Бывшие любовники не долго стояли на набережной канала Грибоедова. Максим едва сдерживался, чтобы не наорать на Сержа. Тряхануть бы его как следует, чтобы понял — нельзя так! Выкидывать их совместную жизнь в мусорный бак, как использованный презерватив. Сука, да как Залесский смеет так поступать? Если бы они сейчас были дома, Максим бы оттрахал его до обморока и все стало бы на место. Ведь было, в тот день когда у Фели остались. Любовь была настоящая и сам же Сергей говорил начать заново, никаких мальчиков. И вот…Оба хороши конечно. Помириться надо. Будь они дома, Максим согласился бы даже на то, чтобы просить прощения. Он в самом деле считал себя виноватым…

Вместо всего этого он говорил Сергею про сумму аренды и неустойку. О том, что нельзя срывать концерты и репетиции. Заученные администраторские фразы. Сергей слушал рассеянно, скользил взглядом по фасаду Дома книги, отвечал односложно, а потом и вовсе на полуслове оборвал. Потому что из ресторана вышел этот щенок. Ревность полыхнула в груди Макса, но он опять сдержался. Только губы дернулись в нервной улыбке, больше похожей на оскал. Да мысли заметались, они бились о факты, как птица в стекло. Максим судорожно искал объяснения. Повод, чтобы выгородить Сержа, сделать его пострадавшим, а не виновником. Это все парень виноват! Прилипала! Не “птенец” а дрянь расчетливая, периферийная шлюха…

Гордость не позволила Максиму удерживать Залесского. Хочет идти со своим… да пусть катится. Лишь бы на репетицию явился вовремя. Предупреждать Сергея кто его на этой репетиции будет ждать Максим не стал. Увидит и пусть решает, что ему дороже их общее дело или щенок этот бесстыжий…

Возможно, Лазарев и смог бы что-то доказать Сержу и они поняли бы друг друга, не в первый же раз случалось такое, но нечто непреодолимое остановило Максима и не позволило ему искать примирения. И дело было уже не в Алекс. В Питер приехала Герта Майер с племянницей.

Максим Лазарев использовал людей, он даже не скрывал, иначе какой бы из него был арт-менеджер. Но, как правило, это шло им на пользу. Он всегда честно платил и не видел беды в таких отношениях.

Взять хоть бы Стасика… Нет, конечно, червь раскаяния иногда покусывал Лазарева, в их со Станиславом союзе значительное место занимало желание Макса доказать Залесскому, что… Вот только дальше не шло. Что доказать? А если хотел, то почему прятал парня, ни разу еще в студию не привел, а жили вместе уже почти месяц.

Лазарев оттягивал этот день. Может, опасался окончательного разрыва или упреков Сергея? Не ревности, а обвинений.

Двойные стандарты… Чем сейчас Максим отличался от Яшки? Подобрал парня в безвыходном положении, обласкал, соблазнил и цацкается. Конечно, никому не продает, такое Лазареву и в голову бы не пришло, он хотел Стасика только для себя.

Сначала, как обычно, кровь играла, влюбленность шкалила, в случае со Стасиком Макс хотел именно Стасика, может, потому, что устал безответно хотеть Сержа. Всему на свете приходит конец, наступил он и для их близости, если она вообще была…

Добиться желаемого особого труда не составило, парень был доверчив, а Макс умел убеждать, к тому же выступал в белоснежной тоге благодетеля. Знал бы Сергей — точно набил бы морду, знала бы мать Стасика… Но они не знали.

Домой Станислав звонил, говорил, что нашел хорошую работу, по сути это было правдой, Максим даже подписал с ним договор. Но в студии они еще ни разу не были. Макс ездил один и ненадолго. В это время Стасик, освобожденный от житейских забот, самозабвенно занимался. Потом возвращался Макс, и они шли куда-нибудь. Не в "Чайку".

Послушный, податливый, ласковый юноша, который поверил, что все происходит правильно, что это и есть любовь. А что он знал, кроме своего рояля? Стасик поверил Максиму, привязался к нему, не искал ничего другого.

Это была иллюзия счастья, но такая правдоподобная, что Макс иногда верил. Иногда…

Достаточно было встретить Сергея с любовником, и все разлетелось на мелкие осколки, разбилось вдребезги… Какой облом! Залесский, оказывается, быстро утешился и приятно проводил время, не отвечая на звонки Максима.

Офис и репетиционный зал были на Петроградской стороне, через пробки Сергей добирался почти час. Макс звонил еще раза три, возмущался, торопил, но так и не сказал ничего определенного — что за срочность, почему он собрал всех.

В нормальном состоянии Сергей удивился бы, он и припомнить не мог, когда Максим проявлял нетерпение, а тут он весь горел. Но Сергею небо было с овчинку, и не имели значения никакие причины, кроме одной — Саша уехал. Хотелось бросить все, вернуться домой и лечь зубами к стенке, но Сергей не позволил себе этого. И еще он надеялся, что общение с Максом отвлечет от замкнутого круга мыслей о Саше. Надо забыть, вернуться к прежней жизни, сказать себе: «Ничего не было».

В начале года Макс снял для офиса новое помещение, во дворах, рядом с бывшим Дворцом культуры имени Ленсовета. Толкучее место — метро Петроградская, Дом мод, Пять углов, не то что фешенебельный Невский, но Сергею нравились этот район и новый балетный зал в офисе. Макс умел быстро и качественно приводить в порядок самую безнадежную недвижимость. Была у него своя сеть поставщиков и исполнителей, фирм-однодневок, юридических контор, банков и спонсоров. Они исчезали и менялись, а Макс оставался. Он знал, как безопасно перекрутиться с деньгами, оформить документацию чисто и получить больше, чем вложил. С ним охотно сотрудничали, и Сергею, конечно, повезло, что однажды Максим оказался рядом. При всех нестыковках во взглядах они оказались необходимы друг другу. Если отбросить любовь, то союз вышел плодотворным. Да и время вместе проводили нескучно, в последние шесть месяцев всецело отдавали его студии и новому проекту. Теперь, когда у них появился просторный репетиционный зал, на многое можно было замахнуться, даже на спектакль.

По сути дела, Макс перестроил раздолбанную заброшку на Петроградской в балетную студию. Он вполне заслуженно гордился достигнутым и хотел большего, к сожалению, не всегда того, что и Сергей. В последнее время они много спорили, не по житейским, а по творческим вопросам. И все же Сергей не представлял себе жизни без Макса, без его холодного прагматизма, уверенности в будущем, без благополучия, которого они достигли. Если бы к этому прибавить свободу творчества, но Макс не позволял Сергею отвлекаться на «кислые начинания», как он это называл. Имело смысл лишь то, что превращалось в деньги.

Наконец! С третьей попытки Сергей смог припарковаться на площади за ДК и скорым шагом двинулся через сквер во дворы. Он не обратил внимания на оживление в вестибюле, в это время многие приходили на классику в зал. Сергей поднялся на второй этаж, открыл раздевалку, кинул в шкафчик сумку и снова вышел в коридор. Тут на него и налетела незнакомая женщина, повисла на шее и восторженным криком:

— Сережа-а-а-а-а!

Она без всякого стеснения обнимала и целовала его, а Макс стоял в сторонке и ухмылялся. Когда первая волна восторгов прошла и Сергею удалось высвободиться из горячих объятий, он смог рассмотреть, кто же так по нему соскучился. И он узнал! Это было невероятно, но… было!

— Виктуся? Вика Звягинцева?! — Сергей смотрел и не верил глазам. Она изменилась, на улице не узнал бы. Ничего не осталось от той скромной невзрачной девочки в растянутом свитере и рваных гетрах. Теперь молодая, уверенная в себе женщина. Разве что взгляд тот же и улыбка.

— Да-да! Сережа, Сереженька!!! Как я рада! — ее царственный вид не соответствовал тому, как она скакала вокруг него, тиская и обнимая.