На третий раз дверь откроется, и ты войдешь.

Чайлд-Роланд уже хотел было двинуться дальше, да вспомнил наказ волшебника. Выхватил свой славный меч, разивший без промаха, и голова птичницы слетела с плеч.

И пошел Чайлд-Роланд дальше. Шел и шел, пока не дошел до круглого зеленого холма, что от подножия до самой вершины был опоясан террасами. Трижды обошел он холм против солнца и каждый раз приговаривал:

На третий раз дверь и впрямь открылась. Чайлд-Роланд вошел, дверь захлопнулась за ним, и он остался в темноте. Правда, здесь было не совсем темно, откуда-то проникал слабый свет, но Чайлд-Роланд не видел ни окон, ни свечей и не мог понять, откуда он проникает — разве что через стены и потолок? Вскоре он различил коридор со сводами из прозрачного камня, выложенного серебром, шпатом и разными сверкающими самоцветами. И хотя вокруг был только камень, воздух оставался чудесно теплым, как это всегда бывает в стране фей.

Вот миновал Чайлд-Роланд этот коридор и подошел, наконец, к высокой и широкой двустворчатой двери. Она была полуоткрыта, и когда Чайлд-Роланд открыл ее настежь, то увидел чудо из чудес.

Перед ним был огромный просторный зал, потолок которого подпирали колонны, такие толстые и высокие, каких и в кафедральном соборе не увидишь. Золотые и серебряные, они были покрыты резьбой, а между ними тянулись гирлянды цветов из бриллиантов, изумрудов и разных драгоценных камней. Даже своды и те были украшены гроздьями жемчуга, алмазов, рубинов и других самоцветов. Все ребра сводов сходились в середине потолка, и оттуда на золотой цепи свешивался огромный светильник, сделанный из одной полой и совершенно прозрачной жемчужины невиданной величины. Внутри жемчужины беспрестанно вращался громадный карбункул. Его яркие лучи озаряли весь зал, и казалось, будто светит заходящее солнце.

Зал был роскошно убран, и в конце его стояло пышное ложе с бархатным покрывалом, расшитым шелком и золотом, а на ложе сидела леди Эллен и расчесывала серебряным гребнем свои золотистые волосы. Едва она увидела Чайлд-Роланда, как поднялась и сказала:

Они сели рядом, и Чайлд-Роланд поведал ей обо всем, что с ним было, а она рассказала ему, как их братья один за другим пришли в Темную Башню, но злой король эльфов заколдовал их, и теперь они лежат здесь словно мертвые. Пока они говорили, Чайлд-Роланд почувствовал, что очень проголодался после долгого пути. Он сказал об этом сестре, леди Эллен, и попросил у нее поесть, совсем позабыв про наказ волшебника.

С грустью поглядела на Чайлд-Роланда леди Эллен и покачала головой, но она была заколдована и не могла предостеречь брата. Вот поднялась она, вышла из зала и вскоре вернулась с хлебом и молоком в золотой миске. Чайлд-Роланд уже готов был отведать молока, как вдруг взглянул на сестру и вспомнил, зачем пришел. Тогда он схватил миску и бросил ее на землю.

— Ни глотка я не выпью, ни куска не съем, — сказал он, — пока не освобожу леди Эллен!

Тут они услышали чьи-то шаги и громкий голос:

И тотчас широкие двери распахнулись, и в зал ворвался король эльфов.

— Выходи биться, если посмеешь, нечистый дух! — вскричал Чайлд-Роланд и бросился к нему навстречу со своим славным мечом, разившим без промаха.

Они бились, и бились, и бились, и, наконец, Чайлд-Роланд поставил короля эльфов на колени, и тот взмолился о пощаде.

— Я пощажу тебя, — сказал Чайлд-Роланд. — Но сначала ты должен расколдовать мою сестру, вернуть к жизни моих братьев и выпустить нас всех на свободу. Тогда будешь помилован!

— Согласен! — сказал король эльфов.

Он поднялся с колен, подошел к сундуку и вынул из него склянку с кроваво-красной жидкостью. Этой жидкостью он смочил уши, веки, ноздри, губы и кончики пальцев обоим братьям-близнецам, и те сразу ожили и сказали, что души их где-то витали, а теперь прилетели назад.

Потом король эльфов прошептал несколько слов леди Эллен, и волшебные чары спали с нее. Тогда все четверо вышли из зала, миновали длинный коридор и навсегда покинули Темную Башню короля эльфов.

Они вернулись домой к своей матери, доброй королеве, и леди Эллен никогда больше не обегала вокруг церкви против солнца.

Давным-давно жили в глуши Шотландии двое братьев. Жили они в очень уединенном месте, за много миль от ближайшей деревни, и прислуживала им старуха кухарка. Кроме них троих, в доме не было ни души, если не считать старухиного кота да охотничьих собак.

Как-то раз осенью старший брат, Элсхендер, решил остаться дома, и младший, Фергас, пошел на охоту один. Он отправился далеко в горы, туда, где охотился с братом накануне, и обещал вернуться домой до захода солнца.

Но день кончился, давно пора было сесть за ужин, а Фергас все не возвращался. Элсхендер забеспокоился — никогда еще не приходилось ему ждать брата так долго.

Наконец Фергас вернулся, задумчивый, промокший, усталый, и не захотел рассказывать, почему он так запоздал. Но вот после ужина, когда братья сидели с трубками у камина, в котором, весело потрескивая, горел торф, и собаки лежали у их ног, а черный кот старой стряпухи, полузакрыв глазки, расположился на коврике между ними, Фергас словно очнулся и рассказал брату о том, что с ним приключилось.

— Ты, наверное, удивляешься, почему я так поздно вернулся? — сказал он. — Ну, слушай! Я сегодня видел такие чудеса, что даже не знаю, как тебе и рассказать про них. Я шел, как и собирался, по нашей вчерашней дороге. Но когда настала пора возвращаться домой, горы заволокло таким густым туманом, что я сбился с пути. Долго я блуждал, сам не знаю где, как вдруг увидел огонек. Я скорее пошел на него. Но только я приблизился к нему, как перестал его видеть и оказался возле какого-то толстого старого дуба. Я влез на дерево, чтоб легче было отыскать этот огонек, и вдруг вижу подо мной в стволе дупло, а в дупле что-то вроде церкви, и там кого-то хоронят. Я слышал пение, видел гроб и факелы. И знаешь кто нес факелы? Но нет, ты мне все равно не поверишь!..

Элсхендер принялся уговаривать брата продолжать. Он даже подбросил торфа в камин, чтоб огонь запылал ярче, и младший брат повеселел. Собаки мирно дремали, а черный кот поднял голову и, казалось, слушал так же внимательно, как сам Элсхендер. Братья даже невольно взглянули на него.

— Поверь мне, — продолжал Фергас, — все, что я скажу, истинная правда. Гроб и факелы несли коты, а на крышке гроба были нарисованы корона и скипетр!

Больше он ничего не успел добавить, ибо черный кот вскочил и крикнул:

— О небо! Значит, старый Питер преставился и теперь я — кошачий король!

Тут кот прыгнул в камин и пропал навсегда…