(Как протяжен, печален свисток этого поезда. Проклятие! Он уже нервничает!) Но прежде чем идти в гостиницу, надо будет вернуться на вокзал и положить новую шляпу в чемодан; лучше даже носить его с собой, пока не удастся подыскать подходящую гостиницу, и тогда уже, перед тем как пойти за Робертой, купить шляпу и спрятать в чемодан. Затем он проводит Роберту до гостиницы, и она будет ждать его у входа, пока он не принесет чемоданы. И, конечно, если поблизости никого не будет, они войдут в гостиницу вместе; только пускай она побудет хотя бы в дамской комнате, пока он не запишется в книге посетителей… На этот раз, скажем, под именем Чарльза Голдена. Ну, а наутро, если она согласится, или даже сегодня, если только есть подходящий поезд (это он узнает), они могут поехать на Луговое озеро
— опять в разных вагонах, — во всяком случае, пока не проедут Двенадцатого озера и Шейрона.
(Там — великолепная дача Крэнстонов… и Сондра.) А потом… потом…
(А вот большой красный амбар и по соседству — маленький белый домик. И ветряная мельница. Совсем такие же амбары и домишки он видел в Иллинойсе и Миссури. И в Чикаго тоже.) А в это время Роберта, сидя в соседнем вагоне, думала, что Клайд, видимо, не очень уж недружелюбно настроен. Конечно, ему тяжело вот так, поневоле, уезжать из Ликурга, где он может развлекаться, как ему хочется. Но, с другой стороны, что же ей было делать… У нее не было никакого другого выхода. Теперь она должна быть веселой и доброй, но не слишком навязчивой и не докучать ему. Однако не следует быть чересчур покладистой и мягкой, ведь в конце концов это Клайд виноват во всем, что с ней случилось. И то, что он делает теперь, только справедливо и не так уж много… У нее будет ребенок, ей предстоит столько тревог и забот… И потом еще придется объяснить родителям всю эту таинственность, свое теперешнее внезапное исчезновение и брак, если только Клайд в самом деле с ней обвенчается. Но она должна настоять на этом… и поскорее… может быть, в Утике… в первом же месте, куда они приедут… и должна получить копию брачного свидетельства и сохранить ее в своих интересах и в интересах ребенка. Клайд может потом развестись с ней, если пожелает. А все-таки она будет миссис Грифитс. И их ребенок тоже будет Грифитс. Это что-нибудь да значит.
(Какая красивая речка! Точь-в-точь Могаук, напоминает прошлогодние прогулки с Клайдом, когда они только что познакомились. Ах, прошлое лето! А теперь!..) Они поселятся где-нибудь… наверно, снимут комнатку или две. Где-то это будет, в каком городе? Далеко ли от Ликурга или Бильца? Чем дальше от Бильца, тем лучше, хотя, конечно, ей хотелось бы увидеться опять с отцом и матерью, и поскорее… как только все будет позади. Но это уж не важно, ведь они уедут вместе, и она будет замужем.
Заметил ли Клайд ее синий костюм и коричневую шляпку? Может быть, он подумал, что все же она очень мила, даже если и сравнить ее с этими богатыми девушками, с которыми он постоянно проводил время? Надо быть как можно деликатнее… ничем его не раздражать… Но… как счастливо они жили бы, если бы только… если бы только он немного любил ее… хоть немножко.
Но вот и Утика, и на пустынной улице Клайд догоняет Роберту. На лице его — смесь простодушной веселости и доброжелательства с озабоченностью и досадой; а в сущности, это маска, скрывающая страх перед своим же замыслом, перед собственной неспособностью исполнить задуманное и перед тем, что ждет его в случае неудачи.
