Снимать квартиру взамен только что оставленной Рид даже не думал. Зачем? Он не рассчитывал оставаться в городе надолго, а потому решил обойтись номером в одной из непритязательных гостиниц на окраине Хооглана. Не трущобы Дортланского заречья, конечно, но и не фешенебельные апартаменты на Четвёртой аллее. Скорее, новое жильё чем-то напоминало гостиницу пресловутого Троя, но здесь не драли по три шкуры за пыльный чулан и не считали дополнительно оплачиваемой услугой сломанный лифт. Хотя, если честно, последний здесь отсутствовал в принципе. Да и к чему он в старом трёхэтажном здании? Зато крошечный ресторанчик при гостинице удивил отменной кухней и какой-то совершенно домашней обстановкой, уютной и тёплой… или показавшейся Риду таковой после проведённого ритуала, ещё ощущавшего дыхание Запределья у себя на затылке. Как бы то ни было, ван Лоу даже сделал в памяти зарубку, при случае сообщить об этом местечке Люке. Ван Рей, как большой любитель хорошей еды, весьма ценит подобные заведения. Особенно те из них, где он не рискует встретиться лицом к лицу с теми, кто считает себя элитой Амсдама. Этих упырей ему и без того в жизни хватает.

Провожать отъезжавших на следующий день Клинта и Джанни Рид не стал. Официально. А неофициально… конечно, глянул со стороны, как погрузились в поезд его друзья, отказавшиеся от идеи наматывать мили на колёса нанятого грузовика, но подходить к ним не стал. Лишь проконтролировал процесс, так сказать. Заодно, убедился, что и за ними никто не следит, в чём ему изрядно помог всё тот же дух Запределья, получивший на трое суток вожделенное тело. Благо, эта чёрная птица совершенно не привлекала к себе внимания. Таких, с наступлением холодного времени, под куполом вокзального дебаркадера и без неё хватало.

Убедившись, что Клинт и Джанни с комфортом расположились в купе роскошного «ребентера»[4], Рид отпустил духа-в-вороне на прогулку и, вздохнув, завёл мотор Барро. Руки развязаны, пора и делом заняться.

[1] Дом у Бычьей Переправы — она же, Школа Основателя (официальное название — колледж Леона I Императорского Университета), по легенде, первое учебное заведение в империи, построенное самим Основателем, родоначальником нынешней императорской династии. Домом у Бычьей переправы, оно было названо потому, что император, создав учебное заведение, отдал под его нужды замок одного из непокорных владетелей, расположенный на караванном пути, у брода через реку Строну. По названию брода и был дан своеобразный адрес колледжу будущего университета, который, вскоре, превратился в его неофициальное имя, тем не менее фигурировавшее во множестве документов.

[2] Пенсионер — здесь, студент, обучающийся за счёт государственной казны или казны кого-то из князей, и получающий от них стипендию, именуемую пенсионом.

[3] Полперста — половина перста. Перст — мера длины, соответствующая 0,0254 метрического стандарта (метр, сокр. м.), или 1/12 стопы.

[4] «Ребентер» — здесь, народное название железнодорожных вагонов первого класса, производимых на одноимённом заводе. Отличаются роскошью отделки и высоким комфортом, обслуживаются непременно парой стюардов. Имеют собственный буфет и шесть отделений-«купе», рассчитанных, максимум, на двух пассажиров, каждое. При каждом отделении имеются сан. узлы с душевыми кабинами.

Еле слышный перестук колёс, мягкое, почти неощутимое мерное покачивание вагона… Если бы не это, да редкие, мелькающие в темноте фонари уносящихся прочь станций, можно было бы подумать, что находишься не в каюте ребентера, а в гостиной поклонника имперского стиля… весьма небедного поклонника, стоит заметить. Впрочем, учитывая, что сам поезд, как и железная дорога, по которой он сейчас мчался сквозь ночь, были построены по имперскому проекту ещё в те времена, когда ни о Республике Нового Света, ни о её соседях и речи не шло, а все земли от Громового океана до Медландских пустошей являлись колониями Империи, ничего странного в таком оформлении вагонов не было. Имперцы всегда были любителями пустить пыль в глаза, да и некоторая склонность к гигантомании им свойственна не меньше. И первый трансконтинентальный экспресс Нового Света полностью соответствовал своим создателям. Его огромные двухэтажные вагоны, обслуживаемые доброй полудюжиной стюардов каждый, могли похвастаться просторными каютами и салонами, в отделке которых преобладало роскошное чёрное дерево, бронза и даррейнский хрусталь, а меню ресторанов если и уступало по богатству выбора лучшим амсдамским заведениям, то лишь в силу отсутствия на борту поезда наисвежайших морепродуктов. Использовать же замороженные деликатесы Громового океана поварам Первого экспресса не позволял профессионализм… или снобизм?

Как бы то ни было, но в независимости от того, кому принадлежали железные дороги Нового Света, поездка по ним в Первом экспрессе была и оставалась удовольствием не из дешёвых. И если бы не срочность и отсутствие в кассах билетов на поезда попроще, Клинт вряд ли решился бы путешествовать в этом дворце на колёсах. Впрочем, глядя на довольную невесту, с любопытством исследующую каюту и то и дело радостно попискивающую от вида очередной найденной интересности, ван Бор был вынужден признаться, что принятое решение оказалось верным.

Нет, всё же прав был Рид, когда говорил, что Клинту надо хоть иногда выключать свой внутренний арифмометр и делать глупости. Если каждая из них будет вознаграждаться Джанни так же, как час назад в спальной части каюты самого дорогого поезда Нового Света, он внакладе не останется, точно.

Ленивые размышления ван Бора прервал короткий стук в дверь, на который тут же среагировала его асура. Девушка одёрнула сбившуюся юбку-карандаш, бросила короткий взгляд в висящее на двери массивное зеркало и, лишь удовлетворившись собственным отражением, взялась за ручку. Тяжёлая дверь послушно откатилась в сторону и на пороге возникла ресторанная тележка, удерживаемая затянутой в белую перчатку рукой стюарда. Отутюженная белоснежная куртка, нафабренные по имперской моде тонкие усики… и невозмутимость имперского же дворецкого в энном поколении, девол знает как сочетающаяся с предупредительностью амсдамского официанта.

— Ваш ужин, вэсс… ван, — произнёс «гость», и Джанни посторонилась, пропуская его в каюту. Тележка тихонько звякнула на плоском медном порожке, а уже через несколько секунд стюард закрутился вокруг стола, только что сооружённого им же из деревянной стенной панели под окном. Обмахнув полотенцем столешницу, он выудил из нижнего отделения тележки накрахмаленную скатерть и одним ловким движением накрыл ею стол. Миг — и на ней уже расположились серебряные приборы и сияющие безупречной фарфоровой белизной тарелки. Ещё один — и несколько накрытых клошами[1] блюд заняли место на небольшом буфете у стены.

— Приятного аппетита, вэсс… — стюард коротко поклонился Джанни и повернулся к Клинту, — … ван. Когда закончите ужин, вызовите меня, я приберу посуду.

— Благодарю, мы так и поступим, — асура с неожиданно привычной небрежностью опустила в руку стюарда серебряный талер, и тот, подхватив тележку, исчез за дверью, не забыв закрыть её за собой. Впрочем, стоило «гостю» покинуть каюту, как от продемонстрированной Джанни эльфийской надменности не осталось и следа.

— Клинт, что ты расселся?! Давай за стол. Я голодна, как десяток волков! — чуть не подпрыгивая от нетерпения, заявила вэсс Ноэль и, моментально оказавшись рядом с буфетом, тут же принялась инспектировать принесённые стюардом блюда.

— Смотри, здесь вино! Игристое. И в баре я видела алкоголь… А как же акт Боусона?

— Первый экспресс принадлежит вольным баронствам Тулона[2], а там сухой закон не действует, — пояснил ван Бор, со вздохом поднимаясь с такого удобного кресла, и нехотя направился к столу. В отличие от невесты, буквально фонтанирующей энергией… как всегда после секса, самому Клинту сейчас хотелось только одного — спать. И даже аппетитные запахи стряпни лучших поваров Западной железной дороги едва-едва побеждали это желание. Но ведь побеждали же!