Меня явно передразнивали. Кхм... Если я действительно использовала эти слова, то ладно,  заслужила.

- А о том, что с ним случилось? Только своими словами, без моих эпитетов, - устало взмолилась я. Совершенно разбитая и морально подавленная, я едва ли могла выступить достойным противником в словесном поединке.

- Ты заподозрила его в том, что он занялся темной магией что-то сотворил с Дневником твоей подруги, из-за чего она не смогла возродится.  Или смогла, но не имея Дневника, осталась без памяти о прошлом.

Леда говорила все правильно, но в ее словах звучала некая неуверенность. Девушка до сих пор терзалась мыслями о том, что все мои рассказы о прошлых жизнях, всего лишь последствие пагубного влияния луны.

- Этого простить я не смогла. И пережить тоже. Мне еще тогда следовало понять, что никто из нашей пятерки не был до конца нормальным. Цельным. Все мы были  где-то кем-то сломаны. Мой муж был магом Воздуха. Сильным. Сильнее многих. До какого-то момента уровень этих сил его устраивал...

Знать бы, что это за момент такой.

-...Его поступок причинил мне боль. Настолько сильную и изматывающую, что сил на прощение не осталось. Я не могла от него просто уйти. Он бы не отпустил. Да и у меня не хватило бы для этого воли. Мы слишком долго были вместе. Тем более, что тогда Эрин осталась бы не отмщенной.

 Не зная другого выхода, я приняла решение убить супруга. Но как это сделать? Как можно убить всесильного мага, пусть даже ты делишь с ним одну постель? Он доверял мне, подпускал к себе ближе, чем кого-либо еще. Но даже в этом случае он держался со мной на стороже, помня о моей болезни. Как бы там ни было, шансов против него у меня не было. Я владела только магией Света и то на бытовом уровне.

Улучив момент, когда он в очередной раз отправился в поездку, я сбежала. В те времена Ковен только набирал свои силы и о клане Крови мало кто знал. Ходили слухи о таинственном городе, затерянном в Ристлепских горах, где жили свирепые фурии, способные одолеть мага любой силы. К ним-то я и направилась за помощью.

- Какое это имеет отношение к нему? - Леда мотнула головой в том направлении, где осталась гостиница.

- Да, сейчас поясню, - согласилась я, понимая, что делаю слишком много лишних отступлений. Эту историю я привыкла рассказывать только себе, а там легко сбиться на лишние мысли и пропасть в дебрях самокопания. - Был только один способ избавиться от него так, что бы он больше никому не навредил. Уничтожить физическую оболочку, а потом, с помощью его же Дневника, запереть душу в Нижнем мире.

- Почему один? А то что он сделал Эрин? Почему не поступить с ним так же, как он поступил с ней?

- Никто из нас не знал, как он это сделал, - призналась я. Случай беспрецедентный. Дневник - частичка твоей сути. Он связан с душой. Никто не в силах причинить ему вред.  - А вот заточить - это пожалуйста. Для нас действуют те же законы, что и для демонов тех времен. Все-таки именно на их основе сделаны расчеты.

- И у вас это получилось, - вновь подтолкнула Леда меня в правильном направлении. - Душа была заточена в Нижнем мире?

- Да. На долгие пятьсот лет, плюс-минус сколько-то десятков. Но, как оказалось, когда душа так много времени проводит среди грубых материй Нижнего мира, когда эманации темной энергии поглощают последние крохи человечности, душа начинает перестраиваться. Нижний мир меняет ее. Приспосабливает к себе. Падая все ниже и ниже к ее глубинам, где обитают самые страшные твари, душа превращается в нечто иное. Впитывает в себя, как губка, всю грязь и черноту своего окружения. Она принимает...

- ...демоническую форму, - продолжила за меня Леда. Ее глаза озарились пониманием. - Те сектанты, что собирались принести меня... нас в жертву, они пытались вызвать...

-...Они его вызвали, - уточнила я. - Каким-то образом им в руки попался тот самый Дневник.

- Дневник твоего мужа?

Я кивнула.

- Ты знала об этом? Ты для этого приехала в Академию?

- Нет, - покачала я головой. - Это случайность. Невероятная, почти невозможная, но случайность. Из-за ритуала (и не только) моя память пострадала. Я вспомнила, что это мой бывший, только когда во второй раз очнулась в приюте Милосердия, после того, как на нас с лордом Геригоном  напала Отражение.

- Что? - изогнулся вопрос о глухую стену непонимания. - Отражение? Из Ковена что ли? Когда ты успела с ней встретиться?

- Оу... Это история для следующего раза, - отмахнулась я. Язык и так еле ворочался.

- Ладно, - согласилась Леда. - Но ты так и не объяснила, что от тебя нужно тому мужчине.

Я не хотела отвечать. Даже когда лазурь холодных, голубых глаз, вцепилась в меня голодным зверем, не позволяя отвести взгляд в сторону. Ей не нужна была магия или угрозы, чтобы добиться от меня ответа. Хватало отчаянья, плескавшегося чернильным пятном, расползавшимся по льдистой поверхности души, угрожая в любое мгновение просочиться внутрь.

"Не смей предавать ее доверие, - пригрозила себе я. - Потом объясняться будет гораздо сложнее".

И тогда я рассказала. О лорде Геригоне. О его участи в жертвоприношении. О Старшей Сестре Лилит. О моих подозрениях, что кто-то специально выбрал ирума Камдена в качестве новой оболочки демона. Когда я закончила, Леда задала всего один единственный вопрос:

- Почему ты его не убила? Я бы поняла, - указала она вперед. - Мы бы поняли.

Хороший вопрос. Потому что это незаконно, а я не судья и не палач? Вовсе нет. Меня волнует моральный аспект? Тоже мимо. Потому, что убийство Алесы затронуло меня сильнее, чем я думала? Уже ближе. Я заигралась. Убийство для меня не норма. Я не святая, но и не падшая. В случае со смотрительницей это было самозащитой. Почти оправданное решение. Ели бы в глубине души я не считала, что был возможен вариант без смертельного исхода. Я сама довела нас до той ситуации, где не оставалось другого выхода. Я предпочла словам оружие. Приняв это решение - я проиграла маленький кусочек души. Этакая подачка Нижнему миру. Шаг навстречу к своему бывшему супругу.

- Потому что я могу ошибаться, - выдавила я из себя признание. - Потому что убийство не должно быть легким ответом. Или даже правильным. - Произнося все это, я не шла против истинны, но почему-то казалось, что в словах звучит ужасная фальшь. -  Решение об убийстве человека должно вызывать сомнение.

Но не вызывало. А это уже сигнал. Маячок, сигнализирующий об опасности.

Леда нахмурилась. Очевидно она задумалась о себе. О своей душе, которая позволила принять подобное решение. К каким бы выводам девушка не пришла,  они были далеко не радужными.

- К тому же, - продолжила я, - мне все еще хочется узнать, кем являются те лица, которые передали ируму Камдену Дневник. Очень уж мне не нравится эта история.

- Дневник - что это? Я поняла, что это артефакт, который является неким "якорем" для возвращения в наш мир, но что он еще из себя представляет? Ты сравнивала его с Дневниками с помощью которых раньше призывали демонов. Как это работает с вами?

- Как? Калеб бы тебе объяснил, но ты все равно ничего не поняла бы. Что из себя представляет Дневник? Обычная книжка страниц на двести. Увидь ты ее на полке среди других книг, ни за что бы не догадалась, что она хоть чем-то от них отличается. Кожаный переплет, золотое тиснение, пожелтевшие страницы и почти стершийся рисунок на обложке.  Мой Дневник легко спутать с любым другим дневником любой другой девушки: число, месяц (иногда луна, в зависимости от места проживания), год, событие, достойное упоминания (поехала туда-то, видела то-то, очень обрадовалась).

Так выглядит первая половина записей. Со временем большинство событий теряют значимость, и вместо полноценных историй остаются заметки: моих третьих родителей зовут так-то, аллергия на новый сорт цветов, магия Огня все еще не мое и вообще прекрати любые манипуляции с огнем. Будь Дневник сейчас со мной, я бы черкнула пару строк о том, что пора прекратить искать Эрин, держаться подальше от семьи Геригон и о возвращении мужа. Зачем это делать? Не знаю, должно ли так быть или у Калеба ошибки в расчетах, но каждое возрождение весьма болезненное и травмирующее.  Часть воспоминаний пропадает, часть спутывается в такой водоворот образов, что потом едва ли возможно разобрать, что случилось на самом деле, а что является сюжетом последней прочитанной книги или байкой из придорожного кабака. Я не шучу, такое случалось. Одну жизнь я была искренне уверена, что у меня в детстве была белогривая крылатая лошадь по кличке Кексик. Поэтому теперь в моих записях отмечены только самые важные (или сентиментальные) факты. Все  воспоминания (особенно те, где фигурируют маловероятные события) ставятся под сомнение, кроме тех, что упомянуты в Дневнике.