В шатре стало очень тихо. Как-то вовремя погасла одна из ламп, оставив совсем немного света. Просто, чтобы обозначить фигуры на стенах. Маленькую и большую.

— Это твой козырь?

— Ты мне скажи, — Хельга упряма, но не глупа. — Я останусь с тобой, если ты отпустишь отца. Отступишь от пределов и больше ни ты, ни другие дикие не подойдут к нашим замкам. А если дикие поступятся твоим приказом — ты их накажешь.

— Предлагаешь стать сторожевым псом для заблудших? — презрительно фыркнул волк, но его взгляд, то как неотрывно он смотрел на место, где вздымается женская грудь под тонким хлопком рубашки, говорило, как внимательно и вдумчиво он вслушивается в её предложение.

— Ты заставляешь меня сомневаться в своей власти? — почти нежно заговорила Хельга, чуть-чуть подаваясь назад. — Разве не ты командуешь всеми дикими от края до края вечных лесов? Разве не ты их лидер? Вожак, самый сильный волк?

Ухмылка появилась на краткий миг. Достаточный, чтобы охладить рассудок и вернуть дикого в игру. Его взгляд изменился, он вернул себе почву.

— Я. Единственный, кто смог их объединить.

Когда ты поймёшь, как дела обстоят на самом деле, будет поздно.

— Твой отец теперь свободен.

Но он уже один из нас. Безумие сойдёт, а дикость останется.

— Я не трону людей и волков пределов.

Они сами придут ко мне вслед за павшими кан-альфами.

— Прослежу, чтобы пределы оставались свободными от дикости.

Что ложь — такого никогда не случится.

— А ты уйдёшь со мной.

Как и было задумано с самого начала.

Он коснулся её плеча, а девушка не отступила, покорно принимая ласку. Какие могут быть слова — эта сделка скрепляется иначе.

Сначала рука спускается по плечу несмело, медленно, только подушечки пальцев. Он намного выше её, поэтому она не смотрит ему в глаза. Ей даже стыдно от того, что она пошла на это. Хотя какой у неё был выбор? Будучи дочерью кан-альфы, она с рождения знала, что несёт ответственность за других. На первом месте семья, а личные чувства остаются для других. Для обычных людей и волков. Её жертва не будет оценена. Это Хельга тоже понимала. Для всех она сбежит с дикими, сдастся. Никто не узнает правды. Даже отец не поймёт, что произошло.

Отец. Он сможет выбраться. Он сильнее, чем кажется. И Елена поможет ему. Именно поэтому Хельга позволяет мужчине подхватить себя на руки и медленно уложить на звериные шкуры. Позволяет ему целовать себя в губы. Ласкать внутри и снаружи. Позволяет и самой себе поддаться тому, что всегда дремало глубоко внутри. Ведь не будет сама Хельга дикой, такой как Райво никогда бы её не захотел.

Она нежно, а затем всё сильнее и сильнее распаляется, перехватывая контроль. Её руки скользят по грудным мышцам, она оседлала его, вдавливая в землю, частично выпуская волчицу, рыча на него, впервые глядя в глаза. Он держит её за бёдра, не давая себе полностью попасть под её влияние. В его движениях сквозит пытка наслаждения и осторожности. Он поднимается, не отпуская её, целует губы, сталкиваясь лбами, чувствуя её разгорячённое дыхание. Наслаждаясь любовной страстью. Всё внутри переворачивается, дрожит тонкими струнами. Взрывается, как небо перед дождём.

— Хельга, — шепчет он, подминая её под себя, закрывая от света, укрывая огромными руками. Она кажется такой хрупкой и маленькой. Но за этой невинностью скрывается волк. Когти царапают спину, выпуская стон и кровь. Она облизывает губя, плотнее обхватывает его ногами, чтобы он проник как можно глубже. Любовь и боль. Укусы и царапины. Кровь и пот.

Как можно перед этим устоять? Как можно не поддаться чувствам, что так недавно вскрывали сердце, кружили голову и забирались под кожу…

И они оба падают в омут с головой. Словно и не было этих лет. Словно и не было предательства, разочарования, боли и обиды. Не было, но всё-таки было.

А потому, когда с улицы раздались встревоженные, даже напуганные голоса, оба разомкнули объятия, оторвавшись, очнувшись и немного разочаровавшись в том, что всё закончилось так быстро.

— Я знал, что ты поставишь не на это, — процедил Райво. — Оставайся в шатре! Выйдешь и твой отец умрёт.

— Не стоит недооценивать меня, любимый. Когда ты поймёшь, что случилось, будет уже слишком поздно, — Хельга подтянула одну из шкур, укутавшись в неё как в одеяло. Разгорячённое, но не выпустившее пар, тело требовало выход и продолжения. Но… как можно желать, когда всё уже разрушено?

Волк смерил девушку тяжёлым взглядом, но всё-таки не остался. Натянув штаны на голое тело, не обуваясь, босой, вышел наружу, плотно опустив входные шторы. Хельга обессиленно выдохнула, откинувшись на спину, просунув руку между ног, сжимая себя, пытаясь успокоиться. От злобы и боли хотелось выть. Плакать, стонать, кричать и ненавидеть. Но ведь ненависть это всего лишь слово. Тогда как долг есть нечто более существенное.

— Я сделаю, что обещала, — прошептала она.

***

Когда Райво вышел из шатра, у него и в мыслях не было, что всё сейчас пойдёт совсем не так, как он думал. Догадываясь о подлянке от милой Хельги, он ожидал увидеть воинственных стражников, держащих на острие его жену. Может быть кавалерия в лице Ахлика и оставшихся недобитых. Всё. Больше просто неоткуда взяться. Поэтому то, что он увидел, привело мужчину в состояние шока.

Прямо перед ним живой и невредимый, обнажённый Вельямин в состоянии частичной трансформации. Разозлённый, дышащий как дракон, от кожи поднимается пар и воздух словно звенит напряжением и гневом.

Каждый волк и волчица вокруг неподвижны. Они замолчали, когда Райво вышел наружу, оказавшись лицом к лицу с кан-альфой, видя контраст между двумя лидерами. И если бы всё было так просто, то судьбу племени решил бы поединок. В конце концов, Вельямин сбросил дикое состояние и вернул рассудок. Он освободился от оков, а значит оказался сильнее чем они могли представить. И он в праве вызвать вожака на поединок.

Но просто не было. Рядом с альфой стояло невероятно редкое существо. В холке под метр ростом, крупная и жилистая, покрытая жёстким чёрным мехом с яркими серыми глазами, отдающими жёлтым неоном, волчица стояла неподвижно, чуть склонив голову вниз.

— Это невозможно, — прошептал Райво, сжимая кулаки.

Её запах изменился, обрёл чёткость и структуру волка, но это была она. Елена. Елена в полном обличии волка. Та самая Елена, которую он должен был уничтожить. Это был приказ. Это то, от чего он не мог отказаться. Да и зачем? Всего лишь человечек. Маленькое существо, которое умудрялось вновь и вновь ускользать между пальцев. Её жизнь — нечто. Она сама — грязь. И всё так просто. А стало сложно.

— Я уничтожу тебя, — прошипел Райво, было двинулся вперёд, но замер, потрясённый представшей картинкой.

Елена трансформировалась быстро, как будто скидывала лёгкое пальто. Шерсть уходила под кожу, морда втягивалась, а над поляной проносился острый болезненный хруст, от которого каждый волк непроизвольно морщился.

Она вся в крови и пене. От обнажённой кожи поднимается густой пар, но дрожи нет. Пряча пальцы в снегу, девушка тяжело дышит, прежде чем запрокидывает голову, не поднимаясь с колен, уставившись на Райво. В её глазах сплошной белый цвет. Истинный цвет ярости. Вся она чистый монстр, двуликий зверь, подавляющий волю. Это как ударная волна. Иссушающая тяжесть растеклась по поляне и чем выше поднималась волчица, тем ниже падали волки, включая Райво и Вельямина. Невыносимо тяжело, как под прессом, вдавливавшем в снег. Головы погружаются глубже, слышится скулёж самых слабых. Им больно, невыносимо больно. Эта власть рвёт их изнутри — ведь они были свободными. Но она оказалась сильнее.

Елена подходит к распластавшемуся волку, опускается, беря его за шкирку, выворачивает и задаёт вопросы. Болезненный, злые вопросы сыпались один за другим. Он отвечал, даже не пытаясь что-то утаить. Выкладывал всё, что знал, но в глубине радовался: Она задаёт не те вопросы. А когда девушка закончила и отшвырнула его, обессиленно прижался лицом к снегу, пытаясь охладиться.