Анжелика ничего не ответила, только крепче прижалась к ней и прильнула щекой к ее плечу.

Они нашли таверну у Нельских ворот перед горбатым мостиком, перекинутым через бывший крепостной ров. Хозяйка приготовила им на очаге фрикасе.

В зале было почти пусто, лишь несколько солдат с любопытством глазели на богато одетую даму, сидевшую за простым деревянным столом.

Через открытую дверь Анжелика смотрела на зловещую Нельскую башню с фонарем под самой крышей. Некогда с этой башни сбрасывали в Сену взятых на одну ночь любовников развратной французской королевы Маргариты Бургундской, которая, скрыв под маской лицо, выискивала на улочках города молоденьких студентов.

Теперь полуразрушенную башню нанимали городские власти для прачек, которые развешивали белье на зубцах стены и на бойницах.

Место здесь было тихое, прохожих мало, чувствовалась близость лугов и полей. Несколько лодочников втаскивали на покрытый тиной берег свои лодки. Во рву детишки удили рыбу…

Когда солнце начало клониться к горизонту, Анжелика снова перешла мост через Сену и очутилась в парке Тюильри. В аллеях было многолюдно – вечерняя прохлада привлекла сюда не только дворян, но и целые семьи богатых горожан, которым тоже был разрешен вход в парк.

В Павильоне Флоры навстречу Анжелике вышел сам шевалье де Лоррен, усадил ее и Марго на диванчик в нише галереи и, сказав, что его высочество скоро придет, удалился.

В галерее, связывающей Тюильрийский дворец с Лувром, царило оживление. Среди проходивших мимо Анжелика увидела много знакомых лиц, которые помнила по Сен-Жен-де-Люзе. Анжелика вся сжалась – ей не хотелось, чтобы ее заметили. Впрочем, мало кто обращал на них внимание. Одни торопились на ужин к герцогине де Монпансье. Другие сговаривались поиграть в карты у принцессы Генриетты. Третьи сетовали, что им придется снова ехать в Венсенский замок – такой неудобный! – где король должен был находиться до торжественного въезда в Париж.

Постепенно галерею окутал полумрак. Появилась вереница лакеев с канделябрами, они расставляли их на столиках с гнутыми ножками, стоящих между высокими окнами.

– Сударыня, – сказала вдруг Марго, – нам надо уходить. За окнами совсем ночь. Если мы сейчас не уйдем, мы заплутаемся или, того и гляди, нас убьет какой-нибудь злоумышленник.

– Я не тронусь с места, пока не увижу брата короля, – упрямо ответила Анжелика. – Даже если мне придется просидеть на этом диванчике всю ночь напролет.

Служанка промолчала. Но через некоторое время она снова проговорила вполголоса:

– Боюсь, сударыня, уж не хотят ли вас лишить жизни.

Анжелика вздрогнула:

– Ты сошла с ума. Как такая мысль могла прийти тебе в голову?

– Да очень просто. Разве четыре дня назад вас не пытались убить?

– О чем ты?..

– О том, что произошло в лесу Рамбуйе. Ведь им нужен был не король и не королева, а именно вы, сударыня. Не опрокинься карета, пуля, которой в упор выстрелили в оконце, угодила бы вам прямо в голову, это уж наверняка.

– Придумываешь ты всякие ужасы. Это были просто беглые слуги, которые хотели поживиться, и им было все равно, чья это карета.

– Да? А почему же тогда в вас стрелял ваш бывший дворецкий Клеман Тоннель?

Анжелика огляделась, в пустынной галерее в неподвижном пламени восковых свечей уже не мелькали больше ничьи тени.

– Ты уверена в этом?

– Клянусь своей жизнью! Я его сразу узнала, хотя он и надвинул на глаза шляпу. Наверно, это поручили ему потому, что он хорошо вас знает и не спутал бы ни с кем другим.

– Кто поручил?

– Откуда же мне знать? – пожала плечами горничная. – Я знаю только одно: Тоннель – шпион, он никогда не внушал мне доверия. Во-первых, он не из наших мест. Потом, он не умел смеяться. И еще у него вечно был такой вид, словно он подкарауливает кого-то. Что бы он ни делал, всегда казалось, будто он к чему-то прислушивается… А вот почему он хотел вас убить – этого уже я не могу вам объяснить, как и того, за что мой хозяин сидит в тюрьме. Но надо быть слепой, глухой и вообще просто дурой, чтобы не понять, что у вас есть враги, которые дали себе зарок убить вас.

Анжелика вздрогнула и плотнее закуталась в свою широкую накидку из коричневого шелка.

– Но я не вижу причины так упорно преследовать меня. За что они хотят моей смерти?

И вдруг ее словно озарило – перед ее глазами всплыл ларец с ядом. Но ведь она доверила свою тайну только Жоффрею. И потом, неужели эта давняя история еще могла кого-то интересовать?

– Уйдемте, сударыня, – настойчиво повторила Марго.

Но в этот момент в галерее послышались чьи-то шаги. Анжелика не смогла сдержать нервную дрожь. Кто-то приближался к ним. Она узнала шевалье де Лоррена, он нес в руке канделябр с тремя свечами.

Пламя освещало его красивое лицо. Приветливая улыбка не могла скрыть лицемерное и даже жестокое выражение, застывшее на нем.

– Его королевское высочество приносят свои глубочайшие извинения, – проговорил он, кланяясь, – но их задержали, и они не смогут прийти на свидание, которое вам назначили. Желаете ли вы перенести этот разговор на завтра на тот же час?

Анжелика была жестоко разочарована, но все же ответила согласием.

Шевалье де Лоррен сказал ей, что ворота Тюильри уже заперты и он проводит Анжелику в противоположный конец большой галереи, откуда они выйдут в сад, называемый Садом инфанты, это в нескольких шагах от Нового моста.

Шевалье де Лоррен шел впереди, высоко подняв канделябр. Стук его деревянных каблуков по каменным плитам пола звучал как-то зловеще. В темных зеркалах галереи отражалась эта маленькая процессия, и Анжелика невольно подумала, что она чем-то напоминает похоронную. Несколько раз навстречу им попадались караульные, иногда вдруг распахивалась какая-нибудь дверь, и в галерею, смеясь, выходила парочка. В этот момент можно было увидеть ярко освещенную гостиную и нарядных дам и кавалеров, играющих крупно и по маленькой. Из-за одной двери слышались звуки скрипок, и мягкая, грустная мелодия долго еще неслась им вслед.

Наконец эта бесконечная галерея, кажется, кончилась, шевалье де Лоррен остановился.

– Вот лестница, по ней вы спуститесь в сад. Внизу, справа, есть маленькая дверца, а там еще несколько ступеней – и вы на улице.

Анжелика не решилась сказать ему, что она без кареты, а шевалье об этом не справился. Он вежливо поклонился, как человек, честно выполнивший свой долг, и ушел.

Анжелика снова схватила под руку горничную.

– Пойдем скорее, дорогая Марго. Хотя я и не трусиха, но эта ночная прогулка ничуть не увлекает меня. И они стали торопливо спускаться по каменным ступеням.

Анжелику спасла ее туфелька. Несчастная женщина так много ходила в этот день, что тоненький кожаный ремешок лопнул и она, выпустив локоть попутчицы, остановилась на середине лестницы, пытаясь закрепить его. Марго продолжала спускаться.

Внезапно темноту прорезал отчаянный крик, крик женщины, сраженной смертельным ударом.

– На помощь, сударыня, меня убивают… Спасайтесь… Бегите…

Крик оборвался, сменившись душераздирающим хрипом, но постепенно и он затих.

Похолодев от ужаса, Анжелика тщетно вглядывалась в темноту колодца, в котором тонули смутно белевшие ступени лестницы.

– Марго! Марго! – позвала она.

Ее голос эхом отозвался в полной тишине. Из сада на нее пахнуло свежим ночным воздухом, напоенным ароматом апельсиновых деревьев, но она не услышала ни единого звука.

Охваченная паникой, Анжелика живо взбежала по лестнице и снова очутилась в галерее. Навстречу ей шел какой-то человек. Анжелика кинулась к нему.

– Сударь! Сударь! Помогите! Только что убили мою служанку!

В ту же минуту она узнала в офицере маркиза де Варда, но сейчас, когда она была охвачена таким ужасом, ей показалось, будто он ниспослан ей самим провидением.

– Эге, да это же дама в золотом, – усмехнулся он. – Дама, которая дает волю рукам.