— А мне понадобится подкрепление? Ты хорошо выглядишь. Это новый оттенок помады?

— Ты угадала, но от вопросов отца тебе так просто не уйти, — улыбнулась Элис. — Между прочим, сама ты выглядишь довольно изможденной. Что-то не так, да? Твой отец редко ошибается.

Оливия вздохнула.

— В принципе, ничего не случилось, — сказала она, жестом отказываясь от шерри. — И… со мной все в порядке, просто я слегка нервничаю.

Элис пожала плечами и сделала глоток шерри. Глядя на мачеху, Оливия не могла не признать, что той можно дать гораздо меньше ее лет. Насколько она помнила, волосы Элис всегда были именно такого пепельного оттенка, и, хотя сейчас их цвет поддерживался искусственно, облик мачехи вот уже много лет неизменно сохранял мягкость и женственность.

— Скорее всего, отец тревожится не без основания, — заметила Элис, вытягивая вперед обтянутые шелком ноги. Их формой можно было восхищаться, и Элис никогда не скрывала столь завидное достоинство. В свои пятьдесят пять, имея супруга на десять лет старше, она выглядела моложе его на все двадцать, и Оливия втайне всегда завидовала соблазнительным изгибам ее фигуры.

— Мне… предложили новую работу, — начала она, решив, что будет проще сначала обсудить вопрос с мачехой. — Я не уверена, стоит ли за нее браться. Если соглашусь, то мне придется вылететь в Соединенные Штаты.

— В Соединенные Штаты! — воскликнула Элис, но больше ничего не успела сказать, потому что в комнату вошел Мэттью Пьятт и наклонился, чтобы поцеловать дочь.

— Что там насчет Соединенных Штатов? Ты же не собираешься переехать в Нью-Йорк, правда?

— Конечно, нет! — Оливия старалась сохранять спокойствие, выжидая, пока отец устроится на подлокотнике кресла, в котором сидела его жена. — Просто… появилась возможность поработать в Лос-Анджелесе.

— И этим-то занята твоя головка, да? — Мэттью Пьятт вытянул к огню ноги и сощурил глаза. — Признаюсь, я бы не одобрил, если бы ты стала там жить. Молодая женщина, одна, в таком легкомысленном городе…

— Я же не ребенок, папа! — Оливия пожалела, что отказалась от шерри: сейчас ей было бы чем занять руки. — Проблема вовсе не в Лос-Анджелесе.

— Ага, — кивнул отец. — Ты волнуешься о нас, так ведь? Что ж… — он обнял жену за плечи. — Об этом мы и хотели с тобой поговорить. Ты знаешь, что у Элис есть сестра, которая живет в Новой Зеландии? Так вот, она пригласила нас к себе на пару месяцев. Мы беспокоились о том, как ты будешь тут без нас, но поскольку ты уезжаешь…

— Ты ведь не против, Лив?

Элис взволнованно подалась в ее сторону, и Оливия поняла, что надо их успокоить. Но вообще-то ей стало немного обидно. Как будто все обстоятельства разом обернулись против нее.

— Разумеется, нет, — сказала она, и на лице Элис отразилось облегчение.

— А чью биографию ты собираешься написать в этот раз?

Поинтересовался отец, когда его жена вышла из комнаты, чтобы проверить на кухне ужин.

— Дианы Харен, — бесцветным голосом произнесла Оливия. — Но я еще не приняла окончательного решения, — поспешно добавила она, видя, что отец побагровел от ярости. — Не смотри на меня так, папа! Это великолепная возможность. И… и они с Ричардом разводятся.

— Так вот чем ты обеспокоена! — взревел отец. — А я-то гадал, почему мы тебя не видим и не слышим.

— Неправда, — обиделась Оливия. — Папа, я только сегодня все узнала, честное слово. До этого я заканчивала предыдущую книгу, про Сьюзан Говард, и только поэтому никак не могла к вам выбраться.

Мэттью Пьятт глубоко вздохнул, приходя в себя.

— Даже если так…

— Я же говорю: еще ничего не решено, — спокойно произнесла Оливия, убирая за ухо золотистый локон. Она всегда закалывала волосы в аккуратный пучок, собираясь на работу, но в этот вечер соорудила на голове довольно забавный хвостик.

— Но ты вот-вот согласишься. Теперь я уже не уверен, что хочу куда-то ехать, — простонал он. — Ведь ты собираешься общаться с этой свиньей! Лив, наверняка найдется что-то другое, чем ты можешь заняться. Неужели ты не понимаешь, что эта женщина просто хочет использовать тебя, чтобы было кому подставить плечо Ричарду, когда она его выставит за порог?

— Давай закроем тему, папа, — попросила Оливия. — Я обязательно сообщу тебе, какое решение приму.

— А что насчет Генри? — невинно поинтересовалась Элис, когда муж изложил ей новости, принесенные Оливией, и девушка оценила такт, с которым ее мачеха старалась поднять настроение Мэттью.

— За ним приглядит моя соседка, — заверила ее Оливия. — Конечно, если я вообще уеду, — добавила она, нервно улыбнувшись. — Ты права: разве я могу забыть о втором самом важном мужчине в моей жизни?

— А кто первый? — тут же спросил отец.

— Ну, конечно же, ты, папа, — улыбнулась девушка, обменявшись с мачехой заговорщическим взглядом.

Оливия вновь стала перебирать в уме все аргументы, говорившие в пользу отказа от предложения Дианы, уже находясь на борту самолета, который направлялся в сторону Лос-Анджелеса.

Прошел месяц с тех пор, как она приняла предложение Кей, и все это время Оливия посвятила сбору информации о прошлом Дианы, разговаривая с ее бывшими соседями. Немало удивлял тот факт, что люди сохранили об этой женщине самые теплые воспоминания. Если Оливия создала для себя образ Дианы как испорченного и эгоистичного человека, то соседи и одноклассники запомнили ее щедрой, добросердечной, всегда готовой оказать посильную помощь любому, кто об этом просил. Оливия выслушала десятки историй о том, как Диана выручала своих друзей, одалживая им деньги и поддерживая морально. Люди утверждали, что успех не вскружил Диане голову. Она всегда была немного взбалмошной, признавали они, но никогда не забывала своих друзей и свои корни.

Она была старшей среди семи детей, и детство ее прошло в ужасающей нищете. У матери, которую соседи охарактеризовали как трудягу, не оставалось времени на детей, и на плечи Дианы легла ответственность за братьев и сестер.

С самого начала выдающаяся красота Дианы привлекала к ней внимание, и она очень рано познакомилась с сексуальной стороной жизни. Известность же пришла к ней после того, как в пятнадцать лет она понравилась пожилому богатому мужчине. Однажды он отвел девочку в шикарный ресторан, где ее заметил известный фотограф, занимавшийся в тот момент поисками «лица восьмидесятых».

Все остальное, как говорится, история, но Оливия подозревала, что несколько следующих лет оказались для Дианы нелегкими, и, хотя Оливии было неприятно в этом признаваться, она начинала по-другому относиться к объекту своего исследования.

Тем не менее, работа только выигрывала от такого положения вещей, поскольку биография должна быть беспристрастной, и Оливию радовало, что проведенное расследование помогло ей изменить свое мнение. Оставалось выяснить, почему Диана выбрала именно ее для своего жизнеописания. Как знать, возможно, ей действительно понравилась биография Эйлин Кьюзак?

Как бы там ни было, самолет приближался к аэропорту Лос-Анджелеса. Внизу простирался огромный город, и путь назад был отрезан. Оливия заключила контракт — теперь нужно забыть о Ричарде и целиком сосредоточиться на работе.

Самолет мягко подъехал к овальному зданию аэропорта, блестевшему в лучах солнца. Оливии показалось невероятным, что она улетела из Лондона во время обеда, а здесь все еще без четверти четыре.

Пассажиров направили в коридор, в котором работал кондиционер, и они оказались перед паспортным контролем. Подобно остальным, время до получения багажа Оливия посвятила наблюдению за окружающими людьми.

Она узнала несколько известных лиц, путешествовавших, видимо, первым классом, и была удивлена отсутствием интереса к ним со стороны публики, но потом заметила за колоннами аккуратно пристроившихся телохранителей.

Повертев головой, Оливия вдруг обнаружила пристально смотревшего на нее незнакомого мужчину. Внимание постороннего человека лишний раз напомнило ей о том, как она беззащитна в чужой стране.