— Но не по ее кредиту, приятель. Это слишком рискованно. Тебе придется самому находить выход.

Глаза Хеймата опасно сузились.

— Ты много на себя берешь, Сирил, — негромко сказал он. — Забыл, что пистолет все еще у меня? — И вдруг закричал: — Что она делает? Останови ее, Сирил! — Потому что Онико, которую все еще держал Бейсингстоук, упрямо потянулась к приемнику.

Бейсингстоук оттащил ее.

— Ну, ну, — сказал он. — Это уже становится утомительным, девочка.

Онико не ответила. Она смотрела на приемник, до которого уже не могла дотянуться.

— Свяжи ее, — приказал Хеймат. Снизи беспокойно смотрел, как Бейсингстоук связал Онико и уложил рядом с остальными пленниками. Как только ее связали. Онико снова расслабилась, прижавшись к Снизи.

— Мне нужно было, — прошептала она, и он согласно зашипел. И она и он должны были добраться до приемника, как только оказались в доме. Снизи удивило это принуждение: он не помнил, почему это так важно, помнил только, что важно. Точно так же ему обязательно нужно вспомнить все, что он знает об истории и деятельности хичи, и внести в свой дневник. Казалось, эти потребности связаны, но как именно, он не понимал.

— Они скоро уйдут, — прошептал он Онико, утешая единственным способом, какой смог придумать.

Она молча посмотрела на него. Ей не нужно говорить; если бы она и сказала что-то, то только «Недостаточно скоро».

Старики занимались тем же, чем всегда. Они спорили.

Какие странные существа люди. Самые простые вопросы они решают в яростных спорах. На этот раз спорили, нужно ли спать и кто будет спать первым. Хеймат говорил:

— Мы должны отдохнуть, Сирин. Час или два каждый, чтобы быть начеку в аэропорту. Почему бы тебе не лечь первым? Я буду развлекать наших молодых гостей.

— Если ты будешь развлекать девочку, как тебе хочется, — ответил Бейсингстоук, — она, вероятно, умрет от этого.

Хеймат печально покачал головой.

— Старость ослабила тебя. Какая тебе разница, что будет с маленькой чаровницей?

— Это тебя старость сделала дураком! Тебя ждет целый мир маленьких девочек. Как только уберемся с острова, можешь хоть со всеми делать что угодно, мне все равно. Но у этой кредитная карточка, которой мы можем воспользоваться. Мертвая, сможет она оплатить наши счета?

— Какие счета? Билеты на самолет у нас уже есть.

— А как добраться до аэропорта? — спросил Бейсингстоук. — Пойдем пешком?

Хеймат вначале стал задумчив, потом мрачен.

— На этот раз ты, вероятно, прав, — неохотно согласился он. Потом лицо его прояснилось. — Давай сейчас же закажем машину, и тогда у нас будет время развлечься в ожидании.

Снизи не мог сказать, что слышала из этого Онико. Она лежала неподвижно, с закрытыми глазами, но по щекам ее катились медленные слезы, одна за другой, из, очевидно, неиссякаемого источника.

Снизи тоже закрыл глаза. Не столько от усталости, хотя он и устал, сколько в попытке сосредоточиться. Есть ли возможность сбежать? Допустим, он скажет старикам, что ему снова нужно в туалет. Допустим, они развяжут его для этого. Может он высвободиться, схватить Онико на руки и выбежать с ней из дома? Поможет ли Гарольд? Есть ли вероятность, что этот план — или любой другой — удастся?

Или старики просто решат проблему — ведь у него и Гарольда нет кредитных карточек, они не обладают привлекательностью сексуальных жертв — и при первой же неприятности их просто убьют?

Впервые в своей юной жизни Снизи серьезно задумался над вероятностью, что эта жизнь может кончится в следующие несколько часов. Для молодого хичи это очень страшно. Вопрос не просто в смерти — смерть рано или поздно приходит ко всем. Но смерть в таких обстоятельствах означает абсолютную смерть, потому что некому будет взять мертвый мозг Снизи и перелить его содержимое в машину; он боялся не смерти, а того, что мозг его безвозвратно разложится, прежде чем Снизи станет Предком…

Он понял, что старики опять спорят, на этот раз еще яростнее.

— Что с этой проклятой штукой? — раздраженно воскликнул Бейсингстоук, а Хеймат обрушился на него:

— Ты что-то сделал не так, старый дурак! Дай мне попробовать!

— Пробуй, сколько хочешь, — проворчал Бейсингстоук.

— Он просто не включается. — Он отошел, сердито глядя, как Хеймат склонился к приемнику. Но вот тот с мрачным выражением откинулся.

— Что ты с ним сделал?

— Ничего! Просто выключил! А когда потом попытался снова включить, он не работал!

На мгновение Снизи испытал прилив надежды. Если приемник действительно сломан, старикам придется изменить свои планы. Может, им нужно будет идти в аэропорт пешком! Снизи понятия не имел, далеко ли это, но, вероятно, они тоже. Они не решатся тратить время. Им нужно будет выходить немедленно, потому что солнце снаружи уже встает, небо в окнах светлеет.

А если они уйдут немедленно — и если почему-то им не удастся сразу убить свидетелей — и если они не решат опять прихватить детей с собой — и если…

Очень много этих если.

Но все это не имеет значения. Снизи увидел, как засветился экран. Бейсингстоук тоже заметил это и воскликнул:

— Не нужно обвинять друг друга, Берп! Смотри, он включился!

И правда.

Приемник включился. Но с экрана смотрело совсем не лицо улыбающейся полинезийки с цветами гибискуса в волосах. Мужское лицо. Мужчина неопределенного возраста, приятной внешности (мне хочется так думать), он улыбался по-дружески. Снизи не узнал его. Люди на взгляд хичи все похожи друг на друга, кроме тех, с кем хичи провел много времени.

Но Сирил Бейсингстоук и Берп Хеймат узнали это лицо сразу.

— Робинетт Броадхед! — воскликнул Бейсингстоук, а Хеймат рявкнул:

— Какого дьявола тут делает этот сукин сын?

Глядя на это из гигабитного пространства, Эсси нервно усмехнулась.

— У тебя широкая известность, Робин, — сказала она. — Даже злые старые террористы сразу узнали тебя.

Альберт сказал:

— Это неудивительно, миссис Броадхед. Генерал Хеймат по крайней мере дважды пытался убить Робинетта. И, вероятно, каждый террорист на Земле поступил бы так же, если бы у него была возможность.

— Больше не давай им возможности сделать что-нибудь плохое, Робин, — попросила Эсси. — Давай. Действуй. И, дорогой Робин, будь очень осторожен. Злые старые террористы ничто по сравнению с другими опасностями, которые тебе угрожают!

Я думаю, мне стоит здесь немного вернуться назад.

Когда сообщение о передаче в кугельблитц достигло ЗУБов, там началась лихорадочная деятельность. Программы и люди в гигабитном пространстве определили источник передачи и установили, что это остров Моореа в Тихом океане. И произошло это так быстро, что удовлетворило даже меня.

Потом пришлось нажать на тормоза, потому что следующее решение предстояло принять плотским людям.

Они сделали это так быстро, как только могут плотские люди, нужно отдать им должное, но люди из плоти не годятся, когда нужна настоящая скорость. Прошло много-много миллисекунд, прежде чем был сделан следующий шаг, и еще очень много, пока этот шаг начал приносить последствия. Отключили остров Моореа от электроэнергии. Повсюду отключили все источники электромагнитной энергии на острове. Моореа оказался в карантине. Больше никаких сообщений отсюда не поступит.

Это был правильный поступок, и я с ним согласен. Но на это ушло так много времени! А потом потребовалось еще много-много-много времени для следующего шага. Никто не знал, что делать. Альберт, Эсси и я сразу поняли, что происходит, но нам понадобилось бесконечно долгое время, чтобы убедить плотских людей, что мы правы, и заставить их совершать нужные шаги.

С самого начала было ясно, что Враг находится на Земле. Альберт и я снова и снова возвращались к этому на протяжении тысяч миллисекунд, и другого объяснения просто не было. Эти «ложные тревоги» на Сторожевом Колесе совсем не были ложными. Мы умудрились довести это — за много миллисекунд — до сознания плотских людей. Будь прокляты их души, они начали спорить!