Рэйсли… Дикарь, тиран, вампир, а стал ей дороже родных, милых, интеллигентных людей. Он заслонил своей огромной фигурой, взрывным темпераментом, манерами диктатора тишину и покой уютной малометражки, безобидный трекот подруг, запах маминых щей и котлет, тепло ее глаз. Все это покрылось дымкой, отошло даже не на второй план, а на десятый, двадцатый, ушло куда-то вглубь памяти, зарылось в ворохе других воспоминаний и словно умерло вместе с глупыми мечтами о сероглазом принце.

Рэй. Он царил над ней, властвовал над памятью, душой и телом, лез в сновидения со свойственной ему бесцеремонностью. Холод голубых глаз, презрительный изгиб губ, трехцветные пряди, обрамляющие его каменное лицо…

С ним она не ведала страха перед миром, не знала забот. Он сдержал свое слово, став мужем, отцом, братом и другом в одном весьма недурственном лике.

Интересно: ищет ли он ее? Обвиняет, злится, переживает? Или забыл, выкинул из памяти капризную землянку?

Думает, что она сбежала или понимает, что ее похитили, ложью выманили из дома?

Что толку гадать? Что ждать? Три дня она сидит в этой пещере, зализывая раны, а к Рэйсли так и не приблизилась ни на шаг. Как он ее здесь найдет? Нужно что-то сделать самой. Встать и пойти в ближайший эфриш, сдаться патрулю, связаться с мужем..

Алена резко села и обвела взглядом пещеру. Шаванпрат тут же открыл глаза, но так и остался сидеть в позе лотоса, сложив пальцы в замысловатую мудру.

Агия спала на шкуре гура, свернувшись клубком и прикрыв лицо чаврашем до бровей. Не стоит будить хозяйку. Девушка ей нравилась: открытая, мягкая, улыбчивая. Добрая. Душа ангела, лик богини. А вот муж у нее…

Шаванпрат ассоциировался в сознании Алены с древней, сколотой во многих местах статуей Будды. Мало, что он сидел постоянно в такой же позе и молчал, так и вид имел под стать: на лице застывшая маска загадочной отрешенности, взгляд не «в», а сквозь.

Нет, он ее не пугал: после трехгодичного общения с матерой анакондой, банальный полоз уже не страшен. Однако мастерством общения со змеями она все же не овладела в совершенстве, оттого чувствовала себя неуютно. Терялась.

— Шаванпрат, — позвала тихо. Тот моргнул: слышу. — Я хочу поблагодарить тебя… и Агию. Спасибо вам за все: за заботу и кров, и тебе особое спасибо за то, что не оставил там…Вообщем, еще раз огромное спасибо и… до свидания. Мне пора.

Мужчина не шевелился, ни одна эмоция не отразилась на его лице. Может, она не доступно объяснила, не так сказала?

— Мой муж наверняка беспокоится, ищет. Вряд ли он сможет меня здесь найти. Мне нужно идти. Ты не подскажешь: есть ли поблизости средства связи?

Мужчина молчал.

— А ближайший эфриш? До него далеко?

Мужчина нахмурился: канно собралась в эфриш одна? Не зная, что это за город, где? По незнакомой местности с незалеченными ранами?

Алена вздохнула: как же с ними трудно! Мужчины…И встала, опираясь на выступающие камни:

— Где моя одежда?

Шаванпрат скосил глаза вправо. За шкурой лежал квадрат блестящей, кремовой ткани. "Ну, спасибо", Абдула"!’- поджала губы девушка. Чавраш, конечно, хорошо, но она имела в виду джинсы и кофту.

— Я о своих брюках..

— Тряпки.

— Одежда!

Малеху спорить не стал, лишь возвел очи к своду пещеры: во истину их господин, великий крестник Модраш, наделен божественным терпением.

Алена промолчала: бог с ними, с джинсами. Стиль "а ля Фатима", конечно, не ее, но здесь не бутик, и она не на базаре. Пойдет в этом балахоне. Нет, побежит. Хоть в ночнушке, хоть в бальном платье, хоть в валенках, хоть босиком, хоть по камням, хоть по углям, главное — к Рэю. К его широкой, стальной груди, ядовито-ехидному прищуру, сардонической усмешке, настолько родной и привычной, что светлая улыбка ангела на его лице показалась бы ей комичной.

Однако без обуви она далеко не уйдет- камни, не песок.

— Мне бы обувь, какую, — с жалобной мордочкой попросила она, чуть подняв подол широкой рубахи. Обнаженные ступни выглядели нелицеприятно.

Мужчина скосил глаза влево.

О, родные мокасины. Не ее, другие. Бежевые полусапожки из мягкой невесомой замши с множеством бусинок. Новые. Алена брякнулась на шкуру и спешно начала натягивать их на ноги, обнажая конечности до "не хочу".

Челюсть мужчины непроизвольно упала на грудь.

Алена, повеселев, вскочила, притопнула мокасином и с благодарностью выдохнула:

— Спасибо! Красивые и удобные! — и, смиренно сложив руки на животе, кивнула: ну, я пойду.

"Куда?" — вопрошал его недоуменный взгляд. А, правда — куда?

— Э-э-э, уважаемый Шаванпрат, не будете ли вы столь любезны, сообщить мне местоположение ближайшего населенного пункта и направление пути?

Спросила девушка и застыла в ожидании, умиляясь сама себе: " Браво! Эк, ты, солнце мое, загнула!"

Мужчина нехотя поднялся, подошел и встал напротив, сложив руки на груди. Оценивающий взгляд просканировал безумный дар Модраш и нашел его годным не всякому. В душе появилось сочувствие к сегюр и понимание: откуда на спине девушки раны.

— Странная женщина со странной планеты, разве ты жаждешь попасть в чертоги своего Бога скорей, чем в руки мужа и господина? — тихо спросил он, чуть качнувшись к ней.

Алена растерянно моргнула: витиеватая логика флэтонских парнишек не каждому по зубам, и уточнила:

— Это риторический вопрос?

Действительно, что здесь скажешь? Шаванпрат пожал плечами и заскучал: его план по доставке хлопотной кьяро сегюр затрещал по швам. Девушка абсолютно необразованна, своенравна и неразумна. К тому же, ранена. И не послушна. И еще масса всяких «не». " Где ж такое сокровище нашел наш господин? И чем, интересно Модраш компенсировал отсутствие благоразумия? И-цы? Да, есть на что позариться. Появится в Колви и станет чьим-то донором еще до того, как ее обнаружит патруль. Если по дороге кто-то к своим рукам не приберет".

Алена вздохнула: общение с сфинксообразными окэсто утомляло.

— Понимаешь, мой муж весьма своеобразная личность. Вряд ли он рад тому, что я отсутствую вторую неделю, а учитывая его нетерпимость и нетерпение,…скорей всего, он поднял на ноги всю армию, и теперь во главе ее бороздит пространство Флэта в поисках достойной жертвы своему гневу. Ты не хочешь ей стать? Нет? Я тоже.

— Ты ранена. Телу нужен покой.

— Раны могут заживать еще месяц. Мне что провести его в твоем обществе? — игриво улыбнулась Алена.

"Спаси меня, Модраш!" — тряхнул головой мужчина. Ладно, он отведет ее в город. Но дойдет ли она? Если на и-ку, то да. А потом просто рухнет на руки сегюр, и тот снимет с Шаванпрат голову. Впрочем, возможно ее снимут раньше, чем он появится в городе. Его давно ищут. Можно, конечно, отвести ее на Виллатау, там ему появляться безопасней, но туда девушка и на и-ку не дойдет. Значит, Колви. 16 эпс всего. Полночи пути. Она дойдет, а вот он умрет. Форт-пост могористов, база сленгиров, Колви наводнен патрулями, рыщущими, как голодная стая гуров, в поисках пристойной пищи. А он деликатес. Его данные не только в каждом носителе, на каждом глэйве,[15] видимом издалека. Ступи на мостовую, и спецопознаватели запищат на руке каждого дежурного…

— Хорошо. Я отведу тебя. С условием, — мужчина выставил палец и прищурился. — Послушание!

— Клянусь! — бездумно кивнула Алена.

— Шаванпрат, — прошелестел голос, полный печали. Агия проснулась и стояла на шкуре, молитвенно прижимая чавраш к груди, — я пойду.

Мужчина чуть качнул головой: нет! И девушка поняла — спорить бесполезно. Сникла, уронила голову на грудь, зашаталась.

Алена озадаченно поглядывала на нее, силясь понять, чем вызвана подобная скорбь. Они в эфриш идут, не на войну… А ведь это Мольфорн, блокада. Значит, опасно. Может, Малеху вообще нельзя появляться в городе, и потому они сидят в этой пещере?

— Я дойду одна, вы только скажите, куда…

Тщетно. Мужчина уже приступил к сборам: начал крепить к ремням носитель, дестабилизатор, стилеты. На спину лег арбалет и стрелы.