— Лучше задумайтесь, братья, сколь бесславно будет пасть от их рук, — сказал Магон, сменив пистолет на топор, — и удвойте усилия.

Бессчетные литры нечеловеческой крови, пролитые за первые часы битвы, превратили землю в хлюпающее желтоватое болото. Легионеры вязли в размягченном грунте почти по колено, но не прекращали убивать, и вскоре тела громоздились перед ними высокими грудами. Когда горы трупов навалились выше щитов, геннцы стали карабкаться по своим мертвым сородичам и бросаться на Пожирателей Миров сверху.

Застопорившаяся на месте фаланга теперь начала отступать. Легионерам приходилось разрывать строй, чтобы обходить курганы мертвых тел. Вес навалившихся покойников выкручивал руки, держащие щиты. Под напором десятков цепких пальцев воины теряли защиту и один за другим исчезали в толпе.

Все чаще в углу ретинального дисплея Магона гасли жизненные показатели ветеранов первой шеренги — геннцы окружали воинов по одному и насмерть давили под сотнями тел. В воксе раздался выкрик, полный разочарования и боли, когда с одного из ветеранов сорвали шлем и выдавили ему глаза. И все это время, чуть выше растущего счетчика потерь, хронометр продолжал вести обратный отсчет.

Оставалось девятнадцать часов.

Порядок разваливался. В одиночку смертный не имел против легионера ни единого шанса. А сколько шансов имела сотня? Или тысяча? Или больше? Никто не заметил, когда именно маятник качнулся в сторону врагов Космодесанта.

Масштаб резни поразил даже Магона. Вступив в войну против Генны, легион оказался совершенно не готов к миллионным толпам врагов, наступавших без всякой заботы о собственном выживании и совершенно не ведающих страха. На место каждого убитого геннца вставала целая сотня. Орды постоянно пополнялись бесконечными вереницами лжелюдей, выступающих из городов планеты. Сражение — если чинившаяся повсюду резня заслуживала такого названия — стремительно подошло к коренному перелому.

— Центурион, — передал по воксу Астакос из середины построения, — наше положение здесь критическое. Нам нужно перегруппироваться и сменить тактику, иначе потеряем половину роты или больше.

У Магона сквозь стиснутые зубы вырвался разочарованный рык. Сокрушительным ударом щита он раздавил трех геннцев в кровавое месиво, но те так и остались стоять, зажатые со всех сторон толпой. Центурион понимал, что брат, скорее всего, прав, потому что место знаменосца в строю давало более широкий обзор, тогда как Магон крепко увяз во фронтовой свалке. Вдали от переднего края кровопролития Астакос видел, как Несломленные один за другим тонут в человеческом море.

— Сомкнуть ряды и начать отступление! — приказал центурион, отбросив прыгнувшую на него женщину обухом топора. — Болтеры на изготовку, отходить спиной вперед!

Те Пожиратели Миров, кто еще не потерял копья, отвели их за спину, чтобы братья в задних рядах могли забрать их и вложить в руки ветеранам болтеры. Космодесантники вогнали оружие в прорези на щитах и хором лязгнули заряжающими механизмами.

Целиться не было нужды. Сообразно тактической доктрине легиона по огневому подавлению противника, с каждым шагом назад воины фаланги выпускали двойные залпы разрывных снарядов, гулко разносившиеся над полем боя в жутком мерном ритме.

Обстрел в упор из болтеров плотной массы лжелюдей, не имеющих брони, произвел колоссальный эффект. Тела разрывало на части. Трепыхающиеся конечности дождем осыпались с неба. Снаряды прошивали тела насквозь и разрывались за спинами, убивая еще троих. Резня неслыханного размаха, форменная мясорубка, казалась еще кошмарнее из-за того, что нисколько не тревожила пока еще живых существ в балахонах, продолжавших наседать на легион.

Магон воспользовался минутной передышкой, которую завоевала для себя 18-я рота, чтобы выяснить, как идет битва для легиона в целом. На ретинальном дисплее мигающие отметки отдельных соединений разбросало по всему фронту, что никак не походило на организованное наступление. Похоже, другие подразделения легиона справлялись ничуть не лучше Несломленных.

Связь между командирами постоянно обрывалась. Переговоры тонули в непрестанном грохоте щитов и визге цепного оружия. С небес с ревом обрушилась «Грозовая птица», извергая двигателями языки пламени: в сопла набились тела десятков геннцев, бросившихся в турбины со шпилей. На земле корабль взорвался в вихре огня и осколков. Неподалеку сквозь толпу полз легкий танк с налипшими на гусеницы останками бессчетных тел, пока окончательно не застрял, не способный ни выстрелить, ни двинуться с места.

Судя по сообщениям с орбиты, подобная ситуация сложилась на каждом театре военных действий. Легион разделил силы, чтобы одновременно высадиться на всех континентах Генны и молниеносной атакой захватить главные населенные центры и ключевые узлы промышленной и транспортной инфраструктуры. И на всех фронтах на пути ударных групп XII легиона встали миллионные толпы местных жителей. Всякое продвижение оказалось невозможным: на Пожирателей Миров сошла самая настоящая лавина искусственной плоти и крови. Некоторым отрядам, в основном штурмовым отделениям, которые высадились в глубоком тылу в десантных капсулах, удалось пробиться в населенные центры. Однако в стреловидных шпилях и на узких городских улицах пробиваться сквозь толпы геннцев оказалось даже сложнее, чем на открытом пространстве.

Магон запрокинул голову к небу. Развернувшееся рукопашное сражение шло на такой короткой дистанции, что ни один флотский капитан не рискнул вмешаться, чтобы оказать поддержку наземным силам точечными ударами с орбиты. Моргнув, центурион активировал узконаправленный луч вокс-связи с космосом. В крошечном окне в углу дисплея появилось зернистое изображение командира «Песьего клыка» — седого человека в строгой белой форме.

— Капитан Юта, — сказал Магон.

— Центурион. — Сердитый голос Юты пробивался через треск помех. — Во имя Тронного мира, что там у вас происходит? Орбитальные пикты, которые мы получаем… Я не верю своим глазам.

— Нам нужны твои лэнсы, капитан. Спускай «Песий клык» так низко, как можешь. Я передам тебе данные целеуказания прямо отсюда.

Изображение на дисплее Магона вздрогнуло. Капитан Юта отвернулся в сторону, чтобы коротко переговорить с кем-то за пределами экрана.

— Мой господин, — ответил Юта через несколько мгновений, и даже нестабильная связь не могла скрыть напряжения в его голосе, — учитывая ситуацию на поверхности, я не могу гарантировать, что удар из наших орудий не заденет силы легиона. То же самое ответит вам любой капитан. После Брухо мы…

Всплеск помех оборвал Юту на полуслове, но Магон сразу понял, что тот собирался сказать. Три кампании назад, во время приведения Брухо к Согласию, флот начал орбитальную бомбардировку вопреки распоряжениям примарха. Не ожидавший удара орден, который сражался подле Ангрона, в одно мгновение потерял большую часть воинов, обращенных в пепел. После завершения боев и возвращения примарха на флот все капитаны, разрешившие дать залп, как будто испарились, и ни один из них не присутствовал сейчас у Генны.

Адмиралы отказывались поддержать наземное сражение лэнс-пушками, опасаясь вновь погубить своих хозяев-легионеров в процессе. Магон и прочие воины на поверхности остались сами по себе. Центурион раздраженно моргнул, отключив канал связи с флотом.

Он покрутил головой, выискивая знамена братских подразделений. Другие роты атаковали сообразно своим понятиям о тактике, с самого начала предпочтя фаланге отчаянный натиск на вражеские порядки, с топорами и мечами наголо. Поначалу им удалось добиться некоторого успеха — воины далеко вклинились в орду геннцев, — но их быстро отрезали от подкреплений. Разрозненные группы попали в окружение без всякого шанса скоординировать свои действия. На каждую роту, атаковавшую традиционной фалангой, приходились две, избравшие подобное безумие, включая воинов, которые должны были оставаться в резерве Восемнадцатой. Воцарилась полная неразбериха.