– Мы расстались. – Глаза ее приняли мягкое выражение с оттенком некоторой беспомощности, могущей лишь украсить прелестную женщину… – Ваше Величество! Вы напомнили мне о быстротечности времени. Разумеется, я уже не та, что была прежде!..
– Отчего же!.. Отчего же!.. – Он привстал со своего кресла, будто хотел приблизиться к ней, но не приблизился. – Когда-то вы сопротивлялись мне, как тигрица! – Он старчески хохотнул.
– Вы мало изменились, Ваше Величество! – Она старалась, чтобы ее голос звучал естественно.
Он замахал обеими руками, затрепетали белые манжеты:
– Вы – маленькая лгунья! Ха-ха! Прежде вы были маленькой колдуньей, а теперь – маленькая лгунья! Ха-ха!..
– Пожалуй, я была глуповата…
Вы, должно быть, полагаете меня виновным в несчастьях, постигших вас и вашего супруга! Но представьте себя на моем месте! – Он снова хохотнул. – Не мог же я, король, позволить, чтобы во Франции было два короля, Людовик XIV и Жоффрей де Пейрак! И не думайте. – Он снова взмахнул обеими руками, встопорщив кружево манжет, – не думайте, будто я властолюбив, эгоистичен, будто я – самовлюбленный тиран! Нет, нет, нет! Поймите, это нужно, это просто-напросто насущно необходимо для Франции, то есть необходима неограниченная, абсолютная власть монарха! Я не знаю, что именно будет необходимо через сто или двести лет, но сейчас необходима абсолютная власть монарха! Без этой власти Франция никогда не станет тем, чем она может стать; никогда не станет той цитаделью, тем оплотом всевозможных искусств и наук… Да, искусства и науки… – Он старчески пожевал губами, чуть отвисшими. – Искусства и науки! Но и благочестие, просвещенное благочестие! Я понял! Я понял это, потому что рядом со мной оказалась… Нет, не женщина, идеал женщины!.. Вы оставили вашего супруга, графиня! Не одобряю, не одобряю!..
– Я о многом сожалею в своей жизни, Ваше Величество! И… в частности… Я сожалею о моей прежней строптивости!..
– Нет, милая Анжелика, – голос короля сделался серьезным, – Я должен быть благодарен вам за вашу прежнюю строптивость. Возможно, именно благодаря вашей милой строптивости мое сердце оставалось длительное время свободным и наконец я встретил идеал!..
Анжелика почувствовала, как стремительно покидает ее способность рассчитывать свои действия, способность мыслить тщательно и логически…
– …Целомудрие… – повторял король. – … Целомудрие…
Анжелика порывисто поднялась и скорыми шагами приблизилась к Его Величеству. Полные белоснежные ее руки лебедино поднялись, откинулись рукава… Его Величество очутился в нежнейшем кольце ласковейших женских рук. Нежные сочные губы впились в его рот. Тонкий гибкий язычок прелестной женщины упирался в его нёбо. Ее пальцы скользнули вниз, он почувствовал, как Анжелика высвобождает, выпускает на волю жезл его жизни…
– Но я не могу… я давно уже… – смущенно бормотал Людовик.
И тотчас замолк и тяжело задышал. Произошло то, что не происходило уже давно. Совершенно внезапно старческий жезл жизни поднялся, наполнился живою кровью, смело вошел в мягкое влажное женское лоно, искусно направленный ловкими пальцами прекрасной дамы…
Его Величество полулежал в кресле. Анжелика спокойно оправляла платье.
– Ох!.. Чаровница! – прошептал Людовик. – Не опускайте же юбку! Прошу вас! Сядьте в кресло. Вот так! Вам липко, не так ли? Повернитесь… слегка… Дайте мне увидеть очаровательную ягодицу… Эта голая попка – совершенство! Нет, нет, я не случайно столь долго домогался вашей близости!..
– Вы позабыли меня. Вы встретили свой идеал…
Словно околдованный, Людовик приблизился к ней, пальцы его шарили по ее телу… Она улыбалась. Затем он с глубоким вздохом возвратился на свое кресло…
– Анжелика! Дьявольский ангел! Мы должны видеться!..
– Я не понимаю, почему я противилась так долго!..
– …Но тем слаще победа!
– А что же ваш идеал?
Король опустил голову. Крупные локоны темно-коричневого алонжевого парика елозили по плечам:
– Анжелика! Я не могу оставить Франсуазу! Разве вы разлюбили Жоффрея де Пейрака? Вспомните, как вы обожали его!..
– Да, кажется, я разлюбила его, – отвечала она решительно.
– Ах, Анжелика! Ах, ужасная маленькая лгунья! Не смейте говорить, будто вы полюбили меня!
– Я этого не утверждаю! Я только сказала, что, вероятнее всего, разлюбила графа де Пейрака. И говорю, что мне внезапно захотелось отдаться вам, что и было мною исполнено!
– Вы должны познакомиться с Франсуазой!
– Мадам де Ментенон ждет меня завтра после полудня. Она не ревнива?
– Не шутите, Анжелика! Я не могу расстаться с этой женщиной!
– С этим идеалом!
– Ее беседы со мной…
– Но вы не спите вместе…
– Она не заменит мне вас, вы не замените ее!.. Она не должна подозревать…
– Она так наивна?
– Да, при всей своей образованности, начитанности эта дорогая моему сердцу женщина наивна. Да, наивна!
Анжелика задумалась и опустила юбку:
– Такое случается, Ваше Величество, когда человек изощренно судит о книгах, об изящных искусствах, но ничего не смыслит в простых житейских делах. Однако прежде мне казалось, что подобные личности невозможны в придворном кругу!
Я понимаю, что вы хотите сказать! Нет, Франсуаза – отнюдь не интриганка. Она не похожа ни на Луизу де Лавальер, ни на мадам де Монтеспан, ни на несчастную Анну де Монтазье, которая предпочла мне Вателя, кондитера принца Конде, а после смерти этого простолюдина предпочла жизни при дворе монастырь! Франсуаза не похожа на них. Она так добpa, ее ум так изощрен, когда речь заходит о книгах, о театре… Что вы скажете, если я подарю вам поместье де Монбаррей, а вместе с ним и титул герцогини де Монбаррей?
– А что скажут при дворе? Что скажет обожаемая вами Франсуаза, ваш идеал? Как это будет выглядеть со стороны? В Париж возвращается супруга опального графа, а король вдруг осыпает ее милостями!..
– Как это будет выглядеть со стороны? В Париж возвращается супруга опального графа Тулузского. Она решилась порвать со своим мужем и сделаться верной подданной короля. Она – не такое уж незначительное лицо! Король решает наградить ее, потому что ее поступок – пример для подражания. Французская знать должна быть верна своему королю! Вот как это будет выглядеть со стороны!..
– Вы мудры, Ваше Величество! – тихо проговорила Анжелика.
– Но чего вы хотите от Франсуазы?
Анжелика рассказала королю о своем желании дать Онорине хорошее образование, именно такое, какое положено иметь благородным девицам. Будущая герцогиня де Монбаррей еще не успела даже произнести слово «Сен-Сир», а король уже сам заговорил об этом учебном заведении. Он почему-то был уверен в том, что Анжелика отлично поладит с мадам де Ментенон.
Следующие дни пролетели, промчались, пронеслись в каком-то радостном, радужном тумане. Новоиспеченная герцогиня де Монбаррей переехала во дворец, принадлежавший некогда господину Фуке, давнему министру финансов, который плохо кончил еще в самом начале правления Людовика XIV. Король приказал заключить Фуке пожизненно в тюрьму, конфисковав предварительно все имущество незадачливого министра, весьма значительное. Анжелику и верную Северину одолели новые хлопоты. Надо было заботиться о новейшем, самом модном убранстве. В резиденцию новейшей герцогини устремились многие лица, занимавшие важные должности при дворе. Флоримон и Мари-Сесиль теперь обращались с Анжеликой необыкновенно почтительно и даже как будто чуточку побаивались ее. Флоримон в супружеской спальне, оставшись наедине с молодой женой, восхищался матерью и повторял, что никому и никогда еще не удавалось делать столь блестящую карьеру при дворе. Про себя Флоримон полагал, что его мать вполне способна сместить в сердце короля мадам де Ментенон. Но об этом опытный граф не хотел говорить даже со своей женой, то есть с самым близким ему человеком. Действительно ли мадам де Ментенон была такой непрактичной, такой увлеченной чтением и благочестием? Или за этим ее обликом скрывался другой, представляющий собой обыкновенную хищницу?
