Пропаганда пропагандой, но для советской тайной полиции главное — ее собственные интересы. Андропов живо интересуется тем, где, в каких областях науки и техники Запада следует ждать новых разработок и открытий. Туда незамедлительно направляют шпионов-специалистов.
Советская наука, скованная централизованным руководством, косностью и догматизмом, теряет свои достижения. В этих условиях любой намек о потенциале и направлениях развития западной науки — важный, а порой и единственный импульс творческого поиска в СССР. Андропов поставил перед КГБ задачу — оперативно добывать подобную информацию.
По рекомендации Андропова Высшая школа КГБ была преобразована в «Академию КГБ» с широким комплексом научно-исследовательских институтов. Чекист-исследователь выуживает цифры и факты из вороха научных журналов, из сообщений о выпуске товаров, из сводок и планов расширения производства. Сами по себе эти данные не секретны и, взятые отдельно, невыразительны, как отдельные буквы алфавита. Но стоит их сопоставить или даже поставить рядом, и они начинают читаться как книга. Это кропотливая работа. Из мельчайшей мозаики составляется цельное полотно о характере, допустим, электронно-вычислительной или химической промышленности. Эти области, так же, как и космические исследования, интересовали Андропов прежде всего. Но подобная работа требует длительного времени, а шеф советской полиции не хочет долго ждать, ему нужны оперативные формы шпионажа. Лучшая из них — вербовка и внедрение агента.
Для вербовки на службу КГБ успешно используется вариант «любовь» — патент принадлежит Андропову. Разыгрывается нехитрая интермедия, к которой весьма чувствителен сентиментальный Запад: он — за железным занавесом, она — в свободном мире, можно и наоборот. Многие месяцы и даже годы возбуждено мировое общественное мнение, мобилизована прогрессивная пресса, шлются петиции, выступают сенаторы и князья церкви: «Дайте, пожалуйста, разрешите, пожалуйста, любящим сердцам соединиться». И справедливость (случается же такое!) торжествует. Аршинные заголовки газет сообщают: «Любовь не знает границ», «Любовь побеждает», «Тоталитаризм капитулирует»…
Порой это действительно глубокое чувство, а порой — расчет КГБ, и трагедия влюбленных — просто легенда, с помощью которой одурачили Запад.
Туристические поездки, научные командировки, симпозиумы и конференции — все это Андропов ставит на службу КГБ. Почти каждую примечательную личность атакуют чекисты. В сети КГБ, разумеется, попадает не каждый, но на каждого заводится персональное дело, каждый становится объектом изучения и наблюдения. И если выясняется, что человек с Запада может быть чем-то полезен, вокруг него начинает плестись чекистская паутина.
Советская экономика уже долгие годы не может выйти из тяжелого кризиса — развал в промышленности сравним только с развалом в сельском хозяйстве. И Андропов решает призвать на помощь… «капиталистическое окружение». Близ Курска по западногерманскому проекту построен металлургический комбинат, рядом с ним выросла «иностранная колония» — тысячи европейских специалистов обучают русских работать. А КГБ учит зарубежных гостей продавать национальные интересы.
Раньше агенты КГБ старались выкрасть уникальные документы; по мнению Андропова, однако, выгоднее выкрасть инженера-специалиста. И эти кражи настолько себя оправдали, что стали использоваться кагебистами повсеместно и часто. Сегодня выкрасть — не означает обязательно затолкать несчастного в мешок и унести темной ночью из теплой постели. Это несовременно, накладно и шумно. Куда проще — и так делает КГБ — вербовать специалистов на службу. Тогда при определенных условиях и нужном нажиме (и, конечно, за соответствующее вознаграждение) советская тайная полиция получает необходимую информацию. Советский агент эпохи Андропова — это респектабельный человек, милая женщина, солидный ученый, бойкий журналист. Их оружие, как правило, — уже не пистолет с глушителем, замаскированный в зонтик или упрятанный в авторучку. Хотя в случае необходимости от пистолета они тоже не отказываются. А в случае крайней необходимости на сцене появляется знакомый по криминальным романам мрачный, готовый на все убийца /21/.
Именно таков знаменитый турецкий террорист Махмет Али Акджи, с именем которого связана самая громкая и самая скандальная акция КГБ — покушение на главу католической церкви Иоанна-Павла II, совершенное 13 мая 1981 года.
Следствие еще ведется, и вслед за именами непосредственных исполнителей: наемного убийцы — Махмета Али Акджи, турецкого торговца Омера Багчи и руководителя римского бюро «Балкантурист» Сергея Антонова — появляются все новые и новые фамилии. Но одно имя с полной достоверностью может быть раскрыто уже сейчас. Это — имя Юрия Андропова. Следует говорить не только об общей причастности КГБ к преступлению, но и о персональной ответственности Андропова — организатора покушения — и коллективной ответственности советского правительства в целом.
В шестидесятых годах, после дезертирства на Запад советского агента Сташинского, убившего Бендеру, и связанного с этим международного скандала, Кремль, не отказываясь от убийств, как орудия внешней политики, значительно сократил «и ограничил» их количество. Отныне — в мирное время — каждое убийство должно было быть санкционировано председателем КГБ и получить согласие Политбюро.
Решение «ликвидировать» папу Иоанна-Павла II принято было, очевидно, советским руководством в 1980 году, после того, как он написал письмо Брежневу, предупреждая, что в случае советского вторжения в Польшу он вернется на родину, чтобы разделить со своим народом его судьбу и борьбу. Это не первый случай физического уничтожения, запланированного и оплаченного КГБ и осуществленного через его филиал — болгарскую разведку «Державна сегурность». В 1978 году в Лондоне был убит уколом отравленного зонтика болгарский писатель Георгий Марков, вскоре произошло покушение на болгарского политического эмигранта Владимира Семенова. В декабре 1978 года советские агенты, действуя через болгарское посольство, планировали убийство египетского президента Садата. КГБ несет ответственность за убийство ливанского президента Башира Жмайеля; организатор покушения на Жмайеля — сирийский агент, который обучался в СССР, и убийство было совершенно в стиле методов «Управления саботажа и диверсии» КГБ, известного как Отдел «В», — путем взрыва 400 кг. взрывчатки, разрушившего штаб фалангистской партии. Несомненно, все эти убийства совершались с ведома и согласия Андропова. Что же касается указания о покушении на папу Иоанна-Павла II, беспрецедентного по своему цинизму и коварству даже для КГБ, то оно могло быть дано только лично и непосредственно шефом КГБ Андроповым: учитывая возможные последствия убийства, он обязан был принять непосредственное участие в обработке оперативных планов покушения.
Идея «убрать» папу римского была принята Политбюро, и не исключено, что помимо «польских» соображений в этом решении играли роль и соображения персональные: кому-то в Кремле важно было скомпрометировать Андропова и исключить его из борьбы за наследство Брежнева. Однако возможны и другие предположения: Андропов стремился убийством папы римского еще раз напомнить своим коллегам — противникам по Политбюро, — что современные проблемы международного коммунизма решаются не в Политбюро, а на «Лубянке» и решаются быстро, решительно и эффективно — одним выстрелом. Успех операции сразу вводил бы Андропова в число самых вероятных претендентов на власть в Кремле.
В 1980 году Андропов из Главного Управления КГБ, расположенного в здании на площади Дзержинского 2, перебирается в строго засекреченный дом в северо-западной части Кремля, в котором хранится «тайная картотека» с данными о каждом человеке, интересующем КГБ, в том числе и о самых ответственных номенклатурных работниках. Намек — осторожный — членам Политбюро: нет ни одного партаппаратчика, которого политическая полиция, захоти она только, не смогла бы дискредитировать; намек — более явный — всему партаппарату: партия не может управлять страной иначе, как в союзе с КГБ.
