Трудно представить масштабы минной войны в Италии и Северной Африке. У слияния дорог на Кисмайо и Афмадоу [106] было найдено 260 мин. В районе моста через реку Омо [107] – 300. 30 июня 1941 года южноафриканские саперы заложили на подступах к Мерса-Матруху 2700 мин типа «Mark 1b», а через четыре месяца в той же местности британские саперы сняли 7806 мин и перевезли их в разные точки для повторного использования.

Мины делали из всего что попало. Сорокасантиметровые оцинкованные трубки подрывники заполняли взрывчатым веществом и расставляли по дорогам, где могла проходить военная техника. В домах прятали мины в деревянных коробках. Трубчатые мины заполняли гелигнитом, отходами металла и гвоздями. Южноафриканские саперы помещали железо и гелигнит в шестнадцатилитровые канистры из-под горючего, которыми уничтожались бронемашины.

В городах было тоже несладко. Едва обученные саперные подразделения были срочно привезены морем из Каира и Александрии. Восемнадцатый дивизион прославился тем, что в течение трех недель в октябре 1941 года обезвредил 1403 бомбы высокой взрывной силы.

В Италии положение было намного хуже, чем в Африке. Взрыватели с часовым механизмом вели себя очень странно, как в ночном кошмаре; пружинные механизмы отличались от тех, которые делали немцы до этого и на которых обучались специалисты союзников. Когда саперы вступали в города, они шли по улицам, вдоль которых свисали мертвые тела с деревьев, балконов, из окон зданий. Немцы наносили ответный мстительный удар, убивая по десять итальянцев за каждого погибшего немца. Некоторые висящие трупы тоже были заминированы и должны были взрываться, уничтожая прикоснувшихся к ним людей.

Немцы сдали Неаполь 1 октября 1943 года. Во время атак союзников месяцем раньше, в сентябре, сотни жителей переселились в пещеры за городом. Отступая, немцы разбомбили входы в пещеры, вынудив людей оставаться под землей. Среди тех, кто был в пещерах, началась эпидемия тифа. А суденышки в гавани были спешно заминированы под водой.

Тридцать саперов вошли в город-ловушку. Стены общественных зданий были напичканы бомбами замедленного действия. Почти каждое транспортное средство выглядело ненадежным. Саперы с подозрением относились к любому предмету, который находился в осматриваемой комнате. Они не доверяли ничему разложенному на столе, как бы заманчиво или, наоборот, отвратительно этот «натюрморт» ни выглядел.

Неаполь продолжал оставаться военной зоной еще шесть недель, и все это время Кип был там. Через две недели обнаружили жителей в пещерах. Лица этих людей были черными от грязи и тифа. Цепочки их, тянущиеся в госпитали, напоминали шествие призраков.

Четырьмя днями позже взорвалось здание центральной почты, раненых и погибших было 72 человека. В городских архивах сгорела богатейшая в Европе коллекция средневековых хроник.

20 октября, за три дня до того, как должны были запустить в действие восстановленную электростанцию, в руки союзников добровольно сдался германский офицер, который рассказал, чго и районе порта установлены тысячи бомб, связанные с пока обесточенной электрической системой. При подаче напряжения город взлетит на воздух. Его допрашивали более семи раз с разной степенью пристрастия, и все-таки ответственные лица не до конца были уверены в правдивости показаний немца. Тем временем все из города были эвакуированы. Полуживые дети и старики, беременные женщины, те, кого вытащили из пещер, животные, автомобили на ходу, раненые солдаты из госпиталей, пациенты сумасшедшего дома, священники, монахи и монахини. К вечеру 22 октября 1943 года в городе осталось только двенадцать саперов.

Электричество должны были включить в три часа следующего дня. Никто из саперов раньше не оказывался в абсолютно пустом городе, и это были самые странные и волнующие моменты в их жизни.

* * *

По вечерам над Тосканой прокатываются грозы. Молния может ударить в шпиль любого строения или в любой металлический предмет, выступающий над поверхностью земли. Около семи вечера Кип обычно возвращается на виллу по желтой дороге, обсаженной кипарисами. Как раз в это время и начинается гроза (если она начинается), согласно средневековому опыту.

Кажется, ему нравятся такие устойчивые во времени события, к которым можно привыкнуть. Хана и Караваджо замечают его фигуру еще издали, когда он останавливается, чтобы посмотреть на долину и определить, настигнет ли его дождь. Они возвращаются в дом. Кип продолжает восхождение по дороге, которая медленно сворачивает направо, а потом столь же неторопливо налево. Слышен хруст его ботинок по гравию. Порывы ветра догоняют его и бьют по кипарисам так, что те склоняются, дотрагиваясь веточками до рукавов его рубашки.

Следующие десять минут он идет, не будучи уверенным в том, что останется нынче сухим. Он услышит дождь до того, как почувствует на себе его влагу – звук капель, падающих на сухую траву, на листья оливковых деревьев. Но сейчас пока только дует свежий ветер с холмов, предвестник грозы.

Если дождь обрушивается на него прежде, чем он дошагает до виллы, Кип продолжает идти с той же скоростью, накрыв себя и свой мешок прорезиненной плащ-накидкой.

Уже очутившись в своей палатке, он слышит раскаты грома. Резкий треск над головой, потом удаляющийся в горы звук, похожий на грохот колес телеги. Внезапно по стенке палатки проскальзывает отблеск молнии, словно полоска солнечного света, даже, как ему всегда кажется, ярче, чем солнце, скорее это вспышка фосфора, нечто искусственное, похожее на то слово, которое он слышал на занятиях и по радио, – «ядерный». В палатке он раскручивает свой промокший головной убор, сушит волосы и заматывает новый тюрбан на голове.

Гроза идет со стороны Пьемонта [108] к югу и на восток.

Молнии падают на пирамидальные крыши маленьких альпийских часовен, на стенах которых высвечиваются картины, изображающие остановки Христа на крестном пути или таинства молитвы по четкам. В городках Варезе и Варалло фигуры терракотового цвета больше человеческого роста, вырезанные в 1600-е годы, на мгновения оживают, представляя библейские сцены. Связанные руки истерзанного Христа оттянуты назад, плеть опускается на его тело, лает собака; в другой часовне трое римских солдат поднимают распятие выше, к нарисованным облакам.

Вилла Сан-Джироламо, расположенная там, где она простояла уже не одно столетие, тоже, как повторялось в эти века не одну тысячу раз, принимает на себя блеск молнии: темные коридоры, комната английского пациента, кухня, где Хана разводит огонь, разрушенная снарядом часовня – все внезапно озаряется, не оставляя теней. Кип уверенно идет под деревьями сада в такую грозу: опасность быть убитым молнией трогательно мала по сравнению с опасностью, которой он подвергается каждый день. Наивные католические образы из храмов на склонах холмов, которые он видел, все еще с ним в полумраке, когда он считает секунды между ударами молнии и грома. Возможно, эта вилла тоже похожа на картину, которую освещают грозовые вспышки, но это действительно живая картина: четыре человека в совершенно разных фазах своих личных путей oт начала к концу земного срока, по прихоти судьбы оказавшиеся вместе, считающие эту войну более чем нелепостью.

* * *

Перед двенадцатью саперами стояла задача прочесать город. Всю ночь они вламывались в закрытые и залезали в открытые подвалы, спускались в канализационные люки в поисках проводов, ведущих ко взрывателям, которые могли быть связаны с центральными генераторами. Все двенадцать должны закончить свое дело и уйти в два часа, за час до того, как включат электричество.

Сейчас эта дюжина владеет всем городом. Каждый в своем районе. Один – у генератора. Другой – у водохранилища, ныряет раз за разом к плотине: эксперты почти согласились между собой в оценке тяжести разрушений, которые могут быть вызваны внезапным наводнением, если взорвется дамба. Тишина пугала и лишала спокойствия. Из живого мира они слышали лишь лай собак, своевольно оставшихся на улицах и во дворах, да пение птиц, которое доносилось из окон отдельных домов. Когда придет время, Кип войдет в одну из таких комнат с птицей. Хоть какое-то живое существо в этом вакууме. Он проходит мимо Национального археологического музея, где находятся остатки Помпеи и Геркуланума. Он видел там древнюю собаку, замурованную в окаменевшем белом вулканическом пепле.

вернуться

106

Населенные пункты вблизи экватора в Восточной Африке, Кисмайо – город на Индийском океане

вернуться

107

Эта река впадает с севера в озеро Рудольф.

вернуться

108

Пьемонт – область на северо-западе Италии, граничащая с Францией и Швейцарией.