— Вспоминай.

Чужой, низкий и хриплый голос ворвался в голову, переворошив всё, вытащив нечто иное.

Это я уже видела.

Заснеженное шоссе. Машина. Авария. Рычащие волки. Клаксон автомобиля, отгоняющий чужеродным звуком зверей. Дверца со стороны водителя открывается и наружу выходит незнакомый мужчина. Он сплёвывает кровь на снег, вытирая лицо. Он так похож на Армана! Те же скулы, тот же цвет глаз, такие же волосы и фигура. Только нежнее. Без надлома. Это Аран. И у него всего несколько минут, прежде чем волки вновь набросятся. Среди диких нет отца, как нет и Луки. Аран меняется, принимая волчью суть и, вскакивая на крышу машины, прыгает в сугробы леса, уводя за собой волков. Они уходят всё дальше и дальше, оставляя за собой крики боли и рвущих плоть клыков. В конце концов над лесом пронеслась мощнейшая волчья песнь. Это голос отца. И волки ушли за ним.

Я знала, что Аран не выжил. Они разодрали его на части, а он позволил им сделать это, чтобы женщина, спрятавшаяся в машине, прижимающая к груди младенца, осталась в живых и смогла потом пройти десять километров, чтобы спасти своё дитя.

Аран пожертвовал собой ради Нади и меня. Он не предавал отца.

Как только осознала эту мысль, слетела счастливая пелена, окунув с головой в холод зимы. Я вновь оказалась на той поляне среди могил.

— Ты не свернула с пути, Елена, — голос прошелестел, путаясь среди колючих сосен. — Ты выпьешь эту чашу до дна или умрёшь. И умрут все.

Я опускаюсь на колени, вновь начиная разрывать могилу, чтобы увидеть, кто же там похоронен. Пальцы онемели от холода, они карябают слежавшийся каменный снег, но даже острая боль не дала добраться до тела. Всё впустую — не узнать, кого убила. Кого не спасла.

— Что это значит?! — закричала во всё горло, ударив кулаками по земле. — Что ты хочешь этим сказать?!

— Ты та, кто ты есть! — нечто прошипело в ухо свою злость. — И ты дойдёшь до конца. Не сдашься. Не поддашься ему. И сделаешь то, ради чего была рождена!

— Что?! — я оборачиваюсь и вижу собственное звериное отражение. Вижу, как над лесом встаёт кровавая луна. Вижу чёрные крылья дракона с той картины, что висела во дворце короля. Его тело закрывает свет и кажется, будто он горит, падая на меня.

И тьма поглотила свет.

А я вернулась назад.

***

Шарли поправляет платье, разглаживая складки, стирая невидимые пылинки. Оно кремового цвета из полупрозрачной ткани, под которой светлое боди. Его дублирует вышитые золотые узоры, расходящиеся в разные стороны ниже бёдер, прихватывая для объёма ткань.

Это свадебное платье с лёгкой золотой диадемой в волосах, которую крепит Инга, пока незнакомая девушка помогает влезть в ажурные туфельки под цвет наряда.

Меня вымыли, надушили, одели и накрасили. Уложили волосы, кремами увлажнили тело. Превратили в нежную красавицу, готовящуюся принять то самое кольцо. След укуса Лико, деликатно прикрыли воротничком, а чтобы даже намёка не было, загримировали, полностью скрыв от глаз. А вот шрам наоборот выставили вперёд. Мне есть чем гордиться.

Мне вообще, в принципе, есть чем гордиться. Мой жених — самый-самый лучший из всех. Мой жених — почти что бог. И каждая девушка, и каждый юноша, говорит, какая я счастливица, что удостоилась его любви.

И я улыбаюсь со всей искренностью, на которую способна. Я улыбаюсь, а внутри всё умирает. Умирает каждый раз, когда кто-то касается меня. Я умираю от необходимости говорить, как же я счастлива. Умираю от их любви. От их внимания. От невыносимого счастья окружающих. Я умираю и не могу ничего изменить.

Эта роль — самое сложное, что приходилось делать. Я не просто изображаю счастье, я им дышу. Я наполнена всем тем, от чего бежала все эти годы. Я балансирую на грани между собой и им. И ничего не могу сделать. Он держится на расстоянии. Сомнения мелькают в его глазах. Он не готов поверить, а значит я недостаточно хорошо притворяюсь.

И я продолжаю улыбаться. Улыбаться изо всех своих сил.

***

Когда Кай привёл меня в эту комнату, ожидала увидеть подобие свадебной церемонии, о которой говорили все вокруг. Но вместо этого оказалась в странном командном пункте с большими окнами, за которыми внизу терялся тренировочный зал.

— Здесь мы наблюдаем за тренировками новообращённых, — объяснил он. — Видишь, какой высокий потолок? Здесь нет окон, а входные двери из толстых сплавов металлов. Это место как одна большая клетка, где звери не сдерживаются. Видишь, какие царапины на стенах? Иногда пускаем ток, обучая волков драться в любых условиях при любом давлении. Каждый оборотень должен быть способен выстоять против настоящего волка.

— Они слабее нас? — спрашиваю безразличным голосом, слегка наклоняя голову.

Кай стоит так близко, что чувствую его дыхание на коже шеи. Это не продлилось долго. Через мгновение, он отошёл в сторону, сдерживая свои порывы обнять меня.

— В обычные дни — да. Но в полнолуние… даже не знаю, возможно сильнее. Мы всегда сдерживаем глубину своих волчьих порывов, а они в это время не могут и ныряют на самое дно. Обретают истинную дикость. Когда-нибудь, я устрою здесь спарринг между обычным волком и оборотнем. Посмотрим, что из этого выйдет.

— Да, мне нравится эта идея.

Это щекотно — влезать в старую шкуру. Вспомнить, какой была рядом с ним, словно оказаться дома. Под крышей, в безопасности. Когда отдаёшь ответственность за свою жизнь в руки другого.

— Ты мне покажешь, как дерутся твои волки? — я оборачиваюсь и смотрю на него с улыбкой. — Помнишь? Я люблю смотреть, как люди выбивают из друг друга кровь.

— Да, ты любишь вид крови, — он многообещающе ухмыльнулся, подходя ко мне и целуя в макушку. — У меня столько планов. Идей, что мы можем сделать вместе. Но сначала одно маленькое дело. Есть кое-что незавершённое, дорогая.

— Ты о чём? — переспрашиваю, не понимающе глядя ему в глаза.

Он отгибает воротник моего платья, проводя пальцами по едва заметному шраму.

— Не люблю следы чужого на твоём прекрасном теле, — мягко отвечает он, улыбаясь с жалостью. — С этим нужно разобраться, моя милая.

Он отворачивается, подходит к стеклянной стене, нажимая переключатель света, чтобы осветить тренировочный зал. Жестом подзывает к себе и показывает низ комнаты.

Я вижу их обоих. Лико и Армана. Они даже не связаны, сидят на голом полу в совершенно пустом тренировочном зале. Без обуви в одежде со следами драки. Щурятся от яркого света, пытаясь разглядеть наблюдательный пункт. Лико первым понял, что происходит. Он что-то сказал Арману, тот согласно кивнул, со злостью глядя на Кая.

— Кай, я должна убить их? — спрашиваю со всей возможной невозмутимостью. — Это я должна завершить?

— Нет, боже правый, милая Елена, я не хочу, чтобы ты убивала! Не хочу, чтобы ты становилась убийцей. По крайне мере, не сейчас, — сделал вид, что возмущён до глубины души, а сам очень пристально разглядывает меня.

Фиксирует изменение биения сердца, выступил ли пот, волнуюсь ли я? Может напугана? В ответ — полное безразличие и спокойствие. Лгать меня хорошо научили. Я знала, что Кай не дурак и придумает проверку. Я должна пройти её, только тогда он начнёт доверять и подставится.

— Тогда что ты придумал для них?

В комнате ни звука, хотя видно, что Арман кричит. Что-то пытается доказать Каю. Но ему всё равно.

— Сейчас узнаешь, — Кай дружелюбно подмигнул, возвращаясь к стойке управления и подхватывая со стола небольшой микрофон. Он включает звук и до нас доносится поток отборной ругани альфы вперемешку с угрозами скорой физической расправы.

— Арман, мы же оба знаем, что из этого ничего не выйдет. Ты больше не под защитой короля. Когда он узнал о твоём предательстве, то выдал карт-бланш на твоё убийство. Как и Лико. Вы оба — смертники в мире волков. А здесь — полностью в моей власти.

— И ты думаешь, что сможешь победить меня? Убьёшь из-за угла? Так как нас похитили твои волки? Всадишь снотворное и разберёшь на запчасти ради своих исследований?! — Арман был в ярости. Он как зверь в клетке ходил из стороны в сторону, тогда как Лико сохранял потрясающее чувство спокойствия.