки, пьющий человек реально не отвечает, и спросить с него за это сложно. Хотя многие забывают, что состояние опьянения не освобождает от уголовной ответственности. Но если не будет первой рюмки, то не будет и болезни, непьющий алкоголик будет оставаться здоровым. Быть или не быть этой злосчастной первой рюмке — зависит только от самого человека, он всегда сам делает выбор, и медицина не может заставить его принять правильное решение. Влияние на поведение людей не относится к компетенции медицины.

Население считает алкоголизм не болезнью, а пороком, и правильно делает. Люди никогда не поймут, что это за такая странная болезнь, если каждый по своему усмотрению выбирает болеть ему сегодня или не болеть. Все понимают, что настоящей болезнью по заказу не заболеешь, тем более — от нее так легко не избавишься. А с алкоголизмом дело обстоит именно так, человек всегда выбирает по настроению: хочу — болею, хочу — не болею. Спросите кого угодно, и вам назовут, не задумываясь, верное средство от этой хвори: «Не умеешь пить — не пей!». А если пьющий человек не следует этому нехитрому правилу, то, следовательно, он распустился. Такова логика населения, и опровергнуть ее невозможно. Люди осуждают пьющих не за то, что они стали алкоголиками — от этого никто не застрахован, а за то, что не прекращают пить.