Алена смотрела в потолок не в силах даже пошевелиться. Рядом валялось с десяток маленьких подушек, смятые простыни, пропитанные, как и сам воздух спальни, как ее тело, острым запахом имбиря и корицы, а хозяин этого неистребимого аромата что-то искал в другой комнате, и его нагое тело мелькало в проеме, устрашая своей мощью и восхищая красотой. Она же уже не испытывала ничего: ни страха, ни желания, а лишь пыталась понять, осмыслить происходящее, чтоб почувствовать себя прежней, нормальной, чтоб избавиться от брезгливости и презрения к себе самой.

Все, что окружало ее 20 лет, словно смыло из памяти за эти 2 месяца, оставив лишь дымку, смутные, размытые образы, никому не нужные, бессмысленные пристрастия. Где-то, на краю сознания, она понимала, что ее попросту сломали, как заводную машинку: разделили на составные и разрушили без права на восстановление. Все, из чего состояла Алена Ворковская, как личность, девушка, человек, превратилось в пыль. Ее внутренний мирок треснул и распался, как и тот, что был снаружи. Она попала в эту консервную банку, как в мясорубку, и все ее взгляды, мнения, устои, привычное мироощущение, психика, тело, попав под нож, перемешали свои директории и отказались помогать и подчиняться, они больше не принадлежали ей.

8 дней назад, в столовой, Лоан заглушил ее крики поцелуем, принес сюда и бросил на кровать, чтоб не выпускать из своих рук и терзать ее тело. Он был ненасытен и требователен, он, словно с цепи сорвался, и час за часом, день за днем истязал ее своими ласками, выпуская лишь на минуту. Он не разговаривал и пристально следил за ней даже в ванне.

8 дней, а для нее будто десятилетие, начавшееся с пыток и закончившееся сладкой истомой. Ее тело подвело ее, сдалось на милость победителя вопреки всем доводам рассудка, игнорируя сопротивление хозяйки. Этот маньяк, убийца, наглец и тиран, заставил трепетать ее от одного только взгляда. Любое прикосновение вызывало приятную, теплую волну желания и обостряло восприятие, доводя тело до исступления. Она еще сопротивлялась, закусывая губу, чтоб не закричать: ’Возьми меня!’ Но и этот барьер кэн с легкостью сломал сегодня. Ее тело подчинилось ему, а потом подчинило себе хозяйку.

Алена не могла понять, как это могло произойти? В какой момент, под давлением чего?

Скромная, застенчивая девчонка, отрицающая сексуальную революцию, порицающая развращенность и разнузданность в половых отношениях, не приемлющая гражданские браки и легкомысленность, как последняя шлюха, билась в руках галактического насильника, язычника и безумца, постанывая от наслаждения, и молила, чтоб он ее взял!

Алена скрипнула зубами и зажмурилась, чтоб не расплакаться от презрения и чувства гадливости к себе - похотливой твари! Как она могла просить его об этом? Что с ней произошло? Разве может тело жить по одним законам, а разум по другим, и каждое –– по отдельности? Как едкая ненависть к Лоан может испаряться в момент насильственной близости? Или уже … не насильственной?

Да кто он такой, черт возьми?! Реинкарнация Калигулы, Нерона, и Гитлера в одном лице? Очаровательнейший антураж: прекрасное, сильное тело, красивое мужественное лицо, и …манеры хищника, беспринципность и черная душа, а вернее, ее полное отсутствие! Изумительная человеческая облицовка и дьявольское нутро.

Странно, боже, как все странно. Вот он ужас, вот она истинная опасность! Не какой-нибудь отмороженный на всю голову Бен Ладан, не закомплексованный Буш, не свихнутый моджахед со своей базукой, не сдуревшая от отсутствия идеалов и разнузданной демократической анархии молодежь со свастикой, не секты и не распад ядерного реактора, а таинственный, облизанный и отшлифованный прессой со всех сторон, полумифический инопланетянин! Виртуально изученный и исследованный всеми уфологами мира, такой ранимый, утонченный, не понятый и не принятый, вызывающий сострадание и умильную растерянность, маленький человечек, с грустными глазами на поллица и субтильным тельцем. И так хочется пожалеть этого бедного энцефала, приласкать и обогреть, что сил нет. ‘Горюшко-то’: один в незнакомом месте, на чужой планете!

А какого, простите, рожна он сюда приперся?! И кто из тех, что проверял его субтильность и благонравие, может рассказать об этом? Много ли выжило пожалевших? А любопытных или просто ‘счастливых’, по обычаю закона подлости, оказавшихся не в том месте и не в тот час? Где они теперь? Чистят уборную на какой-нибудь Зета-пси № …. какому-нибудь гуманоиду и слушают пространные сентенции о высшем разуме и месте других народов галактики на арене высокоразвитой цивилизации. А те самые огромноглазые худышки, преобразовавшись, подобно Лоан, в обычного человека, бродят неприметные среди не ведающих об опасности граждан, смотрят на них, как на тараканов, ухмыляясь, слушают байки о себе и творят свое черное дело. Жестокие, бесцеремонные, черствые, прагматичные, с компьютером, вместо разума и сердца. Они вторгаются в чужой мир и ломают чужие жизни, без малейшего угрызения совести, с абсолютным наплевательством на все и вся, спокойно и тихо, руководствуясь лишь собственной прихотью, вооружившись высокими знаниями и используя доверчивость обывателей.

Что там Уэллс со своей марсианской экспансией?! Так, убогая фантазия дезориентированной личности, испугавшейся в детстве тени от дерева, что росло под окном. Все намного страшнее, и любой мэтр фантастики вряд ли зайдет так далеко в своих измышлениях, что б во всей красе представить на суд читателей действительность. Самую настоящую реальность, которая пострашнее любого кошмара, любого навороченного триллера, леденящего кровь мистического экшена.

Только представить себе, что ты живешь, как насекомое в свое спичечной коробочке, бегаешь по делам, заботишься о потомстве, любишь, ненавидишь, веришь или надеешься на что-то и вдруг какой-то урод прошел мимо и раздавил и тебя, и твой дом, и твоих родственников, причем, даже не заметив их под ногой, и не специально, апросто так!

Все ‘доктора - лекторы’, ‘ Джеки-потрошители’, серийные маньяки –– убийцы, полная ерунда, ничто, по сравнению с таким вот инопланетянином! Знали бы ученые, изучая мозг такого ‘шизика’ и других безнадежных ‘дуриков’ Наполеон & Чикатило, что держат в руках ключ к вселенскому разуму, имеют радость лицезреть перед собой не патологию в извилинах, а мини-атлас-путеводитель по лабиринтам психических заворотов того самого мифического гуманоида.

Алена почувствовала тошноту и села. В проеме тут же появился Лоан.

–– Опять тошнит? –– прищурился он, нависая над ней.

Алена нехотя кивнула, старательно пряча глаза: вид его нагого тела смущал и будил пикантные воспоминания, а вместе с ними рождал стыд и…желание. Рэй довольно улыбнулся, сунул ей стакан с остывшим фэй и улегся рядом, по-хозяйски положив ладонь ей на бедро. Девушка поспешно проглотила жуткую жидкость и, отдав стакан, попыталась скинуть руку.

Стекло жалобно звякнуло об пол, небрежно кинутое кэн, а девушка, освобожденная от простыни, оказалась подмятой под разгоряченное тело парня. Его глаза, щурясь, с насмешливым превосходством изучали ее, губы чуть изгибала ироническая усмешка, тело прижималось, согревая и дурманя, а пальцы нежно гладили кожу. Девушку мгновенно пронзило желание, и она забыла все, о чем думала минуту назад. Ее губы раскрылись, до дрожи желая соприкосновения с его губами, а глаза уже молили.

–– Нет, попроси, –– тихо приказал кэн, и девушка вздрогнула, как от удара. Она хотела воспротивиться унижению, но не могла и взгляда отвести от вожделенных губ. В голове зашумело, отторгая сомнения, погребая их в сладкой трясине.

–– Проси…

Алена выгнулась, устремляясь к нему, как зачарованная змея к дудочке факира, и застонала от разочарования, готовая расплакаться, как маленькая девочка, у которой отобрали любимую игрушку: кэн чуть отвернулся, избегая соприкосновения:

–– Не так, милая…

–– Рэ..Рэй…по..поцелуй меня…

Лоан улыбнулся и впился в ее губы. Алена вскрикнула от радости и прижалась к нему всем телом, ее пальцы начали гладить упругие мышцы, словно желая запомнить это приятное ощущение, когда кожа соприкасается с теплым атласом. Язык Рэя проникал все глубже и дарил невесомость телу, по позвоночнику пробежала волна, покалывая, дезориентируя разум и растворяя сознание. Голубые глаза стали терять четкие очертания, поплыли и начали покрываться туманом. Еще минута, и Алена потеряла связь с миром.