— Вы не можете этого знать, — возразил генерал Халверссен, и я закричал (насколько я могу кричать на плотских людей. О, как это медленно!):

— Верно, генерал Халверссен, что мы не знаем этого точно. Но наука строится не на точности; это всего лишь вопрос вероятности, а вероятность того, что наше утверждение верно, подавляющая. Никакой другой гипотезы просто не существует.

Можете себе представить, сколько времени занимает такой разговор?

А потом нам потребовалось убедить их в другом утверждении: на Врага работают какие-то человеческие существа. Тут мы опять погрузились в долгий спор, потому что генералы ЗУБов застряли на том, что каким бы злобным и безумным ни был человек, он не может помогать врагам всякой органической жизни. Потребовалась новая вечность, чтобы объяснить: мы не имеем в виду добровольное сотрудничество. Но что тогда это значит? Мы не знаем, что это значит, но то, что передача велась на английском языке, пусть и ускоренно, неопровержимо свидетельствует, что какой-то человек послужил посредником между передачей и Врагом. И, конечно, содержание передачи подкрепило теорию, что она создана и отправлена Врагом.

— Если бы вы были разведчиком Врага на Земле, — вежливо спрашивал Альберт, — что бы вы сделали? Первая ваша задача — узнать, что возможно, о людях и хичи: какая у них технология и как она развивалась, узнать все, что может оказаться полезным в случае столкновения. Но именно это содержит передача, генералы. В этом нет никаких сомнений.

Спор занял не миллисекунды. Он занял минуты, а минуты перешли в часы, потому что плотские генералы не все время проводят в разговорах с нами. У них на уме были и другие дела. Они действовали. Моореа изолировали, так что сообщения не могли проходить ни в каких направлениях. И поэтому единственный способ установить там контроль заключался в том, чтобы отправить на остров теплые плотские тела с приказом захватить. «Что захватить?» — тщетно вопрошали мы. Остров, конечно, отвечали нам.

И вот в самолеты дальнего радиуса действия в Нанду и Соху погрузились парашютисты и вылетели на Моореа. Храбрые мужчины и женщины летели в этих самолетах, гораздо храбрее, чем я был бы на их месте. Ведь звание «солдат» для большинства из них всю жизнь оставалось лишь почетным. Но они прилетели на остров и прыгнули в темноту — одни опустились на склоны большой центральной горы, другие в воды лагуны, а несколько счастливчиков — на плантации тара на берегу. Их задача состояла в том, чтобы арестовать всех, кого они увидят, а когда это будет сделано, подать зеркальцем сигнал на спутник над головой. Тогда Моореа снова подключат к электроэнергии и смогут приземлиться следователи.

Можете вообразить, сколько времени все это заняло?

Можете себе представить, сколько при этом произошло неприятностей? Двести солдат высадились на Моореа, семьдесят из них сломали себе руки, ноги или головы при посадке. Просто чудо, что ни один из них не умер. И все это из-за ничего.

Потому что пока это происходило, самые быстрые среди нас, такие, как мы с Альбертом, проделали домашнюю работу, которая могла бы избавить от всех этих усилий. На это потребовалось много времени, потому что в записях самого острова Моореа мы не могли порыться из-за отключения. Пришлось добывать информацию из других источников. Так мы и поступили. Просмотрели все базы данных относительно приездов на остров и отъездов с него. Изучили данные о всех живущих на нем. Мы искали хоть какой-то ключ, какую-то связь с Врагом…

И тут в файлах возникли имена Онико, Снизи и Гарольда.

Как только мы узнали, кто они и где были, мы поняли, что нашли ответ. Кто еще был на Колесе во время последних «ложных» тревог?

Когда мы объяснили все это мясным головам, они согласились, что это важно. Но и бесполезно, потому что у них не было связи с парашютистами, которые начали падать на остров, невозможно было указать им, на ком сосредоточить усилия. Но генералы сделали нечто другое. Они дали нам доступ к записям спутников, и когда мы прокрутили запись, то увидели небольшую лодку со стеклянным дном, переплывавшую залив.

К несчастью, к тому времени, как мы это увидели, событие уже стало историческим. Но они были там. Трое детей оказались в домике, принадлежащем мистеру и миссис Генри Бекерель, которые в настоящий момент гостят у своих внуков на планете Лести. А когда мы сделали следующий шаг и проверили все звонки из этого домика, нам не составило никакого труда опознать двух старых безумцев, которые были с детьми в лодке.

После этого мы задумались.

— Ага, — мудро сказал. Альберт, попыхивая трубкой. — Только посмотрите на детей.

— У двоих из них капсулы, — провозгласил Хулио Кассата мгновение раньше меня.

— Совершенно верно, — улыбнулся Альберт. — А где может лучше укрыться энергетическое существо, если не в капсуле?

Я сказал:

— Но как они могут? То есть как они могут?

Пуф, пуф.

— Да, это, вероятно, для них нелегко, Робин, — задумчиво сказал Альберт, — потому что, конечно, они не привыкли к системе записи. Но ведь и Предки хичи и мы в гигабитном пространстве вначале не ощущали себя свободно. Нам просто пришлось найти способ переходить от одной системы записи к другой. Не думаете же вы, Робин, что Враг глупее нас? — И прежде чем я смог ответить: — Лучшей гипотезы все равно нет. Ничего другого мы не смеем предположить. Враг в капсулах.

— Но капсулы на детях, — сказала Эсси, — а дети пленники двух известных убийц. Робин! Что бы ты ни делал, нужно быть абсолютно уверенным в безопасности детей!

— Конечно, моя дорогая, — ответил я, думая, как же это сделать. Банки данных о Бейсингстоуке и Хеймате не внушали оптимизма, даже если забыть об известной одержимости Хеймата юными беспомощными девочками. Я сделал усилие. — Прежде всего, — сказал я, — нужно убедить ЗУБы изолировать дом. Мы не хотим, чтобы Враг вышел в гигабитное пространство и отправился бродить по нему.

— У него было достаточно времени, чтобы сделать это, — заметил Альберт.

— Но, может, он еще не сделал. Может, он не в состоянии покинуть капсулы — или считает, что ему это не нужно. — Я покачал головой. — Твоя беда, Альберт, в том, что ты — творение машины. Ты не знаешь, как ведут себя природные существа. Если бы я был одним из Врагов и оказался в таком странном и удивительном месте, я бы нашел дыру поглубже и оставался бы в ней, пока не убедился в безопасности.

Альберт вздохнул и закатил глаза вверх.

— Вы сами никогда не были природным энергетическим существом и поэтому ничего не знаете о его поведении, — напомнил он мне.

— Но если я ошибаюсь, мы ничего не теряем, верно? Так что давай отрежем их.

— О, — сказал он, — я уже предложил это органическим руководителям ЗУБов. Через несколько тысяч миллисекунд дом будет полностью изолирован. Что тогда?

— О, — небрежно ответил я, — тогда я нанесу им визит.

На самом деле потребовалось много миллисекунд. Пришлось не только убеждать мясные головы из ЗУБов, что я лучше всего подхожу для этого визита, но и доказывать им и Альберту, что я таким образом проведу переговоры, что ни старики, ни Враг не смогут уйти.

— Хорошо, — неохотно сказал двойник Кассаты, — я согласен. — Я подготовился с продолжению. Оно пришло.

— Кто-нибудь другой должен это сделать, не вы, Броадхед. Вы штатский.

Я заорал:

— Слушай, ты, глупый… — Но Альберт поднял руку.

— Генерал Кассата, — терпеливо сказал он, — ситуация в доме нестабильна. Мы не можем ждать, пока туда явится плотский человек для переговоров.

— Конечно, нет, — напряженно ответил генерал, — но это совсем не означает, что должен идти Броадхед.

— Да? — спросил Альберт. — Тогда кто же? Должен быть кто-то подобный нам. Кто-то знающий, что происходит. То есть один из нас.

— Не обязательно, — уклонился Кассата, но Альберт не отпускал его.

— Я думаю, это так, — мягко продолжал он, — потому что время играет решающую роль. Единственный вопрос — кто именно из нас. Не думаю, чтобы идти должен был я, я всего лишь механизм в конце концов.