Признаться, поначалу, такое положение дел сильно разочаровало Марку, привыкшего к аморфным и рыхлым криминальным организациям Тиррена. Но, поразмыслив, ди Бенья неожиданно даже для самого себя, воспрял духом. Авантюрный дух отцовой крови вновь дал о себе знать, и Марка с нетерпением пустился в новую игру, под названием «Царь Горы». Одиночка беззащитен перед Семьями? Значит нужно войти в Семью… но, это влечёт за собой то, что Марка ненавидел едва ли не больше, чем море и рыбную ловлю — подчинение. Затык? Ничуть. Не хочешь подчиняться чьей-то Семье? Создай свою собственную.
Именно этим ди Бенья и занялся. Поиск дела, которое бы не было «окучено» какой-либо из Семей, пожалуй, был одним из самых сложных этапов на этом пути. Но опыт… опыт матёрого мошенника работающего головой, а не кистенём, принёс весьма нетривиальное решение. По крайней мере, именно так показалось самому Марке, успевшему почти год повариться в местном криминальном котле.
Что ж, он не ошибся. Почти. Семьи действительно не лезли в производственные предприятия, предпочитая доход от более простых и менее законных промыслов. Контрабанда и торговля ворованным товаром, от «списанного» военного имущества, до золотых украшений; дань с окрестных магазинов и лавочек, отдаваемая на откуп уличным мордоворотам, составлявшим силовое крыло Семей; услуги «прачечных», способных как превратить машину угнанную вчера, в купленную сегодня, так и обеспечить документы, подтверждающие честность происхождения денег, битком набитых в ваш саквояж. Впрочем, подделка документов шла и отдельной статьёй в списке доходов амсдамских семей. Как и подделка ювелирных изделий, и многое-многое другое.
С некоторой тоской ди Бенья поглядывал в сторону финансовых спекулянтов, но лезть в это змеиное кубло, плотно прикрываемое не только Семьями, но и реальной властью Республики, не рисковал. Это не Тиррен, здесь никто ни о чём предупреждать не будет, завалят сразу и наглухо.
Впрочем, полностью оставлять без внимания такой сладкий кусок, ди Бенья не собирался. Просто отложил решение вопроса до тех пор, пока не сможет взять свою долю, как равный с главами прочих Семей… а то и, чем демоны не шутят… с реальными правителям Республики. Но пока об этом и речи не шло, на очереди стояли задачи попроще. Набрать команду, оказать кое-какие услуги представителям этой Семьи, помочь с решением проблемы другой… получить с этого некоторый доход и… слушать, слушать, слушать. Копить связи, привязывать к себе нужных людей, подкупать чиновников и их семьи, проворачивать новые и новые схемы. Мелкие, на уровне уличного «кидка», но многочисленные, позволяющие держаться на плаву самому и нести всё растущие расходы.
Вал дел захлестнул Марку с головой, но он справился. Крутился как белка в колесе, не раз ходил по лезвию ножа, лавируя меж интересов Семей, стараясь пореже мелькать в сводках РСУ, но выплыл, и взялся за основную часть плана. Первыми под него ушли несколько мелких конторок, поставлявших кое-какие материалы на одну не слишком большую, но вполне прибыльную фабрику, дымившую на пол-Дортлана. Спустя полгода, два сгоревших склада и один инфаркт, владелец компании «продал» представителю ди Беньи, уже заработавшему в некоторых кругах прозвище «Лис», солидный пакет привилегированных акций своей фабрики. И это стало первым серьёзным успехом. Но ушлый Марка не стал почивать на лаврах и… предложил одной из Семей услуги «своей» фабрики в качестве «прачечной». Точнее, одного из звеньев таковой, превращавших абсолютно нелегальный товар и деньги, в чей-то вполне законный доход. Семья Цорен по достоинству оценила этот жест. Мелкий мошенник не ставил себя вровень с ними, не пытался вытащить изо рта кусок их пирога… он предлагал то, что Семьи, сосредоточившиеся на собственных «делянках», никогда не делали друг для друга — полноценное сотрудничество. Не сразу, но Цорен согласились на эксперимент и не пожалели. Чистая, не светившаяся ни в каких схемах, фабрика стала неплохим подспорьем для их дела. Да и самому предприятию это сотрудничество пошло на пользу. Выросла прибыль, началась модернизация производства, выросли и доходы владельцев. Марка довольно вздохнул и нацелился на следующую «корову».
Следующие четыре года стали для теперь уже Толстого Лиса периодом бешеного роста. Естественно, без неприятностей не обходилось, но никакие проблемы с законом, наглыми залётными бандами и непокорными «коровами» не могли остановить тирренца на пути к цели. Умелый шантаж и устрашение неплохо срабатывали на недогадливых дельцах, залётные отморозки быстро убеждались в своей несостоятельности… порой, уже после смерти, ну а вопросы с законом решались солидными брикетами с наличностью, перекочёвывавшими в карманы его служителей. И всё было бы совсем замечательно, если бы не письма отца.
О, нет, как и всякий выходец из Тиррена, Марка чтил и уважал своего батюшку, и даже оказавшись за тысячи миль от него, со всей сыновней искренностью и рвением исполнял те задания, что поручал ему в своих письмах Арно ди Бенья из далёкого Толада. Тем более, что они позволяли, особенно в начале его жизни в Амсдаме, свести немало полезных знакомств и показать себя, как достойного доверия разумного… насколько, таковое вообще можно представить в теневом мире республики.
Но шло время, и Марка стал замечать, что кое-какие поручения его отца становятся неуместны уже для его собственного дела. И это было плохо. Перечить отцу не хотелось, как и вступать в конфронтацию с теми людьми, что стояли за его спиной и, чью волю в Новом Свете исполняли, возможно, десятки таких, как сам Марка. Вот и выходило, что выполнение заданий из Тиррена, начало наносить существенный вред собственным делам Толстого Лиса, а невыполнение их грозило большими неприятностями для самого Марки и, возможно, для его родных, оставшихся в Толаде. А тут ещё и Семья Цорен отчего-то закусила удила. Так-то, оно, конечно, ясно, что с принятием Акта Боусона, у Семей Амсдама резко выросли доходы, и Цоренам, ввиду появления огромного количества «чёрного нала» срочно понадобилось расширять список «прачечных», но это ведь не повод, чтобы так давить на «коров»! Как бы кто ни подмазывал законников, но и они не могут просто сидеть и ничего не делать, когда в Дортлане, что ни день, то горит очередной склад какого-то упрямого дельца, а конторы на благопристойном Амсдам-илле то и дело подвергаются налётам каких-то отморозков.
Толстый Лис вовремя почуял, что над семьёй Цорен начинают сгущаться тучи. Недовольны бурной деятельностью этой Семьи оказались не только полицейские чины Амсдама под которыми закачались их удобные кресла, но и «друзья по цеху», возмущённые тем, сколько внимания стали привлекать зеленовласые к их тесному мирку. Сам Марка чудом успел отойти в сторону раньше, чем по теневой части города сквозняком прошёл слушок: «Цорены зарвались». А вот вывести активы из совместных с ними дел, ему, увы, уже не удалось.
Так, Марка ди Бенья лишился почти половины своего дела, а тут ещё и письма с поручениями отца зачастили. И были они куда опаснее, чем прежде. Толстый Лис рвал и метал, но отказаться от выполнения… да что уж там, приказов тирренского криминального общества, не посмел. И вскоре на улицах Амсдама стали появляться группы резких как понос соплеменников Марки, действовавших под вывеской ди Бенья. Вот только подчиняться Толстому Лису они совершенно не хотели. У них были собственные командиры, прибывшие из Тиррена. А те, в свою очередь, не намерены были советоваться со старожилом, и лишь пользовались его связями и знаниями реалий города.
Власть, которую Марка уже, кажется, чувствовал кончиками своих длинных пальцев, вдруг махнула хвостом и утекла из раскрытых объятий. Без грызни, без перестрелок… тирренские старшины просто и незатейливо отодвинули в сторону того, кто подготовил им плацдарм в Амсдаме, а его самого низвели с ранга «папо[1]» до советника… временного, как чуял сам Марка.
Другой бы на его месте возмутился, устроил кавардак, а то и пострелушки, но Марко ди Бенья не зря носил своё прозвище. И он затаился. Принял предложенную роль, демонстративно и показательно, чтобы дошло до последней сошки криминального мира Амсдама, что он не в ответе за тот беспредел, который развели его соплеменники. Правда, от выполнения теперь уже абсолютно точно приказов тирренских папо, этот шаг его не избавил. Скорее, наоборот. Хитрые схемы и почти чистые дела канули в воды забвения, и им на смену пришли незаконные, порой весьма грязные делишки. И с каждым разом всё становилось хуже и грязнее. Марка понимал, что его, фактически, топили, и от официального знакомства с республиканской судебной системой, его спасал лишь накопленный за годы запас прочности из связей и денег. Но так же было очевидно, что продолжаться сколько-нибудь долго, это противостояние не могло, и как только папи надоест один увёртливый лисёнок, его попросту грохнут. И ди Бенья решился на отчаянный шаг
