От навалившихся мыслей, а вовсе не от голода, закружилась голова, пришлось облокотиться о рукомойник, прислонившись лбом к холодной поверхности зеркала. Пара минут, мне больше и не надо. Просто чтобы сбросить приступ паники. Ничего страшного. Так бывает, если напряжение зашкаливает.

Через минуту прошло и я вышла во двор.

При свете дня, всё вокруг выглядело значительно лучше. Домики из приличного сруба, с навесом у входа, под которым расположились женщины с детьми. Деревушка, а при свете видно, что это почти настоящий город, жила своей жизнью, люди сновали туда-сюда, раздавались громкие голоса и звон металла, откуда-то шёл запах жареного мяса, поодаль мужчина рубил дрова, мимо пробежала стайка ребятишек. Теперь видела, что дом Деймона находился не совсем в центре, но на возвышенности. Кажется, позади спускается глубокий овраг, за которым бежала шустрая речка, к которой сделали несколько подходов для стирки и рыбной ловли. Вход в хозяйские комнаты начинаются со второго этажа, впереди широкий открытый предбанник, сделанный под трибуну, с которой весь городок как на ладони. Я видела входные ворота, за которыми уходила мерцающая тропа, исчезающая где-то в лесу. Навскидку, здесь домов пятьдесят, а то и больше. Не все образцово-показательные, некоторые низкие, прислонённые друг к другу, из-за чего сложно считать. Двор перед домом круглый, широкий, щедро посыпанный песком, здесь несколько молодых под присмотром более опытных воинов, тренируются, используя маленькие ножи. Одеты по-простому — штаны и безрукавки, а то и с голым торсом на морозе щеголяют.

Зима преследует меня, или я сама иду за ней? Город Деймона в самом сердце дальних пределов. Ни один волк Демьяна сюда не зайдёт. Слишком много тварей в глубине обитает. Но диких, по словам отца, не трогают. Боятся. Волки с удовольствие прореживают местных обитателей, спуская пар и тренируясь убивать.

Спустившись, по кругу обошла замерших на месте волков, проводящих тяжёлыми взглядами. Чужая, незнакомая. Опасная?..

Меня теперь всегда так будут встречать? Это связано с тем, что я действительно чужачка. Я не знаю их обычаев, их правил, не выросла среди них, не понимаю своих корней. Не чувствую себя волчицей. Но уже и не человек, а значит и эта роль не моя.

Только собралась выйти за околицу, как навстречу вышел Лико. Он немного оброс, непослушные волосы завились в мелкую кудряшку, разлетевшуюся от ветра, зазолотившуюся на солнце. В отличии от остальных, одет в земную одежду. Тёплая болотного цвета парка, зимние штаны, фирменные ботинки. Ручаюсь, постарался Арман. Лико невероятно выделялся на фоне средневекового быта диких. Что им эта городская жизнь? Одёжу сбросил да в лес побежал, вот и волк среди деревьев скачет. А в Лико слишком много от человека. Даже я ближе к волкам подошла, чем он.

Вот и стоит, смотрит так странно. Словно обиделся, словно я что-то ему должна. Непроизвольно рука тянется к укусу, напоминая об обязательствах, о собственном выборе, и я расслабляюсь, тянусь к нему, обнимая.

— Я соскучилась! — довольно шепчу в подмышку, а он взъерошил волосы, прижимая крепче.

— Прости, что так долго.

— Нет! Это мы оставим другим. А сами пойдём вперёд, как будто ничего и не было, — отстраняясь, говорю назидательно.

Поцеловать не далась, и так много лишних глаз. Лико увёл со двора к боковой пристройке, уличной кухне, откуда вернулся с тарелками, полными жареного мяса, ещё горячего, только с огня. Расположившись за деревянным столом, так чтобы видеть, что происходит на расстоянии, с удовольствием вцепилась зубами в мясо, даже внимание не обращая на вилку и нож. Сок сочился между пальцев, облизывая, дую на обожжённые подушечки, лукаво поглядывая на цивильного парня.

— Что так смотришь? По-твоему, одичала подруга? — ехидно спрашиваю, вытирая руки о штаны. — Так и мы не в Версале, а среди диких волков. И лучше быть здесь, чем во дворце.

— Ты… опять изменилась, — неуверенно потянул он, продолжая медленно разделывать пищу.

Сыто проведя рукой по животу, огорчённо посмотрела на пустую тарелку. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы он протащил свою через стол ко мне. На вопросительный взгляд ответил:

— Я не так голоден.

— Тебе не приходилось голодать, — согласно кивнула, благодарно смотря на парня, вновь вгрызаясь в сочное мясо. — Но это не совсем голод. Скорее… нужда. Так организм справляется со стрессом. Я всегда любила вкусно и много поесть.

— Как и все мы.

Чуть позже Лико вынес настоянный на травах чай, и только тогда, сытые и спокойные, заговорили о важном. Небольшой пересказ моих приключений смешался со словами Лико.

Нет. Арман не отвернулся от меня, но действия короля сильно осложнили дело. Во-первых, он моментально выслал из столицы Вельямина, прилично наградив за развлечение, чтобы Вальт мог после прислать в дальние пределы новых солдат и провиант к следующей зиме. Арман слёг, якобы с внутренними повреждениями, на самом деле — чтобы иметь время подумать. Сам Лико сбежал сразу, как только понял, к чему дело идёт. По одному взгляду Алхимика можно было понять, что он всё знает, поэтому парень пустился к отцу, понимая, что в одиночку меня не вытащит. Арман же разыграл карту неведения. Знать не знаю, что за дела у Елены с Алхимиком. Попала через Лико, а тот молчал. Ну, об отношениях этих двух всем было известно, вот и взятки гладки. Кай пытался подлезть, надавить, чтобы король наказал Армана, но тому было нужно иное.

Арман же, заполучив передышку, раскрыл канал связи с дикими, а именно с отцом Лико. Узнав, что парень самовольно через всю страну ползёт к Луке, тот всполошился, направив своих волков на поиски. Тем временем с Арманом связался… Вельямин. Король больше не имел власти над ним, поэтому Вель решил рискнуть и забыть старые обиды, подозревая, что Арман единственный, кто также свободен от власти короля. Ему же он и раскрыл мои карты. А тот, сопоставив даты, прозрел. И прозрение подтвердил Лука, также рассказав о своих подозрениях.

А дальше был вопрос везения. Арман изо всех сил показывал лояльность королю и даже сам вызвался объяснить мне, как следует поступать, сам же передал послание. Они правильно догадались, что Кай сразу же как заполучит меня, помчится к порталу, чтобы свалить из мира волков в свою крепость, откуда меня уже будет недостать. Тут-то на пути и можно будет его подловить. Спешка не идёт рядом с тонким просчётом, поэтому Кай ничего толком не подготовил, понадеявшись на скорость, понимая, что король может передумать.

Тем временем, Деймон, узнав о моём существовании, сразу же выделил людей на помощь. Самолично создал новую тропу, чтобы максимально быстро перенести меня к диким. А дальше дикое везение сыграло свою роль.

Сейчас отца нет в городе, он закрывает тропу, чтобы такие как Кай не могли пробраться в город, поэтому у нас было время поделиться впечатлениями о нём.

— Когда Арман всё рассказал, я чуть не ударил его, — начал Лико, усмехаясь в чашку. — Никто не говорил мне о Деймоне. А ведь отец мог предупредить об особенностях моей биологии.

Поймав недоумённый взгляд, пояснил:

— Он лгал о моей семье. У меня нет второго отца, хотя мать действительно погибла. Волчья семья, что растила, — дикие, как и тот, кого считал своим вторым отцом. Это была мистификация, чтобы скрыть моё происхождение. Лука не смог вовремя скрыть моё рождение, поэтому пришлось устроить настоящее представление. И поэтому он держал вдали от мира волков.

Помолчав с минуту, продолжил, отвлекаясь от грустных мыслей:

— Я не связан с королём Демьяном. И с твоим отцом не было связи. Сначала Лука хотел привлечь меня к делам семьи, но его отговорил Арман. Я наполовину человек, мне не грозит дикость, если я откажу Деймону. Это то, что ищут такие как Кай. Человечность, способность бороться с одиночеством.

— И что ты думаешь?

— Вопрос, что думаешь ты, — перевёл стрелки он, выразительно посмотрев по сторонам, словно охватывая весь город.

— Это слишком, — немного подумав, ёмко высказалась я, кривя губы в скептической ухмылке. — То есть, мой отец, он революционер. Я знакома с ним так немного и так быстро, но даже этого короткого времени достаточно, чтобы понять, насколько всё это далеко от меня. У него грандиозные планы по изменению мира волков. Он наметил себе цель и планомерно идёт к ней. Уже двадцать лет идёт. И я не знаю, много это или мало, но меня в этом нет, — наклонившись вперёд, ухо к уху, прошептала, — я не могу быть принцессой в изгнании! Не могу быть дочерью короля. Это не про меня. Я не лидер! Я не веду людей за собой и уж точно не из тех, кто хочет изменить мир. Я… слишком высоко ценю свою жизнь и жизнь своих близких. А всё это, — раскинув руки, отстраняясь и возвращая громкость голоса, — это жертва личного во благо общего. И не факт, что это действительно благо.