— Мы не можем здесь всем доверять, упрекнула ее Анжелика. — Тадуссак сегодня полон всяких проходимцев.

— Мой друг не из их числа! — заявила Онорина. — Ты слишком мала, чтобы решать это.

— Правда, этот дворянин имеет вид честного человека, — подтвердила Иоланда.

— Конечно, иначе бы вы не были сейчас здесь. Но кто же это был? Пассажир, ищущий развлечений ?,. Однако, почему же наши дети? Что ты хочешь, Онорина? Что это?

Онорина перестала, наконец, рыться в кармане. Выпрямившись, глядя вдаль с отрешенным видом, она протянула матери большой конверт с красной печатью.

— Что это? — повторила Анжелика.

— Это тебе, — ответила Онорина с безразличным видом. Анжелика схватила конверт из белой бумаги. В центре и на углах были восковые печати с гербом, на конверте девиз на латинском языке. Конверт перевязан красной ленточкой. Это было довольно внушительно.

Анжелика повертела конверт в руках, но не увидела на нем никакого имени. Она с подозрением посмотрела на Онорину.

— Где ты это взяла? Кто тебе дал?

— Мой друг, благородный мессир.

— Он дал тебе этот конверт?

— Да.

— Для кого? Для меня?

— Да, мама, — повторила Онорина со вздохом и добавила, помолчав:

— Он видел вас сегодня во время процессии.

Анжелика решилась развязать ленту и вскрыть конверт. Воск был мягким, значит, печати были наложены недавно, Она развернула лист, исписанный крупным торопливым почерком, кое-где виднелись кляксы. Видно было, что у того, кто писал, не было времени хорошо промокнуть написанное. Она начала читать вслух; «О, красивейшая из всех женщин!..» Она остановилась.

— Обещающее начало, — сказал маркиз, приближаясь вплотную.

— И довольно-таки вольное, — заметил Карлон. — Попахивает неуважением.

— Кончайте ваши невежливые нотации, — заметил Виль д'Эвре, заглядывая через плечо Анжелики на письмо и пытаясь его прочитать. У Виль д'Эвре было хорошее зрение, и он начал связывать по слогам слова:

«Воспоминание о вас… О ваших восхитительных губах, об их волнующих поцелуях, о вашем теле богини, о ваших несравненных прелестях не перестают волновать меня, несмотря на цепь прошедших лет. Сверкающие во тьме ваши изумрудные глаза незабываемы…»

Виль д'Эвре облизнулся.

— Несомненно, дорогая, это письмо адресовано вам. Все остальные, сдерживая усмешку, обменялись понимающими взглядами. Красота мадам де Пейрак была создана для того, чтобы вызывать конфликты, драмы, разжигать страсти.

Рассерженная Анжелика подняла глаза к Жоффрею де Пейраку:

— Я здесь ничего не понимаю. Это послание адресовано кому-то другому. Здесь ошибка.

— Изумрудные глаза… — подчеркнул Виль д'Эвре. — Вы считаете, что это часто встречающийся цвет? Она пожала плечами.

— Так вы говорите, он видел меня во время процессии… Это, без сомнения, какой-то сумасшедший…

— Я думаю, скорее, это один из ваших поклонников, — прервал ее Пейрак, хладнокровно воспринимая случившееся. — Он увидел вас во время мессы и узнал. Теперь нужно ожидать подобных сюрпризов в Новой Франции.

Он отвел Анжелику в сторону и стал внимательно рассматривать печати.

— Мы будем иметь дело с таинственным посланником короля, что меня совсем не удивляет. Браво! Вы заставите его выбраться из норы.

Глаза Анжелики забегали по строчкам, но остальные буквы были затушеваны печатью. Из всего имени она смогла только различить растерзанную букву «N». После тщетных , усилий она возразила:

— Я абсолютно не понимаю, о ком идет речь.

— В самом деле? У вас нет никакой идеи?

— Никакой! Я повторяю, что этот дворянин путает меня с кем-то.

— Нет! Виль д'Эвре прав. Изумрудные глаза — это улика. Я знаю, что при Дворе они были известны и не имели соперников.

Анжелика напрягла память. Она увидела водоворот лиц: зеркальная галерея, щеголеватые заискивающие сеньоры, их улыбки, прикосновение рук, старающихся остановить веер, нежные взоры…

— А эти незабываемые поцелуи? — настаивал Пейрак. Огонек иронии светился в его взгляде, но, казалось, граф набавляется.

— Нет, я не знаю.

— Значит, был большой выбор? спросил он, смеясь. — И есть еще другие фавориты, которые могут говорить о вашем еле богини?

Она с раздражением вновь принялась за чтение. Кем бы и был этот давний поклонник, письмо он нацарапал, как курица лапой. Казалось, волнение мешало ему управлять пером.

«Меня охватила безграничная радость, когда я увидел вас близко. Я надеюсь, что вы не будете ко мне так жестоки, как в прошлом, и соизволите вспомнить обо мне. Если вы сможете улизнуть от вашего хозяина, знайте, что я буду ждать вас сегодня вечером за складом, который находится в отдалении, на тропинке, ведущей к поселку индейцев. Не огорчайте меня. Целую ваши руки».

— Вот дошли и до рандеву, — заметил граф. — Конечно, вы пойдете!

— Heт! А если это западня!

— Мы расстроим планы врага. Во-первых, вы будете хорошо вооружены. Во-вторых, мы будем поблизости под покровом ночи и по малейшему сигналу придем на помощь.

Он подал знак Иоланде и Адемару, и те робко приблизились к нему.

— Вы не слышали имени этого дворянина? Какова его внешность?

— Ей богу, это красивый мужчина, — сказала Иоланда. — Солидный сеньор. Но он не назвал нам своего имени, а мы не спросили. Он любезно пригласил нас сопровождать его, и мы согласились.

Анжелика попыталась узнать его имя от Онорины.

— Не назвал ли своего имени этот дворянин, когда передавал тебе письмо для меня?

Но Онорина казалась рассерженной. Она притворилась, что ничего не слышит. Она нашла в углу свою шкатулку с драгоценностями, уселась на пол и стала перебирать свои любимые безделушки с таким видом, будто ничто другое ее не касается. Время от времени она подносила к глазам Анжелики какую-нибудь вещичку с наивной улыбкой: «Посмотри, мама, как это красиво!»

— Она насмехается надо мной! — сказала Анжелика. — Потому что я ее побранила, вместо того, чтобы поздравить ее с удачной шалостью.

Она оставила ребенка в покое.

— Неважно! Ведь вы можете узнать имя этого человека, встретившись с ним. Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь в том, что дворянин, сделавший вам такие пылкие заявления, и есть таинственный представитель короля. Важно то, кого вы узнаете в нем.

Анжелика вновь посмотрела на письмо, которое она комкала в руках.

«Ваши поцелуи..»

Какие поцелуи? Какие губы прикасались к ее губам?

Она помнила только губы короля в прохладной тени парка. Еще Филиппа, ее второго мужа. Но Филипп умер. Тогда кто же другой? Могла ли она целовать человека, не зная его? Она оглядела окружающую ее чужую местность. Ее задумчивый взгляд скользнул по берегу, где из груб поднимался дымок. Бесконечное чужое небо простерлось над лесами. Молчаливые горы. Было странно сознавать, что весь этот необычайный мир доносит ей эхо ее безумной и чудесной жизни в Версале.

— Посмотри, мама, как красиво! — воскликнула Онорина, показывая ей золотую погремушку.

Обойдя поселок, Анжелика пошла по дороге к постройке указанной в письме. Виль д'Эвре говорил, что этот склад принадлежит высокопоставленному чиновнику из Монреаля. Карлон же уверял, что склад принадлежал иезуитам. Кому бы он ни принадлежал, место было выбрано удачно. Склад находился поодаль от других построек. Наступил вечер. Тадуссак обволакивался туманом, который поднимался от роки. К нему примешивался серый дым из печных труб. В домиках зажигали огни. Свернув в сторону, Анжелика погрузилась в темноту.

Начиналась ночь. Уже нельзя было различить ни леса, ни реки — вес слилось с небом. Туман густел. На Анжелике была длинная темная накидка из грубой пряжи, на голову она накинула капюшон. Темный цвет одежды сливался с сумерками.

Шагая быстро, она продолжала вспоминать. В памяти всплывали имена и лица придворных: Брисп, Кавуа. Разве могла она верить, что хоть один из них действительно любил се? Все было возможно: в Версале не тратили время на улаживание.