— Странно, я вижу вас впервые, но мне хочется увидеть вас еще и еще. Есть в вас какая-то притягательность, и у меня просто не хватает сил от вас оторваться. А Мэри, наверное, могла бы ответить:

— Стыдно сказать, но я чувствую нечто похожее. Это ведь плохо, как вам кажется?

— А что же здесь плохого? — мог бы ответить Мак. — Когда люди нравятся друг другу с первого взгляда — это редкая удача.

— Да, — должно быть, ответила бы Мэри, — но ведь есть и общественные приличия, которые, как нас УЧИЛИ всегда, непреложны.

— Знаете, — сказал бы Мак, если бы был актуализатором, — большую часть нашей жизни мы тратим на действия, полностью соответствующие общественным приличиям. Они — везде, куда ни бросишь взгляд, — приличия, приличия, приличия… А в последнее время я стал патриотом своих собственных глубоких чувств.

— То есть — на приличия надейся, но и себя не забывай?

— Позвольте, я зайду к вам вечером за ответом?

Это был воистину разговор актуализаторов, и каждая личность была предельно честна в своем выражении. Каждый глубоко осознавал свой внутренний конфликт, который и доверил другому.

После схватки с женой Марвин, как известно, бросился соблазнять свою секретаршу. Такое может случиться и с актуализатором, поэтому представим себе, что и Марвин, и его секретарша — актуализаторы. Как тогда пойдет их разговор?

— Я чувствую, что мы оба на дурной дорожке могла бы сказать секретарша Я глубоко уважаю вас и ценю, но столь же уважительно я отношусь и к вашей жене.

— О, дьявол скорее всего воскликнул бы Марвин, если он нормальный мужчина, — Мы едва успели начать, а вы уже все испортили. Зачем, скажите, было приплетать сюда мою жену и втаскивать ее в НАШИ с вами отношения.

— А мне казалось должна сказать секретарша что вы счастливы со своей женой.

— Это только так кажется вероятно, возразил бы Марвин. — У нас настоящая война.

— Я думаю… Извините, может быть, это бестактно, но не сказать я не могу… Может быть, вы видите во мне союзницу в этой войне?

Как видите, все точки над i расставлены. Секретарша продемонстрировала здесь тот вид честности, который обычно помогает людям выпутаться из сложных ситуаций. Она в данной ситуации больше заботилась о других, чем о себе, не стремясь нажиться на чужой беде. Актуализаторам свойственно откладывать немедленное удовлетворение своих желаний ради более глубоких ценностей.

Кстати говоря, одна из характеристик актуализирующихся отношений состоит в том, что прежде, чем выразить чувства в действии, их осторожно выражают в словах. Манипуляторы же, напротив, действуют импульсивно, не осознавая полного диапазона своих чувств, и даже мысленно стараются не комментировать свои действия, не объяснять их.

Один из труднейших вопросов — для многих неразрешимый — как реагировать на неверность супруга? Самая распространенная реакция — обличение, гневный протест, как это сделала Марта. С большим искусством подходит к этому вопросу Карэн Хорни. Она предполагает, что главная трудность не в самой неверности, а в гордости «невинной половины». Когда Марта восклицает: «Как ты мог такое сделать?», на самом деле она имеет в виду: «Я слишком благородна, и со мной ничего подобного случиться не могло». Для нее невыносимо, что муж выскользнул из-под ее манипулятивного контроля. Отказываясь дать ему развод, она восстанавливает контроль: пусть не прежний, но тоже достаточно жесткий.

Будь Марта актуализатором, она бы согласилась, что супружеская неверность — вещь вполне обычная и что случиться это может с каждым. Более того, она должна была бы задуматься: какой вклад в измену своего мужа сделала лично она.

Никогда мужские измены не происходят без помощи жен. Можно сказать так: Марвин выстрелил, но Марта зарядила ружье.

Далее актуализатор задумался бы, насколько разрушительным для них обоих может стать ее несогласие на развод.

И наконец (и это самое главное), ей нужно мобилизовать весь свой человеческий потенциал, все свое мужество и… простить своего мужа. Если она сможет сделать это, она сделает шаг не только к его, но и к своему спасению.

В игре под названием «любовь» почти невозможно удержаться от манипуляций. Каждого из нас так и тянет увидеть в своем партнере — любовную добычу, а не личность. Проблемы, возникающие между любящими, где каждый не только объект страсти, не только член семьи, но и живое трепетное человеческое существо, должны решаться без лжи и контроля.

Самое грудное, чему человеку предстоит научиться, — это быть честным перед лицом своих собственных чувств. Но это возможно. И — необходимо для счастья.

Случаи, которые я описал, предельно типичны, и каждый психолог сталкивается с такими ежедневно. И что же?

Увы, использование или эксплуатация другого стала для нас нормой жизни. Что с того, что те, кого мы эксплуатируем, зачастую согласны на это? Хозяин кондитерской может денно и нощно призывать своих служащих быть ему признательными за те подачки, которые он выплачивает им, ко вряд ли они будут когда-нибудь ему благодарны.

Для актуализатора любовь — это не просто эмоция или физическое желание. Это прежде всего забота и уважение. Именно поэтому секс — это очень мощное, очень значимое, но — ПРИЛОЖЕНИЕ к человеческим отношениям. Если же секс существует как самодостаточная область человеческих отношений, то мы имеем дело с онанистами, которым для удовлетворения своих желаний просто мало одного (своего) тела и нужно еще одно. Именно тело, а не человек. Вещь, которую можно положить с собой в постель.

Впрочем, повышенная сексуальность может быть приметой болезни. За ней может скрываться, например, боязнь одиночества, чувство неполноценности и — отсюда желание победить или быть завоеванной, тщеславие или садизм. Такой секс, за которым нет любви, — манипулятивен и фальшив.

Класс — одно из самых подходящих мест для манипуляции. Основная причина в том, что школьные администраторы прежде всего настаивают на поддержании дисциплины. А контроль над другими, как мы уже видели, низводит человеческие существа до положения вещей. И любые Джон и Мэри, родившиеся с нормальным запасом человеческих чувств, превращаются в элементы набора «учеников» средней дневной посещаемости.

Как только детей начинают усреднять, загонять в определенные рамки и навязывать им жесткие правила, они немедленно начинают протестовать. Дети вообще склонны противостоять контролю, а в школе — особенно. Мы все помним таких «неподдающихся» — бунтарей, головорезов, непослушных со времен наших школьных лет. Как правило, они-то и запоминаются на всю жизнь. Мы даже помним их имена, а попробуйте-ка вспомнить имя какого-нибудь тихого и послушного отличника? Мы помним также их приемы, с помощью которых они пытались противостоять бесконечному школьному контролю. Помним мы и приемы учителей, с помощью которых они наводили порядок в классе и воздействовали на возмутителей спокойствия: пристальный взгляд, резкое замечание, наказание, угроза вызвать родителей в школу, изоляция (выгнать из класса или отставить стол нарушителя в сторону), вызов к директору, издевки и т.д. Все эти приемы, как мы видим, негативны и носят приказной, принудительный характер. Они направлены на взращивание конформизма, а отнюдь не творчества. Печально, что вместо стимулирования изобретательности, продуктивности, любви к новому и неизвестному манипулятивное поведение учителей приводит к противоположному результату. В этом — устойчивый парадокс современного положения в области образования.

Мы привыкли смотреть на проблемы с поведенческой точки зрения: какую бы ситуацию мы ни обсуждали, во главе угла всегда «кто и как себя ведет». При этом мы упускаем нечто чрезвычайно важное. Правильнее было бы рассматривать проблемы с точки зрения интереса.